Началось всё в 16 лет

Меня всегда тянуло к алкоголю. В раннем детстве мы с племянницей стащили у родителей бутылку бальзама вроде «Черный рыцарь» и напились с пары глотков. А в лет 12-13 одноклассница пригласила меня к себе с другими ребятами. Хорошенько разбавив кофе со спиртом и угостив друзей, она заявила: «Вы просто никогда не пили кофе с ромом». Помню тот позор, когда, еле передвигая ноги, шел с отцом домой. Он просто вынужден был меня забрать – я отрезвел только на следующий день.

Конкретно и основательно я начал пить в 16. У меня появились первый музыкальный коллектив, своеобразная тусовка, косящая под панков, и огромное количество псевдодрузей – а я не мог удержаться и не «составить компанию». Несмотря на благополучное финансовое состояние семьи, меня всегда тянуло работать и с 16-ти я бывал разнорабочим по коттеджным поселкам вроде Валерьяново. Платили огромные по меркам подростка деньги. Это первое, что сыграло роль в огромном количестве алкоголя. В отличие от большинства знакомых из среды обитания, благодаря стремлению работать мне никогда не приходилось искать деньги. Когда музыка стала более серьезным занятием, нужно было втягиваться в другую среду, но с тем же посылом – алкоголь, допинг-эддишн и антисистемное поведение. Клубы тогда не были чисто вылизаны, как Re:Public или «Брюгге». Они напоминали свалку живого мусора: вот девочки возле сцены ищут съема, вон торчки шифруются в туалете и оставляют за собой шприцы, а вот музыканты местного разлива, умеющие только эпатировать публику. Только «Реактор» был немного приличнее. На месте большинства таких клубов давно ничего нет, а в некоторых местах – приличные заведения. Например, Loft café на месте «Клетки», позже она стала Da club или «Дакотой», как ее называли завсегдатаи. Или на месте «Арены» позже появился Jolly Roger, а сейчас – ничего. И еще «Брюгге» не всегда был «Брюгге», некогда это был гей-клуб «Нарцисс», а после – клуб для панк-хардкор концертов – «6А». О, в этот период времени быстрый (водка) и медленный (пива) алкоголь лились рекой.

После масштабного концерта, независимо от того, играли мы там или нет, я мог не появляться дома два-три дня, часто не понимая, где я и что со мной. Практически весь 10-11 класс прошел в алкогольном беспамятстве. А сразу после школы я устроился на завод.

Зарплата была такая, что, угощая выпивкой всех друзей и знакомых в компании, постоянно посещая концерты и вечеринки, все равно не успевал ее тратить.

Удивительно, но алкоголь ни разу не помешал работе: всегда был вовремя (в семь утра на проходной), выполнял задачи, сдавал табель и уходил домой. Однажды моя девушка потянула меня к себе, а я был настолько пьян, что навалился на нее и мы упали. Следующее, что почувствовало мое лицо, – асфальт. Но даже разбитое лицо не заставило меня остановиться. Скажу больше: спустя месяц начался большой кризис, а лицо не успело зажить. Я подписываю бумаги на увольнение с таким лицом, а начальство меня уговаривает остаться, так как я отлично справляюсь с планом.

Особенно запомнилось лето 2009 года. Я учился в одном из минских ВУЗов и работал продавцом-консультантом в магазине, где босс закрывал глаза на попойки, да и платил неплохо. Кроме того, практически в одно время две хорошие подруги уехали в Москву и Лондон, оставив мне ключи от квартир. Бывало, квартиры становились проходным двором для более-менее симпатичных дам и парней, готовых оплатить вход допингом или алкоголем. Уволившись с работы, я много времени проводил в областных городах, небольших населенных пунктах и дачах, где буквально в первые дни находил себе подобных. Помню огромную панк-тусовку в Гомеле и практически ничего из происходящего: три часа сна были роскошью, потом попойки продолжались по новому кругу. Частенько заезжал в Зеленое на дачу известного в Беларуси и за ее пределами человека, где в местном магазине были только «чернила» и отвратительная паленая водка. Дача запомнилась хорошо: именно из-за некачественного алкоголя приходилось себя ограничивать. Выпьешь чуть больше нормы – не встанешь с кровати на следующий день.

Впервые я осознал проблему с алкоголем только в конце первого курса института. Устроился работать в театр машинистом сцены (звучит неплохо, на самом деле – обычный грузчик) и попал в совершенно другу среду. Мне всегда удавалось совмещать работу, алкоголь, тусовку, концерты и многое другое. В театре было совершенно по-другому: заканчиваешь дела и можно дернуть стакан-другой под грифом секретно. Ну и нельзя забывать, что в обязанности машинистов входит сдача сцены. Постановка некоторых спектаклей принадлежала начальству, поэтому прийти с перегаром было непозволительно. На гастроли с больной головой тоже не поедешь: нужно загрузить машину с декорациями, ящиками с костюмами, доехать до другого города, все это достать, установить сцену, а после повторить в обратном порядке. С похмельем такое проделать крайне сложно. Вот тут-то меня и пошатнуло. Больше полугода у меня ушло на адаптацию к новому графику, хотя он был более, чем лояльным, тяжесть составлял факт перестройки организма к новому режиму употребления «любимых» напитков. Замечу, что в театре закрывали глаза на многие вещи, но совсем не хотелось падать лицом в грязь.

