Паша: Я хотел стать пожарным с детства, но самое удивительное, что первый раз пожарную часть увидел на работе. Пока друзья мечтали о космосе, я в школьном видео о мечтах говорил про пожары. И до 11 класса это была просто мечта, к которой я никак не шел. А в момент поступления я не знал куда идти, но подался на пожарного – так и поступил.

Пришел в МЧС, будучи хилым вчерашним школьником. В физическом плане работа не сложная, ты быстро приходишь в форму, подкачиваешься. Психологический аспект – это другой мир, с этим не всегда получается справляться. Многие уходят из-за выгорания. У нас есть психолог, психологическая поддержка на бумаге. Но эта такая сфера... Думаю, как и многое нашей стране, где как бы есть всё, но на деле нет ничего. Тебе легче покурить, нежели пойти к психологу. Но курят не все, и не только от стресса: некоторые могут сигарету за сигаретой выкуривать, а некоторые даже не начинали.

Первый вызов – это всегда жуткий мандраж. Ты не понимаешь, куда бежать, где форма. Все за пару секунд оделись и ждут тебя в машине, а ты все бегаешь. И это я не говорю про сам пожар: ты еще не доехал до него, а уже устал. В первый день от испуга я положил телефон на бампер машины, а с собой на пожар взял кружку с кофе и листок с обязанностями. Только на обратном пути опомнился, где мой телефон. Он выпал где-то по дороге. На втором вызове смотрел, может он где-то на пути остался валяться. Расстроился, кажется, больше, чем люди, которые при пожаре потеряли свои квартиры.

Состояние беспомощности и испуга преследовало меня месяц. Я ничего не успевал. Все уже сидят в машине, а ты до сих пор холики (обувь пожарных – Прим. KYKY) натянуть не можешь. Пожарные должны выехать за минуту, т.е. одеться, сесть в машину и сразу ехать. Мой личный рекорд по надеванию формы – 13 секунд. Но тогда, поначалу, я сомневался: а стоит ли мне быть пожарным вообще. К тому же первое время я постоянно что-то забывал.

На одном пожаре горела квартира. Мы забежали внутрь, и мне начало печь в шею: забыл закрепить застежку на боёвке. Сжался, как пингвин – когда ты в перчатках, нереально ее застегнуть – чуть ожоги не получил.

Прежде чем приступить к работе, нужно пройти курс молодого бойца, где три месяца обучаются азам пожарного дела. После обучения человека везут в морг, чтобы проверить на психологическое состояние. Я лично первому мертвецу не удивился – ну, труп как труп. Каждый человек по-разному относится к трупам, кого-то зрелище приводит в панику и ужас.

Я на пожаре вообще на это не обращаю внимание. Только после могу задуматься, что был живой человек, а теперь – обгорелая масса.

А вот на суицидников смотреть неприятно. Самоубийца – это самый первый труп, который видел на службе. Человек прыгнул с пятого этажа и зацепился за карниз. Я его вытягивал, у него все органы лопнули и голова как арбуз раскололась. Это ужасное зрелище.

Мы с Пашей ходим по части. Он показывает кухню: грязная сковородка, жир на плите, на полу какие-то макароны. Мы упорно делаем вид, что так и должно быть. Идем в ванную, она напоминает баню из советских фильмов. Заходим в комнату отдыха – там ночью спят пожарные. Паша показывает свою форму, говорит, что мне еще повезло прийти днем: так я не увижу, как 15 пожарных снимают обувь и падают спать – особенно, если они раздеваются после вызова. Сказать, что запах тогда стоит едкий – ничего не сказать. Подходим к месту, где сушатся рукава. Это такой парадокс: они не пропускают влагу, но их нужно сушить.

Паша: Осознание, что могу умереть на пожаре, пришло недавно. Думал, что это просто нереально, у нас ведь такая амуниция, которая спасет, если что. Но это иллюзия – она не так безопасна, как все думают.

