Сразу оговоримся: на современные погребальные и поминальные обряды в Беларуси большое влияние оказало христианство, но истоки – в язычестве. К тому же отличия в оформлении надгробий в разных регионах страны связаны не только мифологическими и религиозными, но и рациональными причинами. Там, где ходил ледник, использовали камни. Где не было камня – дерево. Поэтому, например, на Полесье практически не осталось старых надгробных памятников, ведь дерево быстро исчезает. Самые же древние кладбища (начиная с XIII века) – на территории жизни кривичей – в Подвинье. Но давайте обо всем по порядку.

Как беларусы хоронили предков: от пирамид до «вампирских» кладбищ

Точкой отсчета беларуской погребальной культуры считают бронзовый век, так как именно с этого времени есть изученные захоронения. Уже тогда были широко распространены два типа погребения: захоронение в земле и кремация. После сожжения прах могли захоронить и в кургане: либо в специальном сосуде, либо делали насыпь сразу на пепелище.

У индоевропейских народов было два сильных культа: огня и земли. Огонь – это очищающая стихия, которая могла быстро освободить душу и доставить ее к богам. А «Мать – Сыра Земля» – богиня жизни, которая одновременно выступала и богиней смерти. Поэтому даже после кремации прах предпочитали предавать земле.

Тем не менее, для историков остается загадкой период железного века – здесь это культура Днепро-двинской и Штрихованной керамики (Минская, Витебская и частично Могилевская области). Были обнаружены городища, но ни одного захоронения! Это значит, что в этот период практиковались бесследные погребения.

Либо прах развеивали, либо делали «небесные погребения» – оставляли тела на деревьях для поедания птицами и животными. Народные предания гласят, что стариков также сажали в лодки и пускали умирать по реке, либо оставляли в лесу.

Еще одно предание, записанное в XIII веке, рассказывает о появлении кремации у восточно-балтских народов. Умирает некий Совий, и его сыновья закапывают тело в земле, но старик во сне приходит к одному из сыновей и говорит, что ему плохо – черви заедают. Тогда тело достают из земли и оставляют на дереве для поедания птицами и животными. Но старик опять приходит во сне и жалуется, что его кусают пчелы. И тогда сыновья решают сжечь останки отца. Душа Совия успокаивается и благодарит детей за такой способ погребения.

С XVI века в Беларусь приходит европейская мода на родовые захоронения среди шляхты. Соответственно и храмы строились с учетом усыпальниц для представителей рода. Это была своего рода индульгенция и один из способов откупиться от грехов.

И с XIX века шляхта активно начала перенимать и египетскую моду: на надгробиях изображали голову сфинкса (например, в Пружанах), устанавливали обелиски, есть и пирамидальные крипты (в Узде и д. Малиновщина Молодечненского района). Еще одно интересное захоронение XIX века по типу колумбария обнаружено в Кобрине: только в «сотах» хранятся не урны с прахом, а гробы.

Захоронения «простых смертных» тоже имели свои особенности, в зависимости от региона. Например, в Поднепровье делали «хатки» – именные домики мертвых. Это такая срубная конструкция с крышей и окошком, которая возводилась над могилой. В поминальные дни, в основном это были Дзяды, родственники оставляли в окошке жертвенную еду. Несколько таких «домиков» сохранились в Кличевском, Оршанском и Витебском районах (восточная часть Беларуси).

На Полесье, где не ходил ледник, активно использовали дерево. На могилы клали дубовые нарубы с изображением креста, либо обкладывали колодами периметр захоронения. В советские времена такие «периметры» начали делать из бетона. В регионе часто захоранивали пластами, и если из-под земли обнаруживали останки прежнего хозяина, бросали в могилу монеты, чтобы выкупить место. 

Про Полесье ходит много мифов, в том числе благодаря погребальному обряду. Мол, на этой территории раньше жили вампиры, поэтому люди колодами придавливали могилы, чтобы покойники не могли встать. Самое известное «вампирское» кладбище находится в деревне Паре Пинского района.

