Минск, Беларусь. В пятницу ночью улица Зыбицкая – или просто Зыба, как ее называют местные, – превращается в грандиозную тусовку с хипстерами в ярких рубашках, узких темных джинсах и в очках в черной оправе, показывающими, насколько беззаботными можно быть в стране, которую называют последней диктатурой Европы.
За последние пару лет Зыба превратилась в остров в самом центре Минска – по-прежнему стерильного, немодного города, с советской архитектурой, и людьми, которые бегут мимо и боятся контактировать друг с другом. В это же время на Зыбе толпы дружелюбной молодежи перебираются из бара в бар, пьют виски с колой и бесконечно курят.
Многие из тех, кто здесь каруселит, принадлежат к развивающейся IT-сфере Беларуси – молодые, опытные, перспективные дизайнеры, начитанные и застенчивые инженеры и те, кто тоже хочет приблизиться к ним. По данным беларуского правительства, сейчас в Минске работает более 30 000 технических специалистов (напоминаем, в Минске живет два миллиона жителей), многие из них занимаются созданием мобильных приложений, которыми пользуются больше чем миллиард людей в 193 странах.
Один из минских героев-технарей – 35-летний Дмитрий Ковалев, художник, который пару лет назад работал в MSQRD. Это приложение для смартфона, которое позволяет людям накладывать различные маски поверх своих лиц на селфи.
В 2016 году мистер Ковалев не мог себе даже представить, что его уважение к актерскому ремеслу и экоактивизму Леонардо ДиКаприо продвинет компанию так далеко. Но до вручения наград Академии в этом году мистер Ковалев и его коллеги разработали программу, позволяющую пользователям выглядеть, как ДиКаприо, который держит два Оскара. Многие знаменитости, и даже мама ДиКаприо, кстати говоря, попробовали это приложение, в том числе и на красной ковровой дорожке. «Мне нравится, что делает Лео, как он играет и что он делает для нашей планеты, – говорил Ковалев, после того, как ДиКаприо получил Оскар. – Я болел за него».
Через 10 дней после «Оскара» Facebook купил MSQRD. Учредители, чей средний возраст был около 25 лет, перебрались в Лондон или в Штаты. Вместе с некоторыми из них Ковалев разработал новый стартап в Минске – AR Squad – он создает дополненную реальность.
Одной из первых масок, которую разработала компания, стало лицо Александра Лукашенко, президента Беларуси, управляющего страной уже дольше двух десятилетий. Он известен своими оригинальными выходками – например, может собирать картофель в своей усадьбе или взять своего сына Николая, которого обычно называют Колей, посидеть на международных собраниях в военной форме. Маска мистера Лукашенко включала в себя его фирменные волосы и густые усы, но не показалась никому оскорбительной. Напротив, Лукашенко понял, что технологическая отрасль может стать волшебной палочкой, которая поможет ему прекратить хроническую зависимость страны от России.
«Создание ИТ-государства – наша амбициозная, но достижимая цель, – сказал Лукашенко на собрании законодателей и бюрократов этим летом. – Это позволит нам сделать Беларусь еще более современной и процветающей, и позволит беларусам с уверенностью смотреть в будущее». Лукашенко, который когда-то называл интернет «кучей мусора», начал произносить невероятные для бывшего управляющего колхозом слова о необходимости развивать искусственный интеллект, беспилотные машины и технологии блокчейна. Правительство предприняло несколько шагов для поощрения развития технической индустрии, например, предоставили безвизовый въезд гражданам 79 стран, включая все западные государства. Лукашенко также хочет снять ограничения на валютные переводы, чтобы стимулировать венчурное финансирование.
Беларусь продвигает технических талантов высшего уровня, оставшихся в наследство от своего советского прошлого, заметил Аркадий Добкин, который эмигрировал в США в 1990-х годах и основал там софтверную компанию.
Сейчас Добкин является исполнительным директором EPAM, который занимается программированием для ведущих мировых технологических компаний и считается одной из самых быстрорастущих компаний в области технологий в мире. Штаб-квартира EPAM находится в Ньютауне, штат Пенсильвания, но ее главный центр развития находится в Минске, тут работает более 6 000 специалистов. «Я думаю, что сделать все это Беларусь заставило отсутствие нефти, – сказал 57-летний Добкин. – Здесь университеты производят больше высококвалифицированных специалистов, чем требует внутренний рынок».
Многие местные жители замечают, что разговоры правительства о растущем качестве технологического центра – это удобное направление для страны, которая в значительной степени зависит от России, для сокращения потребления топлива и политического патронажа.
Сергей Чалый, экономист и бывший правительственный чиновник, назвал Беларусь «умирающей страной с биткоинами».
Евгений Липкович (в изначальном варианте Евгения назвали Владимиром, но потом в конце материала редакция добавила ремарку, в которой извинилась за свою оплошность – Прим. KYKY), популярный блогер, сделавший карьеру на насмешках над беларускими бюрократами, сказал, что единственная причина, по которой технологическая индустрия успешна в Беларуси, заключается в том, что правительство «не может захватить мозги людей». Он пошутил: «Если они хотят захватить ИТ-компании – что бы они получили, компьютеры?»
Политика не кажется большой проблемой многим технарям, несмотря на то, что молодые политические активисты используют групповые чаты в Viber – израильской компании, чей центр развития находится в Минске, – для координации действий и планирования митингов. Сын Лукашенко является поклонником игры World of Tanks, многопользовательской беларуской онлайн-игры, в которой люди воюют в танковых сражениях. Со своими 200 миллионами зарегистрированных пользователей по всему миру она входит в десятку лучших игр с точки зрения общей выручки. Танки имеют важное культурное значение для Беларуси и других бывших советских республик, где почти в каждой семье есть человек, который сражался на тех же танках во время войны. «Он играет в танки, но это все под контролем», – сказал Лукашенко о своем сыне на телевизионной встрече со школьными учителями. «Один час для танков – 1,5 часа на музыку, – добавил президент, объяснив, как он контролирует время сына, которое он тратит на игру. – Два часа на танки – четыре часа для музыки». «Четыре часа – это сложно, – сказал Лукашенко, – поэтому он не играет дольше одного часа».
Оригинал текста: The New York Times