«Еврейские общины существуют пока только благодаря поддержке США и Израиля»
KYKY: Ты всегда знал о том, что ты еврей?
Григорий Хейфец: У меня в семье это никогда не скрывалось, но и не афишировалось. Такие истории должны быть типичные, но, как показывает моя практика с другими беларускими евреями, это далеко не так. Большинство узнают, что они евреи, в возрасте от 12 до 18 лет. Бывает, бабушка обмолвилась о маце, и ты начинаешь спрашивать: «Что такое маца?» А тебе говорят: «Присядь, сынок, а мы евреи». У меня оба родители евреи, и я даже, бывает, смущаюсь об этом говорить. Современные беларуcские евреи в 90% случаев со смешанных семей. Бывает, я даже стремаюсь об этом в еврейской компании говорить.
KYKY: Насколько вообще в Беларуси сейчас мощная община? Есть мнение, что евреем сейчас быть модно. Насколько это соответствует правде?
Г. Х.: С каждым последующим словом обязательно кто-то не согласится. Подумают, мол, что этот парень понимает. Но, на мой взгляд, у нас очень разъединенная община. Есть большой поколенческий разрыв. Молодежь никак не связана с людьми постарше. Более того, есть разделение между людьми, которые занимаются неформальным образованием и научной работой. Насчет того, модно ли быть сейчас евреем... Я думаю, что это общая тенденция «моды» на меньшинства и «не таких, как все».
Еврейские общины существуют пока только благодаря поддержке США и Израиля. Но сейчас тенденции таковы, что эти фонды постепенно заканчивают свою работу. Мол, 20 лет мы вас поддерживали, чтобы создать общины после Советского союза. А сейчас вы сами должны работать. Начинается шок, потому что люди не привыкли ни за что платить. Да вообще большинство людей ходят на еврейские мероприятия только потому, что там есть бесплатные печеньки. Мне кажется, что лучше придут 10 человек, которым это важно, чем 150, которые пришли ради халявы.
Большинство людей из общины делает что-то, копаясь в своей песочнице. Их активность не уходит даже за пределы самой общины. Все сидят в ожидании гранта на очередной проект, а поднять задницу и самому заработать — это делают только единицы.
Беларуские штетлы – это не Бобруйск или Витебск, а Мир или Воложин
KYKY: Поэтому ты решил начать свой проект? Чтобы выйти из этой песочницы?
Г. Х.: В моем понимании нельзя быть евреем и ничего с этим не делать. История беларуских евреев — это такая же часть истории Беларуси, как и ВКЛ и вышиванки. Belarus Shtetl — это проект, который призван сделать всё еврейское наследие Беларуси, и эпоху штетлов в частности, одним из брендов Беларуси.
Если взять ту же Польшу, хотя к ней есть свои вопросы, но они уже давно поняли, что история польских евреев — это важная часть истории Польши. И само государство занимается популяризацией этой истории: делает музеи, проекты, фестивали. Я бы очень хотел, чтобы у нас история евреев Беларуси не воспринималась, как отдельная история одного из этносов, а интегрировалась в общую беларускую историю. Потому что их невозможно разделить.
KYKY: Как все начиналось?
Г. Х.: В преддверие 2017 года я сидел и думал, что же подарить друзьям и родителям. Всё казалось таким банальным. Но я довольно давно занимаюсь фотографией, и у меня накопилась приличная коллекция. Подумал, может сделать прикольные открытки?
Открываю компьютер и понимаю, что все мои фотографии — это фото еврейских местечек и прочий еврейский контент вроде кладбищ и синагог. Так вышло, что бабушке на Новый год я подарил открытку с фотографиями еврейского кладбища. Ее реакция была следующая: «Это что, намек, что мне уже пора?». Но вообще открытки понравились, и я сделал партию, открытки сейчас продаются в «Ў-краме», в книжном магазине в Тель-Авиве и в еврейском музее и Центре толерантности в Москве, одном из самых крупных еврейский музеев Восточной Европы. Где-то через год решил попробовать сделать майку с принтом. Сделал себе футболку с мацевой (надгробие на еврейский кладбищах — Прим. KYKY), пришел к родителям. Говорю: «Ну как?». Они мне в ответ: «Прикольно, но… зачем?».
KYKY: А откуда вообще взялось название? Что такое штетл?
Г. Х.: Штетл – в переводе с идиш (традиционный язык ашкеназских евреев, который основан на немецком и иврите — Прим. KYKY) городок, местечко. Но штетл – намного больше, чем точка на карте. Это целый культурный пласт со своим языком (идиш), культурой, фольклором, музыкой, одеждой, традицией, укладом жизни. Типичные беларуские штетлы — это Мир, Воложин. Бобруйск или Витебск — не штетл, а обычные большие города со значительной долей еврейского населения.