Но самые старые захоронения, которые прекрасно сохранились, можно встретить в Подвинье (Минская, Витебская, Гродненская область и частично – Могилевская): от «паганства» до современности. На кладбищах этой территории могут соседствовать средневековый курган, жальник (насыпь, окруженная камнями – XIV-XV век), захоронения XVI-XIX веков и до современности.

Например, на кладбище в деревне Бабцы Докшицкого района есть все исторические пласты захоронений, кроме курганов. Либо кладбище в деревне Горовец Борисовского района (датируются XIII-XIV веками). В этом регионе в память о человеке вместо надгробий делали и кладки через ручьи – это было характерно для женских захоронений. Считалось, что мир мертвых отделен рекой от мира живых, и кладка поможет душе перебраться на другой берег, чтобы навестить родственников.

Как предки представляли загробный мир

Наши предки представляли загробный мир в виде «небесной горы» (первое упоминание в летописи – XIV век), на вершине которой живут боги и предки, а у ее основания локализуется условный ад. Поэтому кладбища имели определенную логику расположения. Их делали в самой высокой точке местности рядом с водой (река, озеро, родник и.д.). Река не только отделяла мир мертвых от живых, но и символизировала потоки, которые стекают с «небесной горы». Кроме того, возвышенность – самое сухое место, которое обеспечивало сохранность захоронений, защищая от потопов. Мифологема устройства загробного мира в виде горы была характерна для всех индоевропейских народов. Даже в беларуских сказках есть упоминание про «шкляныя горы» – образ ледяной или стеклянной горы. И главный герой в них заказывал у кузнеца выковать когти. По поверью, покойный должен был взобраться на гору, чтобы там свершилось правосудие, после чего выносилось окончательное решение о «прописке». Без суда и следствия в ад попадали только те, кто не смог доползти до вершины. Люди верили, что после смерти остриженные ногти прирастают обратно, и забраться на гору, цепляясь ногтями, легче. Поэтому в деревнях до сих пор жива традиция: ногти собирают в специальный мешочек всю жизнь, а потом его захоранивают вместе с человеком.

В одной из летописей времен ВКЛ есть упоминание, что князьям и знатным особам в захоронение подкладывали когти медведя или рыси. И если такое упоминание присутствовало в летописи, значит традиция была широко распространена по всей территории Беларуси. Тем не менее, в конце XIX века она выжила только в Приднепровье – это восточная часть Беларуси (Могилевщина), хотя были фиксации и в Гродненской области.

Помимо ногтей с покойником захоранивали предметы быта, роскоши, одежду – существовало представление, что этими вещами можно будет пользоваться на том свете. С приходом христианства традиция видоизменилась: помимо нательных крестов и колец в гроб подкладывали личные вещи (расчески, очки, деньги), украшения, а также еду, алкоголь и табак.

«Мода» на надгробия

В дохристианской традиции образ звезды соотносился с человеческой душой. Люди верили, что звезда загорается на небе при рождении и падает после смерти человека, поэтому ее изображение встречается на надгробиях.   

Солнце как солярный символ графически изображалось в виде свастики или колеса (внутри мог быть крест, спицы или лучи). Оно олицетворяло надежды на новую жизнь. В народных представлениях на Солнце или где-то рядом находились врата в царство Бога и предков – «Вырай».

Надгробие в форме срубленного дерева символизировало прекращение рода – там мог покоиться последний представитель рода. Либо, наоборот, у дерева могло быть много ветвей – по количеству детей. Такая форма надгробия и символика дерева использовалась как у христиан, так и у беларуских евреев.

Также широко использовались в качестве надгробий мельничные жернова. Причем годились только отслужившие свой срок каменные круги, с дефектами. На камне могли высекать надписи и при погребении жернов наполовину вкапывали в могилу. Это символизировало переход из мира живых в мир мертвых. Помимо сакрального значения было еще и практическое – не каждый мог позволить себе в то время каменное надгробие. А в Сенненском районе даже сохранилось поверье, что приход покойника в дом сопровождается звуком вращающихся жерновов.