Один раз горели две квартиры, и мы ринулись спасать людей с верхних этажей. Добежали с товарищем до верха и поняли, что без противогаза не справимся, начали спускаться. К этому времени загорелся выход, огонь перекрыл нам дорогу. Это самый страшный момент: либо бежать наверх, где нечем дышать и высокая температура, либо вниз, через огонь. Начало припекать, хотя был хорошо застегнут, и просвета не было. Мы решили бежать через огонь. У меня тогда загорелась форма, и сам немного обгорел. После этого начал понимать, что моя жизнь в такой же опасности, как и жизни тех, кого я спасаю.

Мы не всегда едем именно на пожар: есть такие вызовы, как помощь населению. Как-то шли к бабушке через весь район, на спине несли лестницу, которая весит 48 кг – люди на нас как на дебилов смотрели. Поставили стремянку, я залез к бабушке на четвертый этаж, и она мне: «Здравствуйте, закройте, пожалуйста окно, отодвиньте штору, подайте таблетку».

А потом: «Слева дверь на выход, спасибо большое, до свидания!». Вот тебе и вызов.

А самый крупный пожар, на который я ездил, – вспыхнула квартира, повлекла за собой еще две, в итоге горел этаж. Тушишь со всех сторон, а огонь все полыхает. Тогда цистерн с водой штук 10 понадобилось. В среднем на пожар приезжает машины три-четыре, если это квартира. И по мере необходимости две машину тушат, две заправляются, и наоборот.

Для меня уже нет ничего жесткого в том, что горит дом, квартира, завод. Горит что-то постоянно – вон, Сибирь сколько горит. Для простого человека это страшно. Да и как трупов вскрывать кажется жутко, но патологоанатомы привыкают, для них в этом необычного нет. Хотя раньше я не понимал, как это мои коллеги во время пожара шутят, едут с вызова и смеются, ведь у людей сгорело всё, целая жизнь, имущество. Но сейчас понял: если каждому будешь сочувствовать, «переживалки» не хватит. Это не та работа, где нужно переживать, ты должен спасать, а не помогать словами. Кстати, убивает, когда сами пожарные называют себя «пожарниками». Пожарник – это жук! А спасатель – пожарный. Когда от коллег слышу «пожарники», думаю: не идиот ли ты?

Паша постоянно повторяет, насколько важна человеческая жизнь, и как его бесят люди, которые просто так с ней расстались. Я понимаю, что на пожаре прежде всего нужно спасти человека, а не потушить огонь.

Паша: В этой работе нужно любить людей, без этого никак. Эта профессия абсолютно не для всех: кто-то приходит отсидеться, кому-то нравится график, кого-то устраивает зарплата в 750 рублей. Кстати, если вызов несет опасность человеческой жизни – допустим, дышишь в баллон – то за это еще немного доплачивают.
Если брать по дням, то мы как бы недорабатываем – у меня два-три рабочих дня в неделю. Но если брать месяц или год, то мы значительно перерабатываем по часам. Если офисный работник трудится около 2040 часов день, то мы работаем сутки через трое, и в год – 2880. А то, что мы отдыхаем намного больше офисных работников, тут спору нет. Но и работаем больше.

Многие знакомые думают, что я сижу, семки жую и смотрю телек на работе – это не так. У нас на каждый день есть свой график, пусть порой и тупые задания – что-то вымыть или поотжиматься. Но времени посидеть или полежать очень мало.

Подходим к пожарной машине. Паша лезет внутрь, мне подаёт руку – сама бы я не залезла. Внутри лежат каски, баллоны, каждый подписан. Паша дает мне подышать в кислородную маску. Но пожарным я бы не стала: в Беларуси женщинам это запрещено. Максимум я могу рассчитывать на диспетчера или инспектора. Я вспоминаю, как моя знакомая ушла на работу и не выключила газовую плиту. Когда вернулась вечером, огонь еще горел. Ей повезло – но что было бы, если бы он потух?

Паша: Если огонь тухнет, а газ идет – может взорваться этаж, а дальше и дом рухнуть. У меня был случай, когда мужчина оставил включенную плиту, чтобы протопить квартиру. А соседи вызвали на него пожарных. У него такое не впервые – мы приехали, и нам сразу показали этаж, квартиру. А по двери видно, что ее не первый раз взламывали. Мы стучали в квартиру минут пять, никто не открывал.

