Cегодня бездомный для социума – человек, которого фактически нет. Но большая часть бездомных – пожилые люди, многих из них просто выгоняют из дома дети или родственники. Например, старики попадают в больницу, а, покинув её, обнаруживают, что в их доме уже живут чужие люди. Да и с ухудшением экономической ситуации многие просто теряют свое жильё. Есть и те, кого в приличном возрасте выпустили из тюрьмы. На воле они остаются ни с чем: дома у них нет, а найти работу для них – нереально сложный кейс. Большой процент «уличных» жителей – люди с ограниченными возможностями или психическими расстройствами. Чаще всего мы думаем, что бездомными становятся алкоголики и наркоманы – конечно, такие есть, но намного чаще человек спивается и привыкает к наркотикам уже на улице.

Вероятность того, что у человека получится самостоятельно выйти из этого положения, ничтожна. Теоретически это реально, хотя есть много «но». Главная проблема — это отсутствие документов. Человек, оказавшийся на улице, очень быстро утрачивает документы, а устроиться на работу без паспорта почти невозможно. Никто из бомжей не планирует жить на улице вечно, но через несколько дней человек начинает плохо пахнуть, дурно выглядеть, и в таких условиях чаще всего оставляет попытки вернуться в нормальную жизнь. Чем дольше человек живет на улице, тем труднее с нее уйти. Бездомный быстро теряет способность планировать жизнь и выходить за предел необходимого для выживания минимума. К тому же отношение общества никак не мотивирует что-то менять – для всех ты становишься просто бомжом. Мы не призываем сострадать этим людям, но хотим рассказать их истории жизни.

Александр, 50 лет. «Бездомным стать можно за один день»

«Пять лет каждые выходные я хожу на раздачу еды. Вот, активисты подогнали рюкзак. В рюкзаке ношу вещи, какие имею. Документы я давно потерял. Раньше работал в строительной фирме, а потом фирма развалилась – работники бесконечно судились с владельцами фирмы, а в итоге нам выплатили копейки. Сидел без работы, начал в карты играть – проиграл квартиру. Продал дешево, чтобы расплатиться. Так и оказался на улице. Живу, где придется. Сегодня ночевал в подвале одного жилого дома, там тепло. Бездомным стать можно за один день. Легче легкого судить, когда лежишь в чистой постели, ешь теплый ужин и над головой есть крыша. Но когда в одночасье оказываешься на улице, понимаешь, что больше ты не существуешь для людей. На теме клеймо: бомж.

Зимой тяжело приходится, холодно. Но стараюсь найти потеплее подвал. В будние дни питаюсь тем, что нахожу в мусорках, иногда ворую в магазине, беру вещи, которые приносят активисты. Сразу же переодеваюсь в новое, а старое выбрасываю. Несколько раз я попадал в милицию. Документы просят показать, а документов и нет. В отделении милиции несколько раз били – просто так, для профилактики. Честно говоря, я доживаю свой век. Уже не надеюсь ни на что, да и не было сильной надежды – сам ведь лишился жилья. Сам заслужил жить на улице. Алкоголь употребляю редко, тут еду бы найти (улыбается). Но если даже предложили бы работу, то уже не пошел бы работать. А зачем? Какой из меня работник? У меня сын есть. С матерью сына мы даже не жили вместе – как я сейчас к нему пойду обращаться? Не хочу тревожить сына и показываться в таком виде. Стыдно. Зачем его обременять?»

Леонид, 56 лет. «Родных детей нет – они, может, и пожалели бы отца»

«У меня было жилье, но теперь там живет племянник. Жил с родной сестрой в одной квартире, а у племянника была игровая зависимость, из-за нее он лишился своей квартиры. Пришел к матери за помощью и переехал в нашу квартиру, перестал пить, играть, стал трезв, как стеклышко. Чтобы племянника прописать в квартиру, не хватало метров. Я в это время как раз познакомился с женщиной, с которой хотел связать жизнь. Она предложила выписаться из квартиры и обещала приписать к себе – в деревенский домик в Логойском районе. Мы переехали туда. Наверное, это был какой-то злостный план или просто неудача. Десять лет я жил там без прописки. Но женщина выгнала меня, а сама нашла другого мужчину. К тому моменту сестра умерла, а племянник не пустил на порог. Приеду к нему – кинет пару рублей на курево и бутерброд. Родных детей нет, может, родные дети и пожалели бы отца.

Я бомжую шесть лет. Бездомным стать проще простого, а вот вернуться в прежнюю колею без своего угла невозможно. Я же ночую в подвале не потому, что нравится или затянуло, просто выхода нет. Зимой сидим с друзьями по подвалам: если найдем выпить чего, то хорошо, если нет, то спим или читаем газеты. Летом проще живется. Я не думаю о смерти – как будет, так и будет. Если дано умереть на улице, то пусть так и будет, мне стыдно просить помощи. Вот ребята раздают еду, на этом и спасибо им».