По форме могильных камней и знакам на надгробиях также можно было отличить гендер покойного: у мужчин надмогильные кресты были больше, чем у женщин. Часто на надгробиях встречалось подобие рунических знаков, но на самом деле это родовые знаки, которые указывали на захоронение представителей конкретной семьи.  

Как христианство сделало поминки грустным ивентом

В нашей культуре смерть не соотносилась с безысходной печалью и тоской – наоборот, нельзя было долго плакать по покойнику, иначе можно «затопить его слезами на том свете». Родственники должны были сохранять траур около года. Потом душа совершала окончательный переход и воссоединялась с предками – а это радостное событие.

В середине 1990-х была жива интересная поминальная традиция «Cвішчакі» в Гомельской области (Чечерский, Мозырский и Буда-Кошелевский районы). В преддверие Радуницы люди специально делали свистки в виде маленьких дудочек, приходили на кладбище будить мертвых и водить хороводы. А курганы и средневековые могилы в народе иногда называли «карагоднiцами», так как вокруг них тоже водили хороводы и танцевали. Вообще до прихода христианства погребальные традиции были тесно связаны с пляской, музыкой и пением. 

В поминальном обряде у славян центральное место занимал рушник. Также на весенние и осенние дни поминовения усопших было принято разделять трапезу с предками – от этого зависело благополучие рода. Как правильно поминать предков, зачем убивали петуха, и почему нужно приносить на могилы яйца, а соль – не нужно, мы спросили у Дмитрия Скворчевского.

KYKY: Наши люди любят ходить на кладбище с искусственными цветами. Как вы к этому относитесь?

Дмитрий Скворчевский: Во-первых, это вредит экологии, а во-вторых, у наших предков не принято было носить цветы на кладбище. Вместо этого надгробия украшали лентами и рушниками, а женские захоронения – фартуками.  

В некоторых деревнях, если в семье был покойник, выкидывали рушник одним концом в окно. Это символизировало путь, по которому уходит душа. Также оставляли стакан воды на рушнике, чтобы душа умылась. На Радуницу рушниками устилали могилы: поверх выкладывали еду, а в землю проливали алкоголь. Это языческая традиция, которую церковь так и не может искоренить. Сегодня традиция трансформировалась: алкоголь уже оставляют в чарках, а едят за специальными столиками. Но это не совсем правильно, так как теряется смысл совместной трапезы с предками, которая призвана укрепить родовые связи. 

KYKY: Чтобы укрепить связь с родом, нужно есть именно на могиле?

Д.С.: Совершенно верно, а после трапезы – оставить на рушниках еду. При этом крашенные яйца можно еще качать или закапывать в могилу. Это тысячелетние традиции. Меняются формы и виды кладбищ, а обряды остаются прежними. К слову, если в семье был покойник, в этот год на Пасху не окрашивали яйца. Ведь красный символизирует витальность.

KYKY: Но если яйцо – символ жизни, зачем его нести мертвым?

Д.С.: Мертвых воспринимали как живых, но в другом качестве. И чтобы навестить родственников, в определенные дни (Радуница и Дзяды) душам усопших разрешалось приходить в мир живых. Ворота загробного мира, которые охраняли собаки Стаўры и Гаўры, отпирались. К слову, предки часто изображали души в виде птиц. Считалось, что от усопших предков зависит продолжение и благосостояние рода: они приносили новые души для рождения, а также от них зависел урожай, цветение и пробуждение природы. Поэтому живые несли дары своего мира, чтобы получить дары из мира мертвых. А что может быть большим символическим воплощением жизни, чем яйцо?

KYKY: Поминать нужно каждого усопшего родственника, чтобы пришло благосостояние? А если при жизни с этим человеком «не сложилось»?

Д.С.: У беларусов была общая обезличенная категория предков – дзяды. Поэтому все действия были направлены через частное к общему. И на сельских кладбищах это хорошо заметно – хоронили секторами родственников с родственниками. Это делалось, чтобы будущие поколения знали, приходя на могилу к близким, что рядом – тоже их предки. А значит эти захоронения не придут в запустение, и род будет процветать. Трапезу накрывали на одной могиле, но присоединиться звали всех предков.