Через некоторое время я познакомился с прекрасной девушкой, уволился по окончанию контракта, ушел в написание мелких рассказов и заметок для продажи. Примерно через год отношений женился и перестал пить. Когда надел кольцо на палец, решил – нужно завязывать окончательно. Первое время жутко ломало, особенно давила старая тусовка. Первые полтора-два месяца без алкоголя я прожил как в тумане: ничего не радовало, сон был серьезно нарушен, многие друзья-товарищи просто перестали звонить, зная, что я не пью. Только через полгода без алкоголя начал стабилизироваться и смог позволять себе немного хорошего пива, зная, что не понесет на приключения. Родители только догадывались о проблемах с алкоголем, ведь перед ними я бывал пьян или вел себя неадекватно крайне редко, но они все равно видели изменения в поведении, стремлении учиться и работать.

Но всё пошло не так

Ровно в мой день рождения жена начала умирать. Долго, мучительно и с переездами по нескольким больницам. Болезнь и в последующем смерть жены стали для меня самооправданием, но никак не причиной. Я мог сдержаться, мог не возвращаться в то болото, из которого чуть поднялся и держался больше полутора лет, но у меня не хватило сил. Кроме того, я как раз ушел в работу на российском рынке и по беларуским меркам начал очень прилично зарабатывать. Да и старая тусовка давила «алкогольными соболезнованиями» в руках. На этом этапе моя первая серьезная борьба с алкоголизмом закончилась.

Зимой я частенько виделся с хорошей подругой детства. Она всегда отлично выглядела и была крайне самостоятельной с наступления совершеннолетия, но при этом никогда не упускала возможности выпить бутылку вина. Ближе к лету наша дружба переросла в отношения, а к концу лета я понял, что нужно что-то менять. Работа на российском рынке позволила отложить порядочную сумму, я уволился, мы отправились в Испанию и провели там около месяца, а по возвращению девушка предложила жить вместе. Переехали спонтанно, быстро, а совместный удаленный заработок позволил пить практически ежедневно, часто приглашая друзей и знакомых, устраивая квартирные вечеринки, передвигаясь по выходным от бара к бару. Мы не просто не признавали проблему с алкоголем, а даже не замечали её. В силу молодых организмов мы отлично выглядели, не употребляли дешевый алкоголь – этим мы отличались от подмагазинных алкоголиков. В целом, могли себе позволить все, что хотим – просто так пойти в магазин и купить зеркальный фотоаппарат за 1000 долларов или улететь на две недели в Европу и ни в чем себе не отказывать.

Проблемы начались через год совместной жизни, когда скопившиеся бутылки приходилось выносить по несколько раз в день. Мы решили притормозить и пить только в период отпусков, командировок или праздников. Первое время стабильно сносило раз в неделю, когда мы шли в бар и возвращались в 4-5 утра на такси, не попадая ключом в дверь и не разбирая слова друг друга. Потом начали контролировать себя и возвращались на своих двоих, а через некоторое время могли не пить по месяцу и больше. Проявлялась агрессия, случались ссоры на пустом месте, но мы снимали их путешествиями. Где-то через полтора-два месяца друзья перестали заходить в гости. Вообще, где-то через год своеобразного отказа от алкоголя мы перестали общаться практически со всеми. Изредка заезжали семейные друзья, которым алкоголь был неинтересен, или заходили ребята, с которыми мы работали на аутсорсе.

Первый серьезный срыв пришелся на зиму 2013 года. Мы были очень далеко от дома, и я снова нашел самооправдание – грусть и тоска по родной земле. На самом деле, развлечений там было достаточно: от поездок в горы до водопадов и зоопарка с экзотическими животными, а кроме всего прочего, алкоголь можно было легко заменить на молочные шейки и другие напитки, не свойственные для наших широт. Я пил практически беспробудно: легко мог сесть за руль пьяный, провести деловой разговор по скайпу с бутылкой пива или рома под столом, прийти на планерку с перегаром. Тогда в голову пришла абсолютно абсурдная мысль: работодателю по барабану, пьешь ли ты, главное – выполнение задач. На меня смотрели косо, но без лишней скромности могу заверить, с работой я справлялся на отлично и в отношениях было все замечательно, ведь девушка тоже была слаба к алкоголю.