Наталья, 41 год. «Стыдно перед собой, во что я превратилась»

«Не фотографируйте. Мне стыдно перед собой, во что я превратилась. Больше года живу на улице. Бездомные, с которыми познакомилась, рассказали о раздаче еды. Вот, какие классные ботиночки подогнали активисты. Приехала в Минск устраиваться на работу. Сама я хореограф, танцам посвятила жизнь. Так случилось, что меня обокрали. Снимала комнату, а там хозяева – мать и дочь – выпить любили. Однажды пришла домой, а все ценные вещи пропали. Забрали даже документы. Как так можно было?! В милиции развели руками. Без денег, без документов, с остатками вещей я ходила по улице. В районе железнодорожного вокзала незнакомец попросил дать позвонить и ушел вместе с телефоном.

Мне стыдно обращаться к родным за помощью – сама виновата в бедах. Ночую, где придется, познакомилась с другими бездомными. Стала пьяницей, потому что просто дура. Заходила в туалет одного торгового центра, не смогла на себя посмотреть в зеркало. За год стала спитой, страшной, беззубой. Иногда охранники гостиниц разрешают переночевать в подсобках, помыться и постирать белье. В магазине если ворую, то прокладки. Для возвращения к жизни, нужно привести себя в порядок и первым делом перестать пить. Понимаю, что это в руках каждого человека, но не думаю, что справлюсь. Стараюсь выглядеть аккуратно, вот ношу с собой мыло и зубную щетку – чтобы от меня не разило. В молодости я помогала бездомным, а теперь сама бомжую. Собираюсь с мыслями, чтобы восстановить документы и бросить пить. Стыдно, унизительно и противно от себя самой».

Катерина, 51 год. «Не скажу за что отсидела, будете судить»

«Я освободилась из тюрьмы четыре года назад. Не скажу за что отсидела – будете судить. У меня детей нет, только младшая сестра, племянницы и старая мать. Когда освободилась, так и сказали, что тянуть не будут, чтобы устраивалась на работу. Я пошла искать работу, а никто зечку не хочет брать. Мать сказала, что не будет кормить за пенсию. Собрала вещи и ушла. Ночевала на вокзале, потом познакомилась с Галей, она давно уже бездомничает. Мы с Галей и другими бездомными три раза попадали в обезьянник. Мужиков били, а женщин не трогал никто. Утром и отпустили. Галя не пришла сегодня – заболела, температурит. Активисты раздавали лекарства, вот аспирин и понадобился. Она инвалид с детства, у нее мама умерла, а в квартире живет брат с семьей. Не хочет рассказывать, почему не идет домой жить. Не нужна она им, как и я своим. Живем мы в подвале жилого дома – жильцы разрешили. Многие из жильцов подкармливают, отдают одежду. Каждый выходной ходим на раздачу еды. Выпиваем редко, только когда Галя пенсию получит. Много пить ей не разрешаю, у нее эпилепсия пару раз была – стараюсь ее контролировать. Вот так друг за другом смотрим, иногда ругаемся, можем друг друга по лбу ударить.

Я уже забыла, что такое дом. Там меня не ждут, я им как бельмо на глазах. Родственники стыдятся, а мне не хочется быть обузой. На улице уже привыкла жить. Если везет, находим какого-нибудь алкоголика с квартирой. Живем у него до первой ссоры и драки, там хоть помоемся. Я не задумываюсь о будущем, дала себе установку: каждый день может быть последним».

Руслан, 52 года. «Если бы не было помощи – пошел бы воровать в магазин»

«Мама отказалась от меня при рождении, сам вырос в интернате в Кобрине. Квартира есть, но содержать ее дорого. Являюсь инвалидом второй группы, страдаю эпилепсией. Вот недавно был приступ – упал на стекло. Приступ ведь не предугадаешь, он случается внезапно. Из-за приступов теряю документы: паспорт и удостоверение инвалидности. Активисты наделали мне копий, чтобы документы оставлял дома, а с собой носил копии. Восстанавливать дорого. Каждые выходные прихожу на раздачу, тут и с лекарствами помогают. Пенсия у меня – 170 рублей, за квартиру плачу 70, в месяц дают 15 талонов на еду, но один талон стоимостью три рубля. Беру макароны, крупы, чай, когда-нибудь ливерку. И на лекарства денег не остается. Одежду тоже ребята подарили, обувь. Когда попадаю в больницу с очередным приступом – волнуются, спрашивают куда пропал. Если бы не было помощи от них, пошел бы воровать в магазин. Иначе не проживешь. Здесь общаюсь с людьми с разными судьбами. Не думаю, что кто-то из них пользуется добротой активистов. Люди хотят есть, голод ведь не щадит. Я не знаю, что делал бы без их помощи».

