«Зачем нужно было уходить с топовой позиции в самой крутой компании в Беларуси? Чтобы начать с нуля?»

KYKY: Ты возишь стартап-туры в Израиль. Как эта идея заработка родилась?

Евгения Чернявская: Совершенно спонтанно. Я поехала получать MBA в Израиль. И однажды у меня случился разговор с моим близким другом, бывшим коллегой по TUT.BY, Сашей Чеканом (сейчас он управляет фондом Haxus и двигает беларускую стартап-экосистему). «Что ты там сидишь без дела? Вези нас и показывай Израиль, это же колыбель технологий!» – сказал он. Я ему все честно объяснила: в Израиле я новенькая, без связей и статуса, которые были у меня в Беларуси в бытность работы на TUT.BY. Саша разочарованно сказал: «Ясно. Если не хочешь работать, так бы и сказала». Я просто стала задыхаться от несправедливости! Чтобы я да не хотела работать?! Тем более – услышать такое от человека, с которым «Деловой интернет» на 1700 человек делала.

В итоге мы вместе придумали первую программу. И хотя я была уверена, что это одноразовая история, уже во время сбора заявок на первый тур было понятно, что желающих больше, чем я смогу вместить. Оказалось, в Беларуси много людей, которые хотят и любят учиться, которые давно выросли из того, что они делают и хотят двигаться дальше. И за три года, что проект работает, в стартап-туре в Израиль побывало больше 100 человек (8 групп). Сейчас готовится 9-я программа для российских автодилеров.

KYKY: У тебя никогда не было мысли, что твой бизнес — это самая первая идея, которая приходит в голову экспата: нужно привозить в страну своих соотечественников и рубить бабки?

Евгения: Никогда. Изначально я хотела устроиться в какой-нибудь компании продакт-менеджером. Но когда пошла в карьерный центр своего университета, мне сказали: «Девочка, у тебя без иврита и местного опыта здесь три варианта: Forex и бинарные опционы, British Tobacco (берут всех) и медицинский туризм (многие твои соотечественники только и ждут, чтобы их привезли в Израиль и вылечили)». Я вышла из кабинета и пошла реветь на парковку университета. Зачем нужно было уходить с топовой позиции в самой крутой, в моем понимании, компании в Беларуси. Чтобы что? Начать с нуля?

Поэтому стартап-туры – это квинтэссенция моих лучших скиллов: я умею организовывать ивенты и я люблю соединять людей между собой. И после первого тура в октябре 2016, когда люди уезжали с круглыми глазами, квадратными головами от информации и восторженными отзывами, у меня даже мысли не было, что это «туристический бизнес».

KYKY: Получается, ты продаешь нетворкинг… И всё?

Евгения: Не только. Когда мы приходим в офисы IT-компаний, то видим, как они устроены, какого размера отделы, как сидят сотрудники (соответственно, представляем себе, как организованы их команды). Руководитель отдела – а часто и сам CEO или CTO – рассказывает о том, чем компания занимается. Затем каждый участник может спросить то, что его интересует, у представителей компании и получить совет, что можно улучшить и какие практики перенять в его собственной организации. И переезжая между встречами, мы постоянно общаемся друг с другом: по дороге, во время ужина, экскурсий. В итоге в Беларуси уже сложилось комьюнити из «выпускников стартап-тура в Израиль» разных лет.

KYKY: А как ты из состояния «чужак» перешла в состояние «у меня куча контактов в самых крупных IT-компаниях»?

Евгения: Мое главное достоинство — любовь к общению. Я очень любознательный человек, поэтому ходила здесь на всевозможные митапы. Также мне помогали связи TUT.BY. Люди из Беларуси, которые когда-то пересекались с израильтянами по работе, представляли меня: иногда это позволяло дотянуться до человека, до которого в обычной жизни я бы не достучалась. Плюс есть всякие трюки, как выискивать контакты людей, которые тебе нужны. Допустим, проверить, кто регулярно выступает на конференциях, и отыскать в конце презентации его телефон или емейл. Как правило, докладчики – публичные люди, и им важны связи, поэтому с ними будет легче договариваться о встречах.

Кроме того, в Беларуси все привыкли пользоваться Facebook, но в Израиле этот инструмент не работает. Поэтому рекомендация для тех, кто хочет найти связи в США или Израиле — LinkedIn. Там все — от студентов до пенсионеров.

KYKY: Ты начала свой бизнес сразу после окончания MBA?

Евгения: Не после, а во время. Я делала туры в перерывах между сессиями – примерно раз в три месяца. Но я делала все медленно, а спрос превышал предложение. Было сложно совмещать, потому что учеба была два-три раза в неделю, а тур длился пять дней – и мне нужно было быть с группой с утра до последнего выпитого бокала пива вечером, то есть почти круглосуточно. Но я не была готова пропускать учебу ради работы. Зачем тогда было сдавать сложные экзамены на MBA, платить за образование, вкладывать столько сил в него?