Например, на осенние Дзяды дома накрывали праздничный стол с поминальными блюдами. Хозяин начинал ритуал с формулы приглашения усопших, сначала перечисляя их по именам, а потом говорил: «Усе дзяды, вядомыя и невядомыя, старыя и малыя». То есть я вас не знаю, но все равно зову присоединиться. Также еще была формула: «Тыя, каму няма куды ісці, прыходзьце сюды». Она была обращена к тем усопшим, чей род прервался. После трапезы эти души могли стать на защиту действующего рода.

Также на Дзяды зажигали громничную свечу, которая считалась самым мощным оберегом. Ее использовали и чтобы грозу отогнать, и чертей, либо, наоборот, привлечь достаток и пригласить предков. Сейчас громничными свечами называют церковные, но купленные и освещенные на «Громницы». А раньше свечи изготавливал хозяин дома вдали от посторонних глаз. Причем эти свечи могли делать только мужчины, так как огонь – мужская стихия.

KYKY: Про яйцо, как символ жизни, поговорили. Но есть еще одна странная традиция: почему на кладбище нельзя приносить соль?

Д.С.: В традиционной беларуской культуре часто присутствует бинарность: день/ночь, черное/белое и так далее. И это всегда разделение на свой и чужой мир. Свой – это человеческий мир, мир живых и мир культуры, чужой – мир хаоса, природы, мертвых. И еда в человеческом мире культурная, с добавлением соли. Поэтому поминальная еда всегда постная, так как она предназначается для другого мира. Домовика и огненного змея Хута, который приносил богатство в дом, также подкармливали несоленой пищей. Соль в этом случае выступает, как символ культуры и разделения миров. И если нарушить этот баланс – жди беды. Домовик будет шкодить, а Хут может сжечь дом. Соль считалась настолько человеческим атрибутом, что ее использовали даже как оберег от дурного глаза и нечисти. Говорили так: «Соль табе ў вочы». 

KYKY: То есть если соль выступала атрибутом человеческого мира, то сейчас можно говорить «айфон табе ў вочы»? Время-то изменилось.

Д.С.: Возможно, хотя раньше не говорили «сякера табе ў вочы», а использовали именно соль. Вопрос дискуссионный.

KYKY: Покойникам приносили кровавые жертвы?

Д.С.: На территории Беларуси это не было распространено. Более того, иногда невозможно провести грань, а что есть жертва? Например, водка или вино, которую проливали на могилу – это жертва? Совместное вкушение обрядовой еды и пития – это жертва?

Тем не менее, в некоторых районах Беларуси (Докшицкий, Минский район в окрестностях Заславля) на осенние Дзяды действительно могли резать петуха, но не на кладбище, а дома. Потом птицу готовили и подавали на стол как обрядовое блюдо. Голову варили отдельно и выставляли на специальном подносе в центре стола. Во время приглашения предков хозяин обходил с этим подносом домочадцев. Именно поэтому осенние Дзяды иногда называют «петушиными».

Наряд невесты, русалки и традиция собирать аутфит «на смерть»

KYKY: Почему девушек было принято хоронить в подвенечных платьях?

Д.С.: Незамужних и молодых действительно хоронят и хоронили в свадебных платьях. Считалось, что в загробном мире девушка все равно будет выходить замуж, и платье ей понадобится. Что касается дохристианской эпохи, то здесь сложно что-то сказать – свидетельств не сохранилось.

KYKY: Откуда пошла традиция собирать гардероб «на смерть»?

Д.С.: Смерть – это третий по значимости этап в жизни человека после рождения и свадьбы. Для погребального обряда специальной одежды, которая бы отличалась от повседневной, нет. Соответственно хоронили в любимой или новой одежде. А кто лучше самого покойного может знать свои предпочтения? Отсюда и традиция.

KYKY: То есть нет понятия благопристойности, чтобы были закрыты те или иные участки тела при погребении? А если я, допустим, завещаю, чтобы меня похоронили голой или в неглиже?