Друзья познаются в отказе от алкоголя

Вернувшись домой, мы решили пожениться. Решение больше было не нашим, а родительским – со стороны девушки сильно давили. Мы не придали серьезного значения штампу в паспорте, это же был еще один повод! Больше скажу – мы начали пить дома вдвоем. Причем это казалось абсолютно нормальным: загрузить фильм, вставить флешку в телевизор, заказать суши, взять две-три бутылки вина и так провести вечер. Не было даже малейшего представления о том, что мы втягиваемся в трясину.

Зимний срыв продлился до самой середины лета следующего года с небольшими перерывами и серьезными причинам подвязаться: заключение сделки, разработка нового проекта, деловые поездки. В середине лета пришлось сделать перерыв, мы отправились в Европу решать дела. График и маршрут были очень напряженными, с больной головой мы бы просто не справились с нагрузкой. По возвращении мы снова прекратили пить, но длилось это пару-тройку месяцев. В перерывах без алкоголя я худел, а потом резко набирал вес, не было нормального сна, появились ссоры по мелочам.

Появлялась раздражительность, отсутствие страсти к чему-либо, мне даже не хотелось секса, хотя фигура и внешность жены всегда были для меня крайне привлекательны.

Следующей зимой мы снова отправились вдаль от дома, и я снова нашел все те же причины – грусть, тоска, отсутствие живого общения с друзьями – и начал пить. Мне казалось, что алкоголь – спасение, но на самом деле это была искусственная выработка эндорфина. Когда я переставал пить, мне не хватало поддельной радости. Реальным спасением стала случайная поездка в мусульманскую страну, где алкоголь был крайне дорогим, а местные смотрели на меня, как на идиота, когда я открывал бутылку рома на улице. Пару дней не пил, потом неделю, потом две – так дошло до месяца. Начал стабилизироваться, пытался заниматься спортом – все получалось, но как только я оказался в аэропорту Кёльна, сразу отправился за пивом. Дома мы серьезно поговорили с женой и приняли решение держаться любой ценой. Пришло осознание, что алкоголь – причина перепадов настроения, конфликтов в отношениях, провалов в работе.

За четыре года совместной жизни с женой мы не расставались больше, чем на пару-тройку дней. Как раз перед запланированным и очень долгожданным отпуском в 2017 году у меня появился крупный проект, и я вынужден был отказаться, но не сопротивлялся ее отдыху. В ее социальных сетях начали появляться фотографии без меня из другой страны, а мне поступали звонки от друзей. Конечно, я понимал, к чему это ведет, но не мог отказаться в силу абсурдной причины – давно не виделись. Настроение с каждой такой посиделкой становилось все более подавленным. Скорее всего, сказывался алкогольный стаж и возраст, хотя до этого не было абсолютно никаких жалоб. Мне приходилось рано вставать, отмокать в ванной и садиться за компьютер, решая сложные задачи по управлению, а мои не отрезвевшие друзья еще лежали по всей квартире. К приезду жены квартира была хорошо убрана, а я – отрезвевший и с практически закрытым проектом. Но буквально сразу стали заметны изменения в её поведении, манере разговора, даже взгляд уже был другим. Я не смог остаться. Около недели провел на диване в гостиной и уехал без собственной копейки в кармане, одолжив сумму на оплату аренды и еду. Снова начал пить, завалил завершающую часть проекта, а так как расчетные суммы проходили через меня, сразу получил приличный счет от заказчика.

Я твердо решил завязывать с российским рынком, удаленной работой и именно в этот момент понял, что такое друзья. Те, кто валялся в квартире и клянчил денег на выпивку, куда-то испарились. Счет помогла погасить подруга, с которой я общался крайне редко – просто помог ей в свое время, и благодарность оказалось взаимной. С работой помог знакомый – он буквально пришел на помощь из ниоткуда. Еще один знакомый буквально заставил ходить в тренажерный зал, тренировал и составлял режим питания, что притормозило меня на пару месяцев летом, но не остановило. Я буквально не мог остановиться, а когда деньги заканчивались – пытался спать, закидываясь снотворным. Запой продлился до декабря. За это время я сменил несколько работ, причем меня ни разу не выгоняли: я уходил, когда понимал, что не справляюсь. Я поменял несколько квартир – просто находились варианты лучше и дешевле. Дважды сменил, как мне казалось, серьезные отношения – причины разрывов тоже не были в алкоголе, мы просто не сходились характерами.

На данный момент я не пью около трех месяцев. Каждая вылазка в бар, посиделки с друзьями, дни рождения и даже выходные для меня – испытание. Нужно сказать, я отлично справляюсь: несколько раз девушки пили вино рядом со мной; трижды я был в исключительно пивных заведениях; сидел за столом на трех днях рождениях; провел вечер 23 февраля в кругу пьющих офицеров и ни разу не сорвался. Моя история – не описание жизни и не исповедь. Я хочу донести до часто выпивающих людей от 16 до 30 лет, что в алкоголе нет ни спасения, ни настоящего эндорфина, ни глубоких чувств, ни философии. Максимум, что может дать алкоголь, – мнимая свобода, иллюзорное счастье и высвобождение негативных эмоций.