Среди сетературы особняком держится портал «Литпром», известный своеобразной публикой и контркультурной спецификой публикующихся текстов. Создатели портала – российские писатели Эдуард Багиров и Сергей Минаев. Вокруг них сформировалась определенная тусовка, саркастически окрестившая себя «оплотом духовности в Интернете». Как оказалось, среди русскоязычных креативщиков есть и белорусы.

Шырвинтъ. Будучи в числе пионеров, Андрей Остроумов (так зовут в трехмерном мире литератора) прослыл генератором отличных текстов. Писатель уже издал свою первую книгу в России – это роман о городских сумасшедших «Дуди дуби ду». Андрей – человек не тщеславный, и его абсолютно не задевает, если люди в корзину со свининой кладут глянец, где есть его произведения.

Кто герои твоих произведений?

Дети. Я сам под другим именем. Дельфины. Русские контрразведчики. Таможенники. Психически и социально неадекватватные люди. Ну, конечно же, коты.

Какое место в твоей жизни занимает творчество?

Промежуточное. Между сном и бодрствованием.

Когда ты понял, что хочешь написать художественное произведение?

Когда писатель Багиров подписал мне книжку: «Пиши сам, б..я!» Я тогда подумал: а почему бы и нет?

Почему ты решил разместить свои тексты в сети?

Потому что я сидел три месяца дома с поломанной ногой и мне нечего было делать.

Какие планы у тебя на будущее?

Пожить еще немного и ощутить себя счастливым.

Реально ли русскоязычному писателю в Беларуси добиться успеха?

Добиться успеха в Беларуси нереально никакому писателю.

Ты никогда не задумывался о том, что, быть может, являешься не писателем, а графоманом?

Я скорее социопат, чем графоман. Все, мною написанное, каким-то странным образом издается в печатном виде. Мне даже не стоит прилагать к этому видимых усилий. У графоманов все наоборот – они переводят за год несколько пачек бумаги «Снежка». Их квартиры, а также жилища родных и близких графоману людей заполнены скрепленными степлером нетленками, и не дай бог, кто-нибудь усомнится в их таланте. У меня все наоборот. Падчерица Полина прочла меня через четыре года после издания, сказала, что ничего лучшего в жизни не читала. Правда, через неделю она напрочь забыла о своих словах и о прочитанном, но ведь это не так важно. Не правда ли?

На какую аудиторию ты ориентируешься?

Почему я должен на кого-то ориентироваться? От моих произведений расплываются в улыбке люди любых возрастов и профессий.

Будущее за бумагой или электронными книгами, на твой взгляд?

Будушее за IT-технологиями. Когда над каждым писсуаром будет висеть монитор, приложив к которому свой палец, можно будет не только справить малую нужду, но прочесть мейл от мамы из Марьиной Горки.

Арлекин. Таинственный литератор, чьи тексты часто трудны для восприятия и сочетают в себе элементы нуара и фантастического реализма. Арлекин не белорус, его родной край – Сибирь. Но писатель долгое время жил в Беларуси: «Я не приобрел бы такого извращенного взгляда на мир, если бы не шизоидная атмосфера страны, в которой прошли годы моего творческого созревания».

Скажи, как ты связан с Беларусью.

Я жил в Беларуси с 1988-го по 2005-ый.

Почему ты выбрал такой псевдоним?

Однажды, году в 2004-м или 2005-м, мой друг сказал мне, что я напоминаю ему арлекина, злобного клоуна. Но целиком произносить накладно, и прозвище сократилось до Кин. Очень органичное для меня имя. Я довольно саркастичен и циничен. Просто в литературе мой юмор не особо проявлен, больше – в живом общении

В твои текстах по большей части – атмосфера таинственности. Ты больше любишь день или ночь?

Ночью я пишу, днем я вял. При малейшей возможности я перестраиваюсь на свой излюбленный график: ночь-день-ночь бодрствую, день отсыпаюсь. Таким образом, у меня есть все ночи, и каждый второй день – для разруливания принудительных дел.

Что общего между сибирскими пустотами и белорусскими болотами?

Сибирь не пустотна, она заполнена до предела. Белорусских болот я не видел – не был в Полесье. Хотя около дома, где я жил, был заболоченный пруд. Там утонули две маленькие девочки, жившие со мной на одном этаже.

Kirill_Nax. Настоящее имя поэта – Кирилл Метелица. Это 20-летний парень из Витебска, для стихов которого характерно активное использование тоталитарной эстетики – и ее же выворачивание.

Ожидал ли ты услышать позитивную критику в Интернете?

Ну естественно, я надеялся хоть на какие-то положительные отзывы. Но глядя сейчас на свои первые «произведения», я осознаю, что был большим оптимистом.

Есть ли на «Литпроме» аудитория, в которой так нуждается писатель и поэт?

Конечно. Свой читатель найдется абсолютно у каждого, вне зависимости от того, какое дерьмо он пишет.

Когда ты написал свое первое стихотворение и о чем оно было?

О господи, если ты имеешь в виду вообще самое первое, то это был совершенно стандартный для 17-летнего мудака суицидальный опус о несчастной любви. Если имеется в виду первое посланное на «Литпром», то, кажется, это было что-то про легкодоступных дам.

Быть поэтом нынче модно?

Сейчас куда ни плюнь – попадешь в рожу писателя, музыканта или художника. Конечно, это модно – быть такой творческой личностью и ни черта не делать.