Саша Романова: Когда к нам приезжает знаменитый эксперт из Москвы, мой любимый ход: посоветуйте, как нам, белорусам, так плавником пошевелить, чтобы стать круче. Вот по-вашему, что нужно сделать?

Денис Терехов: Значит так, вам нужно стать Казахстаном.

Саша: Это что значит?

Денис: Ну смотрите. Есть такой прекрасный анекдот о том, как пришли мышки к мудрому филину и спросили: «Что нужно сделать, чтобы нас никто не жрал?» А он говорит: «Станьте ежиками» — «Как?» — «Это ваши проблемы. Я вам стратегию предложил», — сказал он. Так вот я, как мудрый филин отвечаю: все дело в мироощущении. Станьте Казахстаном — и все.

Богдан Коровец: Там населения столько же, а ресурсов гораздо больше.

Денис: Вот есть Вильнюс, прекрасный город, где мне в 7 утра наливали напиток «Жальгирис», 72 градуса. Какие там ресурсы? Выход к Балтийскому морю? О чем мы говорим? Дело в мироощущении. Казахстан и Беларусь — две страны, где не разговаривают на местном языке. У меня есть друзья, казахи по национальности, которые так же, как и я, знают только «ай-бояй»по-казахски, точно так же, как можно знать только «шаноўныя сябры» по-белорусски. И это не проблема. Проблема Беларуси в том, что она изначально загоняет себя в позицию младшего брата. А можно быть равным, таким же сильным, остроумным, веселым. Вот и все.

Саша: А что у Казахстана с мироощущением?

Богдан: Слушай, когда в заднице труба, тяжело перепозиционироваться.

Денис: Я не хочу говорить штампами, но я не могу не вспомнить картинку, где лягушка душит цаплю, которая ее жрет.

Богдан: Я все понял: объем рекламного рынка! При сопоставимом населении объем рекламного рынка Беларуси — это 100 млн долларов, Казахстана — 1 млрд долларов. Чувствуешь разницу? Это отражает все.

Денис: Я тебе знаешь что на это отвечу? Чтобы зарабатывать миллиард долларов, нужно выглядеть на миллиард долларов.

Саша: Хорошо, а есть конкретные шаги? Мироощущение — просто слова, нельзя сказать лягушкам быть ежиками, не предложив конкретного плана.

Денис: Я не хочу говорить банальности и цитировать моего любимого Джека Траута, но если ты не можешь быть первым в известной категории, придумай новую категорию и стань первым там! Никто не помнит второго космонавта после Юрия Гагарина, зато все помнят первую женщину-космонавта. Если говорить про Америку, то там есть Кремниевая долина в Калифорнии, которая создает 20% экономики США. Мы, например, открыли офис в Сан-Франциско в прошлом году. Это вообще страна в стране. И если вы готовы двигаться, то оставьте разговоры про то, что мы такие маленькие и бедные, и у нас одна картошка…

Богдан: Здесь, кстати, IT сектор не хуже, чем в Калифорнии. Есть гораздо серьезнее бизнесы, примерно сотня, которые в IT сфере нормально херачат. У нас уже зарплата у айтишников в Минске выше, чем в Москве. Москвичи сюда едут работать — ты когда-нибудь о таком слышал? Это факт!

Денис: Конечно. Почему я сюда приехал? Думаешь, выпить? Жаль, я не готов сейчас за рюмкой виски придумать стратегию страны, это было бы самонадеянно.

Саша: А не кажется ли вам, что мы давно себя не ощущаем вторичными, и как раз вам с этим сложно примириться! Вы, русские, никогда не смиритесь с тем, что мы стали ежиками!

Денис: Ну потому что удобно приезжать в Минск, класть девочке руку на плечо и говорить: ну че, девочка, как дела? Так ты снимай руку с плеча и давай по морде!

Саша: То есть так?

Денис: Агрессивный маркетинг, я бы сказал!

