Видят плюсы в работе на государство. Но с оговорками

Екатерина, 22 года. «Работа на государство – рай для женщин за 40»

«Хочу сразу сказать, что мое мнение касается Беларуси, за границей я бы работала в частной фирме. Так и планирую делать, но если бы я была здесь, то работала бы в государственной структуре. Это моё стереотипное видение. Но на него повлиял опыт моей мамы и мой опыт работы. Мама работает в строительстве, и, когда мы переехали в Минск, первым ее местом работы была частная фирма, где зарплату выдавали в конвертах. Тот же больничный или отпуск не приветствовался. Последние несколько лет она работает в государственном учреждении, и особенно сейчас, когда частные строительные фирмы закрываются, у них стараются сохранить штат, хотя дела тоже идут не очень. Да, в зарплате она проигрывала, но для взрослого человека все-таки важнее стабильность, отчисления в пенсионный фонд и прочее. В государственной структуре я никогда не работала, и сейчас даже в голову не приходит, где могла бы кроме школ, потому что заканчиваю филологический факультет. До этого я работу искала всегда только в качестве подработки. В крупных частных фирмах я не работала, даже не уверена, много ли их у нас, в голову только EPAM и прочие программистские конторы лезут.

В государственной конторе как-то безопаснее. Если ты халтуришь, тебя не погонят, а будут держать, в частных же – нет.

Конечно, привнести какие-то инновации будет немного сложнее, чем в частной компании. Но, пока ты рядовой сотрудник, везде сложно. Я в большей степени имею в виду клерковскую работу. Вообще, в не рабочее время саморазвивайся сколько хочешь. Но вот в мамином строительстве, по ее словам, каждый проект заставляет ее сталкиваться с чем-то новым, это для нее и есть саморазвитие. Для меня работа на государство – это райское место для женщин за 40, которые могут попивать чаек по 8 часов в день и спокойно идти домой. Но в мои 20 с копейками у меня есть другие планы в другой стране».

Светлана, 22 года. «Роста, конечно, никакого. Но мне пофигу, честно говоря, пока на это. Больше устраивает сытая стабильность»

«Я хотела бы работать в государственной компании. И дело не только в том, что я честная и крутая гражданка своей страны, которая любит родину-мать и потому стопроцентно выплатит свой налог в казну, но и во всяких гарантиях, которые дает подобное трудоустройство. Вроде отпуска, с которым точно не обманут, и всяких премий. В частных компаниях с таким бывает туго: мой брат, который работает в частной фирме, часто жалуется на то, что зарплату задерживают, еще и сокращения дамокловым мечом нависают. Самый существенный минус государственников – в сложности проявления инициативы и медленном карьерном росте. Если ты хочешь себя проявить в государственной компании, то на тебя, в лучшем случае, посмотрят как на выскочку-идеалиста. Тут надо, что ли, нежнее пытаться что-то менять. Ненавязчиво как бы. Но роста, конечно, никакого. Разве что так, по выслуге лет. Мне пофигу, честно говоря, пока на это. Меня больше устраивает сытая стабильность. В моей сфере есть предложения от частников – заканчиваю литературное редактирование. Просто чаще всего им нужен «дохера специалист», уже готовый, а со студентиком мало кто жаждет страдать. В основном молодому специалисту приходится идти на госслужбу, чтобы наработать стаж. Пострадал – получил опыт – можно жить дальше. Не в смысле, что в госконторе не жизнь. Просто это как зона комфорта – только движа особо нет».

Игорь, 16 лет. «В государственные компании берут без большого опыта работы, сразу после университета туда легче устроиться»

«Из плюсов государственной компании – регулярная выплата заработной платы, социальный пакет, больше гарантий, что предприятие не закроют из-за различного рода проблем: не прошли проверку, банкротство и так далее. Еще в государственные компании берут без большого опыта работы, то есть сразу после университета туда легче устроиться. Не во всех государственных компаниях меньше зарплата. В университете я хочу изучать приборостроение, метрологию и стандартизацию. Конкретно в этой области зарплаты везде примерно одинаковые. Конечно, если в то время, когда я буду искать работу, в частном секторе зарплата будет больше, чем в государственном, хотя бы на 15%, то мой выбор падет на него. Я не считаю, что к выбору работы имееет отношение якобы «плохой» имидж государственных компаний. Главное, чтобы тебе предоставили хорошие условия и зарплату. В мире множество не очень престижных профессий и организаций, но если тебе нравится труд и это твое «призвание», то нет разницы, на кого работать».