Сегодня их часто романтизируют. Ох, эта клейзмерская музыка на скрипочке... Ох, каждые выходные рыночная площадь со свежими продуктами! Ох, еврейская застройка, мальчики ходят с книжечками. Но с точки зрения современного человека, штетл — это деревня деревней. Одна улица, где все в коровьем и конском дерьме, все друг друга знают, все друг с другом спят. В штетлах жили очень бедные евреи, практически не ассимилировавашие, традиционные, религиозные. Их сложно сравнить с богатыми и светскими евреями Вены. Но, в то же время, именно евреи из беларуских штетлов сделали очень много для мирового еврейства в целом. Штетл очень важен как культурный феномен Восточной Европы.
Make jewish belarus great again
KYKY: Расскажи, из чего сейчас состоит твой проект.
Г. Х.: У проекта Belarus Shtetl четыре направления. Я их условно называю «увидеть», «узнать», «приобрести», «действовать». «Увидеть» — это поездки по еврейским местам, благодаря которым можно вживую прикоснуться к истории. Это направление, в первую очередь, не для людей из заграницы, а для беларусов. Если хочешь понять себя, пойми, откуда ты произошел. «Узнать» — это различные, тексты, статьи, фотографии, выставки о штетлах. Благодаря им вы можете «прокачаться» в теме беларусского еврейства.
«Приобрести»: кроме открыток я делаю майки и прочую одежду вроде худи и свитшотов, а на принтах – мои фотографии бывших еврейских местечек Беларуси, синагоги, еврейские дома и улицы, кладбища. Направление «действовать» – про то, что если давно хотели, но не знали, как помочь еврейской общине, есть повод начать. От уборки заброшенных еврейский кладбищ до написания петиций. Например, в Ошмянах уникальные росписи в синагоге просто осыпаются, потому что ни у кого не нашлось пять тысяч долларов, чтобы сохранить эту красоту. В одиночку сложно что-то сделать, но командой можно что-нибудь придумать. Я ищу единомышленников, людей, которым это было так же важно, как и мне. Но пока проект существует только в бета-версии. Надеюсь, скоро смогу запустить полноценную и работающую версию сайта.
KYKY: Кто интересуется твоими вещами?
Г. Х.: Людей, которые покупают мои вещи, я разделяю на несколько категорий. Первая — те, для кого это символ самоидентификации. Это как носить крестик или звезду Давида. Вторая категория — люди в эмиграции (чаще всего – в Израиле), которые ностальгируют по Беларуси. Например, бывшие гродненцы часто спрашивают: «О, а у тебя есть принты из Гродно?». Для них важно жить в другой стране, но иметь что-то родное на груди.
Третья категория — люди, которые хотят быть просто причастными к проекту. Им не близка еврейская или даже беларуская эстетика, но им хочется поддержать меня и проект. Сказать, что им тоже важно, чтобы это существовало. Четвертая категория — люди, которые носят майки из-за «моды». Принты выглядят стильно, ну и вдобавок тут появляется фактор «все друзья носят, и я тоже хочу». Я бы сравнил мои майки со всей этой историей с вышиванками.
KYKY: За счет чего живет проект?
Г. Х.: Я ярый противник грантов и прочей безвозмездной помощи. Проект существует за мои собственные деньги. Если это выльется во что-то коммерческое и супер-успешное — why not? У меня есть определенный опыт в подобных вещах. Я знаю, как это сделать классно, грамотно, с умом и стильно. Пока не могу сказать, сколько денег приносит проект, но все деньги идут на дальнейшее развитие проекта: печать новых маек или открыток, на разработку сайта. Стараюсь make jewish belarus great again. Кстати, надо сделать такую кепку!
KYKY: Как заказать у тебя майку?
Г. Х.: Когда сайт будет полноценным, это можно будет сделать, нажав на кнопочку «заказать мерч». Пока что можно написать мне в Facebook или Instagram или на почту mcgrimlin@gmail.com. На Google-диске можно выбрать принт, размер и цвет. Одна майка делается в течение недели или даже быстрее. Можно делать не только майки, а также худи или свитшоты. Майка стоит 20$, свитшот — 35$.
KYKY: Ты задумываешься о репатриации?
Г. Х.: Сейчас я не хочу уезжать. Я куда более «свой», чем большинство беларусов. Я вижу, что моя активность имеет важную социальную значимость только здесь. Мой патриотизм не выражается в громких словах или растяжках «Я кахаю Беларусь». А во внутреннем переживании. Я хочу делать что-то тут.