Саша: А откуда у вас наблюдения о младшем брате? Вы когда прошлый раз были на конференции? Неужели ничего не меняется?

Денис: Я был у вас в 2008 году, в 2009-м и 2010-м. Может, сейчас все изменилось, но в 2008–10 году это были, вы меня извините, что я говорю какие-то вещи обидные, но это и правда были младшие братья по разуму. «Ну, отец, расскажи нам!» И отец рассказывает. Да я такой же парень, как и вы! Я же несу такую же хрень, как и вы! Мы ходим в одни и те же кинотеатры, и премьеры у нас в одно время. У нас одежда одних брендов. Почему от того, что я живу в Москве, я умнее вас? Просто потому, что в Москве? Это смешно. Это что-то в голове и больше нигде. Рецепт один: убей в себе раба. Есть Украина, которая всегда была эмоционально между Россией и Беларусью, но там другая проблема. Они будут рвать на груди рубашку, писать там «Фемен», показывать всем грудь и обливаться водой. Они слишком экспрессивные, чересчур. Ну можно лифчик-то не снимать? Хотя бы в публичных местах?

Мне кажется, Казахстан пошел по пути мудрого азиатского соседа: мы нормальные, мы вам ровня. А Украина хочет орать: «Нет, сука! Мы не такие, у нас сиськи больше и мы умнее! У нас «Океан Ельзи» европейская группа, а у вас такой группы нееет!»

Это такая болезненная попытка самоутвердиться, как сын, который стал сильнее папы и хочет дать папе в морду. Но не нужно удивляться, если папа биту достанет и проломит череп.

Саша: Может, белорусы ждут, пока по реке проплывет труп врага, вот этого папы с битой?

Денис: Да, такая версия объясняет, почему вы делаете самые большие грузовики в мире. Чтобы медленно катиться под горку на больших колесах. На самом деле, я просто фанатею от больших инфраструктурных проектов. Самое яркое впечатление за последнее время — это посещение Саяно-Шушенской ГЭС в Хакассии. Среди гор стоит огромная плотина. Прямо как во «Властелине колец» — Минас Тирит — «Белый город» в скалах. Хочется плакать и сморкаться в галстук. Богдан, попроси еще виски!

Саша: Что вы делали с Казахстаном три года, чтобы сформировать его образ для России?

Денис: Мы пытались объяснить, что Казахстан — не младший брат, а такая же страна, где говорят по-русски, есть потрясающие места: озеро Боровое, Чарынское ущелье, похожее на Гранд Каньен в Аризоне. В Казахстане есть реально много мест, куда можно съездить и посмотреть фантастические виды. Мы пытались объяснять, что это классное место для инвестиций. Мы говорили, что в Астане будет проходить ЭКСПО-2017, и что сама Астана — это фактические вторые Дубаи: золотые небоскребы посреди пустыни. Мы на самом деле ничего не придумывали, просто пытались рассказать историю про новый Казахстан.

Саша: Может, белорусам прокачивать туризм, помимо IT?

Денис: Очевидно, в силу географической замкнутости Беларусь не может быть центром мирового туризма. Конечно, туристический потенциал не очень высок. Мне правда очень нравятся ваши Дудутки, где можно на соленый огурец положить мед и этим закусывать самогон. Но мы же говорим про высокотехнологичные проекты, а они не имеют отношения к территории. Это в средние века нужно было колонизировать территории. В индустриальном обществе ресурсы стали важнее, а в постинформационном — территории это просто некие хабы, которые диспетчеризируют связи. Скажем, маленькие Сингапур или Гонконг — это информационный и финансовый хаб, который собирает линки со всего мира. Лондон — финансовый хаб. Почему Беларусь не может быть хабом, где созданы условия для IT тусовки, куда приезжают лучшие программисты — как Индия, которая стала центром оффшорного программирования? Думаю, в современном мире это как раз выход для тех государств, у которых есть проблемы с ресурсами. Это как раз рецепт, как стать ежиком. Вам просто надо быть более открытыми!