Выбирают частный бизнес и считают, что только там есть развитие

Елизавета, 20 лет. «Мне не хочется получать три миллиона и деградировать»

«Работать предпочла бы у частников, в идеале – в иностранной фирме. Поскольку передо мной в данный момент непосредственно стоит вопрос выбора места будущей отработки, то самым важным при выборе будет возможность карьерного роста. Я понимаю, что какие-то невероятные суммы мне сразу не светят, но хочу быть уверена, что в будущем смогу на это рассчитывать. И на мой взгляд, в настоящее время это сможет предоставить скорее частная компания. Что касается имиджа государственных организаций, то в большинстве своём они создают далеко не радужное впечатление. За исключением тех предприятий, благодаря которым экономика нашей страны ещё держится на плаву. Например, наши нефтеперерабатывающие заводы в Мозыре и Новополоцке – это крупнейшая статья экспорта в РБ.

Частные компании постоянно сталкиваются с трудностями, им выжить в нашей экономике гораздо сложнее, чем государственным организациям, которые до последнего будет тянуть на плечах налогоплательщики, даже если выгоднее остановить работу. Частники вообще не застрахованы от провалов на рынке, в особенности малый бизнес, который постоянно «щемит» государство посредством различных налогов, запретов и сертификаций. Но я очень рада наблюдать, что несмотря ни на что люди пытаются осуществлять свои мечты даже в условиях кризиса. Поэтому между частными и государственными организациями я уверенно выбираю частные. В частной организации ты чувствуешь, что реально что-то делаешь. А так, конечно, можно стабильно получать три недоминированных миллиона и медленно деградировать. Просто мне так не хочется».

Ольга, 22 года. «Мне предложили 2,3 млн. Странно, если бы я захотела там работать»

«Закончив университет и получив специальность «экономист», я получила уведомление о распределении в организацию. За пару недель до моего распределения организация от меня отказалась, поэтому в срочном порядке мне пришлось искать новое место распределения, так как университет предлагал всего лишь одно единственное место первой работы, которое находится даже не в областном городе, а в самой настоящей деревне. Меня отправляли в колхоз. Я срочно начала поиск работы в Минске. За неделю просмотрела огромное количество вакансий по моей специальности и посетила десяток собеседований. Больше всего мне запомнилось одно собеседование в организации, входящей в состав одного из государственных концернов РБ. Мне предложили минимальную заработную плату (на тот момент 2,3 млн) и восьмичасовой рабочий день. Было бы странно, если бы я захотела работать в этой организации. В других государственных организациях мне предлагали не многим больше, чем 3,5 млн. Не могу понять, чем мотивированы сотрудники, которые там работают. К счастью, я нашла место работы в небольшой частной компании, заработной платой более чем довольна, мои знания оценили по достоинству.

Главное, что я заметила: в государственных организациях мне не могли сказать, чем конкретно я буду заниматься. Ответ был примерно такой: «Всем».

В частной – мне четко изложили мои обязанности и обозначали круг моей профессиональной деятельности. Я не знаю, с чем это может быть связано, может быть с различными целями или структурой самой организации. Я не вижу себя на работе в государственной организации. Просто не могу представить вертикальное продвижение по карьерной лестнице. Может быть, это связано с далеко не юным возрастом руководящих кадров в таких организациях. Нужно поменять само отношение к молодежи, потому что у большинства мнение такое: да ты дура молодая без опыта, что ты можешь? А свежие, инновационные идеи помогли бы в развитии организации на всех уровнях. Это я говорю с экономической точки зрения. Мир развивается и не стоит на месте.

Знаю таких молодых людей, которые не прочь поработать в госкомпаниях. Могу предположить, что это как-то связано с менталитетом «абы не было вайны, а я и за 4 млн посижу». Может быть, из-за таких людей, которым нас*ать, у нас такой низкий уровень жизни? Я не говорю, что государственные организации – это плохо. Они должны существовать, но их доля должна быть уменьшена за счет увеличения частных».

Эдгар, 21 год. «Беларусь – это, по моему мнению, подлинный ад для частников»

«Самый главный плюс любой государственной компании – то, что ее тянут на своем горбу 9,5 миллионов граждан страны, она всегда подкреплена налогами. В то время как частные компании сами несут на себе налоговое бремя. Поэтому они вынуждены сталкиваться с трудностями, с которыми государственные организации не сталкиваются. Вообще, у частников есть возможность подсесть, как на иглу, на государственные субсидии. Но, как показывает практика, в таком случае компания моментально перестает действовать по правилам конкуренции и начинает паразитировать – «нам ведь все равно помогут». Примеров таких компаний множество – та же Tesla в Америке. Беларусь – это, по моему мнению, подлинный ад для частников. Инициативы у нас подавляются. Государство превратилось в масштабное чудовище, которое пытается засунуть свой нос во все дела. Вот за сколько денег я могу заказать посылку из-за рубежа, пока с меня не начнут сдирать таможенные пошлины? Или на какой высоте должны летать квадрокоптеры? Государство превратилось в бюрократический механизм, который пытается урегулировать все, вплоть до кривизны огурцов, как это было в ЕС. Так что ситуация с вовлечением государства в экономику крайне плачевна. Престиж государственного предприятия в обществе мизерный. Мы всегда с долей скепсиса относимся к тому, что у нас в Беларуси что-то производят: покупать белорусское, продавать белорусское – участвовать в экономическом обороте от лица государства не очень престижно. Какое предприятие мы бы ни взяли, везде одно и то же. Если скажешь: «Я работаю в «Беллегпроме» – не получишь восторженных комментариев.