Принесли свои инструменты, начали раздвигать дверь, а мужчина ее ключом открывает и кричит на нас матом: «Хватит ломать дверь!».

Кстати, чтобы у пожарных была работа, кому-то с утреца нужно обязательно поджечь яичницу. А вот пожар от того, что кто-то не выдернул что-то из розетки – это редкое явление. Я и сам приборы дома не отключаю. Мы, если что, и потушить сможем (смеется). Так предлагают делать, просто чтобы наверняка все было в порядке.

Многие не понимают, почему, когда горит мусорка, приезжает две пожарные машины. Мы не знаем, что горит. Нас не предупреждают: горит батарейка, пожар никуда не разойдётся, можете не спешить. Поэтому на вызове будет от двух бригад всегда – это перестраховка.

Я работаю в районе, где вырос и живу. Поэтому на вызовах часто встречаю знакомых, даже если это не мой друг, то это наверняка друг моего друга. Бывало, что друзей встречал как очевидцев пожара. Они, конечно, подходят поговорить со мной. А такого, чтобы сильно пострадал мой родной человек, не было. 
У меня была только одна девушка, которая серьезно подошла к моей профессии. Желала хорошей смены, могла принести в часть обед. Я успевал ей, пока мы на вызов ехали, в машине сообщение написать, что в дороге. А вообще девушки положительно реагируют на профессию. Образ пожарного – это всегда сексуальный, накаченный, сильный парень. По американским фильмам кажется, что у нас огромные бороды. Но в МЧС они запрещены по уставу: ты должен ходить выбритым, однако прическа может быть любая – хоть дреды.

Паша признаётся, что лучший отдых для пожарного – это поспать без пробуждений. Иногда ему снится пожар. Однажды, когда его разбудили на вызов, он не проснулся, ибо ему и так снился огонь. За такое, конечно, наказывают.

Паша: Максимум за сутки у меня было восемь вызовов – пять вызовов ночью и три днем. Ты практически каждый час куда-то едешь. Но больше напрягают ложные вызовы: приехал – пожара нет – уехал. Или вызывают на окурок всякие бабушки – им, видите ли, почуялся запах дыма.

 

Единственный случай, который я не могу забыть, это когда в частном доме горела одна комната. И сгорел щенок – маленькая овчарка. Мы его потом старались откачать, но не получилось. Ну как так? На людей уже становится плевать – они сами виноваты в 90% случаев. Если бы на том пожаре умер алкоголик, из-за которого и начался пожар, то мне бы было все равно. Но до сих пор жалко собаку, из-за каких-то сволочей умирает животное.

Если нас не пропускают водители на дороге, я всегда думаю: «Откуда ты знаешь, может, мы на твою квартиру едем?»

Десять-пятнадцать секунд могут спасти человеческую жизнь. У нас не такой менталитет, как на Западе, где все без вопросов пропускают. Сигналишь? Подумаешь, мало ли куда ты едешь. Сейчас, правда, получше, пожарно-спасательные машины стали пропускать. А раньше был кошмар.
Ну хоть жалоб, что пожарные что-то украли, не поступает. Такие случаи, возможно, и были, но не в мое время. Конечно, может, есть такие, которые воруют, но я о них не слышал. Чаще всего на нас жалуются, если при тушении разобьём какую-нибудь вазу. Это да, бывает.

Я думаю, каждый пожарный хотел бы рассказать, как все устроено. Ведь что знают о пожарных? «Пожарным платят дофига, живут и в ус не дуют (в оригинале у Паши матерный аналог поговорки с упоминанием детородного органа – Прим. KYKY)». Многие жители психуют даже на то, что мы долго паркуемся. Вы видели наши машины? Как эти тарантайки припарковать быстро и ничего не задев? Мы приезжаем и не врываемся тушить и спасать людей. Да, безусловно, все зависит от времени, но без команды начальника мы не имеем право делать, что хотим: спасать, бежать, тушить. В супергероев мы точно не играем.