Саша: Что это значит?

Денис: Это значит наступить на горло белорусской песне, потому что в современном мире нельзя быть Северной Кореей. Да, там Ким Чен Ын может сидеть и жрать морковку, потому что ее нельзя скормить собакам, которым он, как шутили, скормил дядю. Главное, нельзя в современном мире быть закрытым. Интернет — трансграничен. В интернете непонятно, где заканчивается одна и начинается другая страна. Мы не можем жить в формате осажденной крепости, это немного из позапрошлого века. Сейчас сила государства, сила нации — в тех патентах, идеях и инновациях, которые у них есть, а не в тех границах, которые они защищают. Мне кажется, Минск — это очень хороший пример того, как можно организовать жизнь в стране, отчасти тоталитарной, но тем не менее, комфортной. Тут правда чисто, правда, нет пробок. Я не хочу говорить банальности, но думаю, многие люди в Москве променяли бы свободу на отсутствие пробок. Я каждый день два с половиной часа добираюсь от дома до работы и обратно. Мне, конечно, все равно, у меня есть водитель и я сплю в машине, но тем не менее.

Богдан: Когда москвичи говорят о пробках, они думают, что во всех остальных аспектах остаются плюсы и что везде по умолчанию тот уклад и уровень услуг. Просто нет пробок и все. Но они не понимают, сколько вылазит других моментов.

Саша: Погодите, погодите: люди бы променяли свободу на то, чтобы исчезли пробки?

Денис: Мне кажется, для многих разногласия с властью являются скорее культурологическим и эстетическим вопросом. Если власть им не хамит, они готовы ее терпеть. Послушай, у меня есть один повод для гордости. Я два года подряд был 2 и 3 января на первой странице «Нью-Йорк Таймс». У нас случилась история в конце 2011 года, когда начались политические волнения в Москве, и двух моих бывших сотрудников забрали в полицию.

Один из них был принципиальный оппозиционный активист, который регулярно ходил на митинги. Каждый раз, когда его забирали, он писал заявления на отпуск за свой счет, чтобы дни, проведенные в кутузке не засчитывали. Второй — был хипстер. Он вышел из кафе с картонным стаканчиком кофе и случайно попал в замес, когда всех хватали. Ему сказали: «В автозак с кофе нельзя!» Он говорит: «А можно, допью?» — «Ну допей». Он допил, и его забрали.

И он мне посылает смс: «Меня забрали в полицию». Я ему: «Блядь, ну ты же не ходишь на митинги!» — «Я случайно шел с кофе!». Мы его вытащили из полиции (первого я отмазывать не стал, это был его сознательный выбор). На следующий день я написал колонку в РБК-daily. Общий пафос был в том, что, дескать, товарищи-власть, я, вообще-то лоялист, плачу налоги, у меня меленькая дочь и пожилая мать. Поэтому, этих хватайте, а этих не хватайте. Я хочу, чтобы ко мне, моему бизнесу и моим сотрудникам относились по-человечески. Не хочу вот этого говна: «Допейте кофе, а потом идите в автозак». На самом деле, цивилизованная диктатура понимает, что тех, с бумажными стаканчиками, в автозак не надо забирать. После этой колонки приехала тетя из «Нью-Йорк Тайм» и сделала про нас большую публикацию. И через год еще раз. Цивилизованная диктатура хватает тех, кто ходит в флагами или апплодирует. А когда начинаешь хватать всех подряд, не разбирая, вот здесь уже начинаются эстетические претензии.

Богдан: Это было эспрессо или капуччино?

Денис: Скорее всего, это был латте… Я, кстати, знаю, что такое витебский ОМОН. У меня ведь простая просьба: пусть не хватают тех, кто с кофе в картонных стаканчиках.