Я заканчиваю юридический факультет, и в случае с юристами частный сектор решает однозначно. Если не частники, то нам остаются только всяческие юридические конторы, в которых платят 60 рублей в месяц. Сейчас минимальная стипендия такая же, сколько платят человеку, отрабатывающему распределение в юридической консультации. Есть юридические конторы, которые отделены от государства, имеют хорошие деньги, в состоянии предложить достойные услуги, но эти конторы элитарны, рассчитаны на денежных клиентов, а значит – и на более подкованных юристов. Попасть туда чрезвычайно трудно, поэтому многие идут на несимпатичные предложения – работать за еду. Так что частный сектор в моей сфере значительно более симпатичен, но не всегда достижим. В том числе потому что государство проникает в сферу урегулирования споров. В госсекторе работает очень много взрослых людей, молодежь туда идет неохотно. Получается, в частных компаниях много молодежи, а в государственных – нет. Мы оказались в ситуации, когда расслоение между поколениями растет. Прошло то время, когда молодежь повторяет то, что делают взрослые. У меня создается впечатление, что мы пытаемся думать, что-то делать по-своему.

У нас такая страна, что, если ты хочешь делать по-своему, проще уехать отсюда. Застой растет, геронтократия значительная. Все руководящие посты занимают люди в годах, у которых уже был опыт работы в советских администрациях по советскому принципу.

В итоге кто-то ломается, а кто-то уезжает. Ситуация не нова: такое было в Европе и Америке в 60-е и 70-е. Там были взрослые с христианским бэкграундом и пуританским отношением к жизни. Тогда появилась контркультура, на которую плотно подсела молодежь. Она почувствовала любовь к жизни, противоположной той, которой их учили. Это такая реверсивная психология. Самые оголтелые студенческие демонстрации были в Париже в 1968 году. Попрошу заметить, что они привели к уходу президента Шарля де Голля. Если Европа долго не могла отделаться от своего викторианского прошлого, то мы – от советского. Многие до сих пор, как ни удивительно, ностальгируют по СССР. Молодежи, которая делает то же самое, мало, и она самая отбитая. В основном люди ориентируются на страны, где уже произошла революция сознания, и я думаю, что нам еще предстоит ее пережить. В этом вопросе я оптимистичен. На примере обсуждаемой темы это может выразиться в выстреле частной инициативы: уже сейчас виден определенный прогресс».

Ни за тех, ни за тех. А за мир во всем мире

Вероника, 21 год. «Мы ищем плюшки, фишки, фан там, где, по-хорошему, этого и не должно быть»

«Работа ради работы – это уже не о моем поколении. Мы ищем плюшки, фишки, фан там, где, по-хорошему, этого и не должно быть. А вот от своих родителей я не раз слышала: «Работа есть работа». Сейчас есть много возможностей для заработка, не всегда высокого, но выбор есть, как бы ни усугубляли картину очередные заметки со статистикой на рынке труда. Для меня важно, чтобы моя работа приносила что-то полезное в этот мир. На работе я закрываю несколько своих потребностей: развитие, общение, деньги и то самое «делать что-то хорошее и во благо». Так, например, компания, где я работаю, занимается брендингом и ребрендингом компаний, выводит новые торговые марки на рынок, постоянно проводит обучение.

Есть что-то альтруистическое в том, чтобы долго согласовывать все нюансы с госструктурой, и в итоге, через какое-то время, наблюдать новый, красивый, стильно упакованный товар на полке в магазине.

Или сделать из фабрики с названием из советского прошлого достойный бренд, за который не стыдно ни на белорусском, ни на экспортном рынке. Государственную работу с возможностью развития найти очень сложно, но реально. Сталкиваюсь с тем, что многие госструктуры вполне осознанно стремятся создать хорошие условия и усилить свой бренд как работодателя. Это все очень медленно и точечно, но происходит. Отчасти влияет и приток молодых кадров к управлению, а еще движком к такому развитию становится сотрудничество с иностранными компаниями. Кто работает не только на нашем маленьком рынке, но и выходит на международный, делает эти сдвиги куда быстрее. У меня есть определенная планка в зарплате, ниже которой работать не хочется. Так вот, если у одного работодателя будет зарплата ниже, чем у другого, но покроет мою планку и предложит те самые плюшки, вызовет живой интерес к работе компании, даст возможный рост, а второй только зарплату выше, то я пойду к первому. С зарплатой ниже, но комфортными условиями и какой-никакой перспективой. В целом, склоняюсь к частникам, но не исключаю нормальных условий у государственников».