KYKY: Скажи, учеба того стоила? Может, нужно было идти в беларуский MBA?

Евгения: Конечно оно того стоило! Но сравнить беларуский и израильский MBA мне сложно. Моя близкая подруга училась на беларуском МВА одновременно со мной и получала всегда 95, 98 или 100 баллов. Правда, она привыкла учится «на отлично». Я недоумевала: у нас, чтобы получить проходной балл 60, надо было иногда по паре раз предмет сдавать и круглосуточно корпеть над учебниками.

По требованиям к знаниям студентам западное образование сильно отличается от беларуского, даже несмотря на то, что я училась в частном колледже. И в целом образование устроено по-другому. Преподаватели и экзаменаторы — разные люди. Экзамен длится четыре часа, походы в туалет фиксируются на листочке с точным временем, а один из экзаменаторов тихо следует за тобой до двери туалета.

Если на экзамене заметят, что ты списываешь, сразу выгонят из университета — и неважно, сколько ты платишь и чей ты сын.

То же самое, если ты переговариваешься. На первом экзамене я по привычке стала звать свою знакомую, но она не оборачивалась, а когда все-таки обернулась, посмотрела на меня таким глазами, будто сейчас убьет меня. Кстати, шпоры разрешены, но у каждого преподавателя существует гайдлайн, сколько они должны занимать места и что в них можно писать. Допустим, шпора по финансам должна быть двусторонним листом А4, на нём можно писать формулы, но нельзя писать примеры решения задач. Моя подруга переписала мелким шрифтом практически весь конспект и брала с собой лупу (это не было запрещено) – еврейская находчивость.

У всех моих одногруппников было мнение, что MBA — это хорошее вложение в свою карьеру, которое приведет к увеличению дохода в будущем. У нас даже задачки на Financial Management были такие: что было бы, если бы ты аналогичную стоимости МВА сумму инвестировал в портфель акций Apple или в недвижимость, например.

KYKY: Это образование как-то помогло тебе в твоем туристическом бизнесе?

Евгения: Мое образование было с уклоном в инновации и предпринимательство. В качестве дипломного проекта мы должны были сделать стартап, с которым нужно было выступить перед инвесторами — это и было защитой диплома. Именно тогда я придумала свой текущий стартап Living In. Но тогда я его оставила, а сейчас снова вернулась, когда закончила с турами и родила ребенка. То есть начало было положено благодаря учебе. У нас были занятия, на которых учили тестировать идеи. Была лаборатория, в которую приходили люди из крутых корпораций и рассказывали о своем опыте, мы группами студентов подходили к ним, и они консультировали нас. То есть всё, что проходит стартап, мы видели во время обучения – только в миниатюре.

KYKY: Что сейчас происходит с твоим бизнесом? Ты его продала или поставила на паузу?

Евгения: Продать его невозможно, я даже и не пыталась. Вся суть этого проекта – я, мои связи, понимание рынка, умение про это рассказать и объяснить, а также соединить людей между собой. Как все происходило? Мне звонил человек и говорил, что его интересуют, например, возобновляемые источники энергии. И спрашивал, что в Израиле есть на эту тему. Я говорила: «Есть человек, чья компания уже давно занимается этой историей и скоро выходит на IPO. Он классный, говорит на русском, но мне надо проверить, не в отпуске ли он. И, кстати, ты можешь быть ему полезен, потому что он искал подрядчика». Все эти истории, люди, компании в моей голове. Поэтому мне было тяжело передать это продавцам, которых я нанимала, или выложить на сайт в виде готового продукта, который можно купить. Плюс человек не встает с утра с желанием  потратить три-четыре тысячи долларов на поездку в Израиль. Ему это нужно сначала продать, а потом он будет очень благодарен и счастлив. Но я устала продавать и поняла, что легко передать этот бизнес кому-то или разрастить его быстро у меня не выйдет, а долго мне не хотелось этим заниматься. Сейчас я рада корпоративным клиентам, у которых есть 10-15 человек, которых они хотят свозить в Израиль, – тогда я делают для них программу под ключ. Это избавляет меня от продаж и оставляет мою любимую часть – соединять людей.

«В Израиле любят говорить, что сама страна – это стартап»

KYKY: Ты начала делать свой стартап? Как тебя занесло туда?

Евгения: Все это время я ходила со своими группами по знаменитым компаниям, венчурным фондам, акселераторам, училась тому, как делаются стартапы и как Израиль мыслит в плане технологий. Мне казалось, что все в моих руках и глупо это не применить. Поэтому я начала стартап Living In.

KYKY: Правильно ли я понимаю, что если я хочу переехать в Тель-Авив, то могу зайти на сайт твоего сервиса, купить консультацию у местного, задать вопрос и дальше жить спокойно?

