Жизнь без соцсетей и мессенджеров. Начало

Я давно подозревала, что редакции меня не жалко — частенько мне выдают задания, которые нормальному человеку не под силу: то в компартию вступить, то отказаться на месяц от алкоголя, то похудеть за два месяца на два размера. Именно поэтому вызов «жизнь без мессенджеров» я восприняла как еще одну победу над собой.

Итак, «время Ч» было назначено, и я с энтузиазмом ринулась в пучину жизни сугубо коммуникационного оффлайна. По условиям эксперимента электронную почту и поисковые системы в доступе мне оставили — журналисту невозможно работать совершенно отключенным от мировой сети. Равно как и не ограничили меня в старых добрых телефонных звонках. Забегая вперед скажу, что отнять и это было бы уж совершенно бесчеловечно. Я и так ощущала себя, как пианистка, которой отрубили руки.

Первое ощущение – словила себя на мысли, что за час перед запланированным отключением от соцсетей наставила столько лайков и написала столько комментариев в фейсбуке, сколько обычно выдаю за неделю. Начинала понимать выражение: «Перед смертью не надышишься».

В первый же день эксперимента меня не сильно, но уже затрясло, когда я поняла, что согласовать с героями интервью придется, отправив смс: «Дайте, пожалуйста, свою электронную почту, по объективным причинам не могу пользоваться мессенджером». И после этого я, как альтернативно одаренный товарищ, сидела и жала клавишу F5 каждые пять минут. Очень неудобно как перед людьми, так и перед ноутбуком. В итоге на согласование статьи ушло два с половиной часа. При использовании мессенджеров для респондентов, находящихся в любой точке мира, на это ушло бы максимум 30 минут. Неудобство? Еще какое!

Люди забыли о звонках по телефону

На второй день я стала искать, где в телефоне отключается звук кукарекающих уведомлений, что кто-то написал мне в Viber или любой из установленных на телефоне чатов. Потому что раздражает. Я честно не читаю, что мне там пишут, но когда что-то приходит – слышу. Естественно, все знакомые и незнакомые люди как с цепи сорвались и начали мне писать практически гигабайтами свои буквы.

На четвертый день я стала смотреть, кто мне пишет, и перезванивать этим людям. Благо, в мой тарифный план включено достаточное количество минут на любые сети. Люди пугались, я торжествовала — личный звонок обычно очень дисциплинирует абонента. По телефону мне стали сообщать, что происходит в мировом инфополе — начёсы беларуской элиты, новости, сплетни. Это слегка напоминало анекдот: «Слышал я этих ваших the Beatles: картавят, фальшивят…» – «А где ж ты их слышал?» – «Да мне Рабинович напел...» Информация ко мне попадала искаженная субъективным восприятием моих друзей, а собственное мнение, без доступа ко всем источникам информации, я составить не могла. Это раздражало.

На пятый день я сдалась — от главного редактора KYKY пришло сообщение, которое в журналистских кругах носит кодовое название #светагдетекст. Не прочитать его я не рискнула. Но, чувствуя себя предателем, перезвонила Насте по телефону и загробным голосом сказала: «Ты что забыла, что мне нельзя пользоваться мессенджерами? Так вот слушай теперь ухом про текст и правки к нему». Главред нежно хрюкнула от смеха в трубку, призналась, что забыла, что «Оля на задании», а предположила, что Оля уехала в горы кататься на лыжах с друзьями. Оля еще более загробным голосом пожалела, что эта догадка не соответствует действительности и даже в конце разговора истерически взвизгнула от того, как же сложно (да практически невозможно) в таких условиях работать.

Зачем отключаться от матрицы

На шестой день мне позвонила подруга и взволнованным голосом поинтересовалась, всё ли со мной в порядке. Я злорадно сказала: «Ага! Вот только сейчас вы, бессердечные, заметили, что «что-то не так»: я ничего не пишу в Facebook, Instagram, Telegram и Viber и на упоминания в комментариях не откликаюсь. А может, я уже эмигрировала из страны и скрываюсь от Интерпола?»

Подруга высказала опасение. А после сообщила, что переживает где же ей меня искать, если вдруг у нее отключат телефон за неуплату. Я ей посоветовала вовремя подкладывать деньги на счет. В конце разговора она просила меня не теряться и получше кормить кота. Его я имела неосторожность слишком часто фотографировать для соцсетей – и теперь люди о нем переживают больше, чем обо мне.

Я задумалась, что, пожалуй, через 5-10 лет не останется людей, которые не умеют пользоваться «самыми современными трафиками», а могут просто сидеть на даче и смотреть в окно. Не берем в расчет убежденных дзен-буддистов, но даже мой родственник, которому уже за 80 лет, научился пользоваться Skype. Его сын живет в Риге – не назвонишься ребенку, даже если у тебя повышенная пенсия.

А вообще, за время своей вынужденной резервации я осознала, что человек сходит с ума от невозможности что-то делать и отсутствия информации. Вспомните сериал «Рассказ служанки», когда героиню запирают в комнате. Конечно, можно сказать, что это собственная психологическая несостоятельность, когда с самим собой тебе не интересно. У тебя нет базиса, а только социумная надстройка, которая, собственно, тебя и делает. Иногда весьма полезно заставить себя остановиться, выдохнуть, отключиться от «матрицы», побыть с самим собой, понять, кто ты и зачем. Просто проверить друзей — заметят или нет, что ты отсутствуешь в соцсетях. Провести френдоцид тех, кто мог бы позвонить по телефону или в дверь, но не сделал этого. Да много всяких интересных философских вещей можно придумать за неделю ограниченного интернета! Например, колонок несколько написать — очень работоспособность увеличивается, если не отвлекаться ни на что, кроме гугла.

Но до чего же становится страшно, когда ты понимаешь, что нет связи с разбросанными по миру друзьями!

У всех нас разные часовые пояса и жизненные ситуации – часто чей-то «привет» в ночи и пара смешных фотографий могут согреть странным онлайн-теплом. И домашних ваших, уже спящих, не разбудят. И здесь безлимит трафика ой как кстати будет — лично я люблю фотографии и видео в хорошем разрешении смотреть.

Окончание эксперимента

Последних двадцать минут вынужденной недельной изоляции я напряженно взглядом подгоняла секундную стрелку часов. Чесались руки. Ведь мир должен знать, что я думаю, что я ем и до какой чрезвычайности пушист мой котик. Всё это было заботливо уложено в фотоальбом, до выкладывания которого в Facebook и Instagram оставалось девятнадцать минут… восемнадцать минут… сколько ж можно терпеть!.. семнадцать минут…шестнадцать... какое нынче время медленное… пятнадцать минут… Люди меня теперь будут пугаться, думаю, потому что меня станет много везде и сразу. Так что если вы вдруг получите от меня сообщение с кучей смайликов и прочих «привет, как дела?», не удивляйтесь. Это просто безмессенджерное голодание-воздержание сработало. Жуткая вещь. Честное слово, уж лучше еще раз в компартию вступить — не так мучительно больно.