Д.С.: Нагота – признак «іншасветных» сил – русалки и ведьмы часто изображались голыми. По этой причине голыми не хоронили, а вот вопросы благопристойности и допустимости были тесно связаны с модой.

Например, одежда, популярная в бронзовом веке, в Средневековье считалась бы нонсенсом и верхом неприличия. Но это ваше право, собираясь в последний путь, отдать последнюю дань моде. Единственное, предпочтение отдавали белому цвету, так как он считался траурным. 

KYKY: Есть еще одно суеверие: кладбище обязательно должно быть огорожено, «чтобы мертвые не бродили». Откуда это пошло?

Д.С.: Это очень интересная история. В конце XVIII веке при Екатерине II, когда беларуские земли захватила Российская империя, была проведена кладбищенская реформа. Запретили хоронить в пределах города (кроме знати в криптах), а также вышло предписание ограждать кладбища по периметру. Соответственно захоронения из городов стали переносить в сельскую местность. И поскольку это была эпоха просвещения и рациональности, огораживать стали не только кладбища, но и могилы. Это делалось для упорядочивания, в стремлении к правильным формам, а не для того, чтобы «покойники не гуляли». Мифологизация произошла намного позже. Люди стали воспринимать кладбище как поселение мертвых, а могилу – как дом. Поэтому калитки и заборчики прижились – по аналогии с домом.

Но бывают и противоположные случаи. Например, с сакральным смыслом делали каменную кладку вокруг курганов, чтобы точнее воспроизвести образ «небесной горы». Но в XIX веке многие забыли про эти традиции, поэтому стали говорить, что каменная кладка защищала захоронения от животных. Но какое животное может раскопать курган? Поэтому можно говорить об обратном процессе – рационализации.

KYKY: Сегодня города разрастаются и случается, что застройка новых районов идет в буквальном смысле на костях. Как наши предки относились к подобным ситуациям?

Д.С.: Действительно, согласно беларускому законодательству, любое старое сельское кладбище сегодня могут снести или просто поставить мемориальную табличку вместо оригинального надгробия. И это проблема, так как многие историко-культурные памятники, в разряд которых входят и старые кладбища, попадают под колеса бульдозера – экскурсии проводить становится негде.

Что касается наших предков, то они четко разграничивали мир мертвых и мир живых. И всячески старались не допустить пересечения этих миров, кроме регламентированных праздников – иначе последствия могли быть непредсказуемыми. При строительстве на костях дом мог сгореть, а хозяева – наложить на себя руки. Я лично записывал такие предания. При этом строительство дома возле кладбища считалось нормальным явлением – это добрососедство.

KYKY: Какое отношение у наших предков было к самоубийцам?

Д.С.: Они были навсегда отрезаны от рода и не попадали в разряд дзядов. Еще было понятие доброй смерти, то есть естественной, а также «наглой и злой» – когда человек уходил несвоевременно и не по своей воле. То есть если человека убили случайно, он тоже не мог воссоединиться с родом, так как не прожил отведенный срок и не израсходовал жизненный потенциал. И такой смерти боялись. Считалось, что душа будет привязана к месту гибели, пока не израсходует жизненную энергию.

Молодые девушки в случае «наглой» смерти также могли стать русалками, а мужчины – «нябожчыкамі, якія ходзяць». Это нечисть, которая вредит людям и может забрать с собой на тот свет. Если же у человека были тяжкие грехи, то при случайной смерти его душа переселялась в дерево. Такое дерево начинало скрипеть и его не использовали для хозяйственных нужд. Были поблажки только для убитых воинов: после боя бог спускал им дробину, по которой они взбирались на небо.

KYKY: И последний вопрос: как бы вы хотели, чтобы вас похоронили?

Д.С.: Я еще не решил – думаю над этим вопросом. По закону в Беларуси в этом плане возможности сильно ограничены. Например, развеивать прах нельзя. Высаживать капсулу с прахом, из которой бы позже выросло дерево – тоже. Остается не так много вариантов.