Дмитрий, 50 лет. «Очень страшно оказаться на улице»

«Я давным-давно прихожу сюда. У меня инвалидность, нерабочая группа. С детства всегда с мамой. Сейчас мама слабая, вот беру и ей еду. Меня здесь все знают, я помогаю активистам. Подсказываю, кому помощь нужна, если приносят одежду, то распределяю по нуждающимся. Слежу, чтобы всем досталось. С кем только ни общался на раздачах: встречал бывших заключенных, бездомных, алкоголиков, пожилых. Есть и те, кто принимает помощь, будто так и нужно. Дерутся между собой за вещи, а я стараюсь разнимать. Обычно ни с кем не церемонятся, хочешь – бери, не хочешь – гуляй. Когда мама была покрепче, вместе приходили. Ребята интересуются здоровьем мамы. Боюсь, чтобы меня не обманули и я не оказался на улице, если мамы не станет. Очень страшно оказаться на улице. В случае чего буду обращаться к активистам – кроме них поддержки нет».

Александр, 44 года. «Из-за ЛТП на тебе ставят клеймо»

«Неделю назад освободился из ЛТП. Попал туда из-за алкоголя. Такое чувство, что побывал на зоне. Иерархия, как в тюрьме. Морально меня так еще не унижали! Случайно встретил женщину в прошлое воскресенье, она со слезами на глазах рассказала, что ходит на раздачу еды. Сейчас я в поисках работы, сложности с этим. В Россию уже думал ехать, но сомневаюсь – боюсь попасть в трудовое рабство. Живу со стареньким отцом в трехкомнатной квартире, он пенсионер, но я не хочу сидеть у него на шее. Пить бросил, надеюсь, что с работой получится. Жаль, что из-за попадания в ЛТП и места лишения свободы на человека ставят клеймо, и это уже до конца жизни. От этого проблемы с работой, со статусом в обществе, с отношением к себе. Это тяжело, но я справлюсь».

Александр, 54 года. «В Степянке есть землянки, там живет по несколько человек»

Девять лет прихожу на раздачу еды. Сам я бывший военный офицер. Служил в десантных войсках. Из-за алкоголя лишился квартиры, пропил, короче. Семья была, но ее тоже потерял из-за алкоголя. Не хочу появляться у них на глазах. Живу в люке теплотрассы – там тепло, можно зиму пережить. В теплое время уезжаю из города в деревню, у меня в деревне есть домик, он в аварийном состоянии, но стараюсь чинить из материалов, какие найду. Работы не боюсь, мне нравится на воздухе находиться. В деревне подрабатываю: иногда пастухом, иногда кошу людям траву. Жить зимой в домике не получится. Все бездомные расходятся по лесам, когда становится тепло. В Степянке есть землянки, там живет по несколько человек. Работа распределяется: один отвечает за костер, второй – за готовку, третий – за продукты. Продукты воровали, но сейчас уже редко это делаем. Магазины выносят просроченные продукты и отдают нуждающимся. Часть сдают на утиль, а часть нам. Просят не красть, мы и слушаемся.

Никогда не думал, что смогу так легко оказаться на улице. Потерял жилье и семью в один момент. Утешаю себя тем, что все изменится и лучшее впереди. Даже вот уже сказал ребятам, что женюсь в 94 года (смеется). Стараюсь на раздачах держать дисциплину среди нуждающихся. Многие наглеют, дерутся, ругаются. Они боятся – могу и замахнуться, чтобы усмирились. Когда вижу на раздаче нового человека, знакомлюсь с ним, спрашиваю, где живет. Если мерзнет на улице, зову к себе в люк. Бездомные умирают, за прошлую зиму умерло семеро, а в этом году из знакомых еще не умер никто. Обморожений много: выпьют чего, потом засыпают на улице или не доползают до теплотрассы. Алкоголь я употребляю, но с радостью бросил бы. Хочется быть полезным, чтобы дали моральный толчок. С позитивом смотрю в будущую жизнь и верю, что все изменится».

Чем можно помочь бездомным

Если есть желание помочь бездомным и малоимущим людям, активисты из программы «Еда вместо бомб» предлагают приносить прямо на раздачу лекарства, фрукты, печенье, крупы, овощи, чай, масло или хлеб. В последнее время бездомные просят станки для бритья или лезвия, а еще теплые вещи, обувь и лекарства. Прямо на раздаче вы сами можете раздать вещи, угостить и поговорить с нуждающимися. Единственное условие – еда должны быть вегетарианской, потому что ициатива «Еда вместо бомб» выступает за экологию. Места раздач:

• Михайловский сквер – каждая суббота в 13:20;
• Сквер Симона Боливара – каждая суббота в 15:00;
• Ст. м. «Восток», рядом с ТЦ «Счастье» – каждое воскресенье в 14:00.