Евгения: Да. Сейчас для минимального рабочего продукта (MVP) я вручную ищу человеку того, кто мог бы ему помочь по его теме. Когда нахожу такого в своем круге, согласовываю дату и время разговора. Потом соединяю их, и они разговаривают. Как только человек получил информацию, которая его устраивает, он переводит деньги хелперу. У себя мы удерживаем 20% от сделки.

Но проект моей мечты выглядит по-другому. Это база данных, в которую ты заходишь и выбираешь свой запрос (например, выбрать пенсионную программу при поступлении на работу) – и тебе выдается список людей с рейтингами, отзывами, фотографиями и языками, на которых они говорят. Ты выбираешь человека и способ общения (например, личная встреча или телефонный разговор). Это похоже на Fiverr – биржу фриланса. Кстати, это израильский продукт, который недавно вышел на IPO – или всем известный Airbnb.

Сейчас стартап убыточный, как, в принципе, любой стартап на стадии роста.

На этом этапе стоит задача как можно быстрее наработать себе базу клиентов и прибыль от них, а потом взять инвестиции, показав, что модель работает. В самом начале ты только начинаешь нащупывать то, что называется product market fit, то есть то, что действительно нужно людям. Это самое мучительное, потому что его можно искать несколько недель или несколько лет. Хотя если это годы, наверное, это уже совсем плохо.

У нас уже есть несколько оплат по 15 долларов, из которых 12 мы передаем помощникам, которые консультируют других людей, а сами зарабатываем три доллара. В нашей команде три человека. Саша Шнирман, наш CTO, который мог бы зарабатывать по найму в Израиле очень хорошие деньги. Лёня Белкин, продакт, который после того, как я его интервьюировала на тему «как проходил твой переезд?», через пару дней сам позвонил и сказал: «Мне очень нравится твоя идея, давай я что-нибудь полезное буду для нее делать». И есть я, человек с MBA и опытом в ИТ 10 лет. Понятно, что если мы посчитаем наши зарплаты, которые могли бы заработать за это время, то сейчас стартап не покрывает этого и близко.

KYKY: Тебя не демотивирует такая ситуация?

Евгения: Нет, у меня же свой стартап! В Израиле все верят в свои идеи. У всех есть картбланш на ошибки. Человек, который ошибся и прогорел, гораздо предпочтительнее в плане бизнеса, потому что у него есть опыт. Здесь можно прийти к инвестору и сказать: «У меня было три стартапа, и все закончились неудачей». Если он спросит, почему, а ты объяснишь и покажешь, что умеете делать выводы, то он скорее вложится в вас, чем в человека, который никогда ничего не делал и не совершал ошибок.

KYKY: На твоем месте я бы вообще не переживала – есть подушка безопасности и рабочий туристический бизнес, к которому всегда можно вернуться.

Евгения: И да, и нет. Ты не всегда знаешь, когда стоит остановиться, особенно когда почувствовал свободу. К тому же подушки безопасности у меня уже нет. Я на грани финансового истощения.

Мне помогает семья, потому что очень хочет, чтобы у меня всё получилось. Но в любом случае я могу вернуться к бизнесу. Как раз сейчас у меня будет тур для российских автодилеров Mazda, Toyota, которые приезжают на Smart Mobility Summit – то есть параллельно я пытаюсь подработать. Просто, чтобы понимать сколько в Израиле уходит денег на жизнь, нужно здесь побывать. А если у тебя еще ребенок, чьи ясли стоят 1000 долларов в месяц (стандартная цена), то это влетает в копеечку.

KYKY: А чем беларуское ИТ отличается от израильского?

Евгения: Во-первых, законами. Израильское государство последние 20 лет вплотную занимается стартапами, развитием технологий и научного мира. Здесь переплетены армия, университеты и разработка. Плюс государство понимает, что если у нас будут успешные, большие бизнесы, то это будет выгодно. Поэтому оно дает им всё, чтобы они росли. Например, для инновационных и научных проектов здесь есть беспроцентный кредит на несколько лет. Если компания преуспела, то она возвращает деньги, если прогорела — ничего не делает. Эта программа рассчитана на то, чтобы стартап развивался, потом стал «единорогом» (проекты, которые оцениваются в 1 млрд долларов и выше – Прим. KYKY), которого купит Google, и государство получит много дивидендов в качестве налогов. Так случилось с навигатором Waze. Но у такого гранта есть требование: интеллектуальная собственность должна оставаться в Израиле.

Также здесь уже много лет есть конвертируемый займ (в Беларуси он только появился), куча юристов, которые понимают в этой сфере, поэтому все законно, понятно и прозрачно. Кроме того, здесь традиционно сильные технические «мозги». В Израиле нет полезных ископаемых, вокруг одни враги, никаких экономических отношений с соседями. У страны один вариант — зарабатывать мозгами. Поэтому здесь много американских фондов, которые ищут себе полезные стартапы, чтобы в них вложиться. Все знают: здесь умеют разрабатывать технологии. При здешних университетах есть лаборатории, в которых что-то разрабатывается. А коммерческие компании типа Intel оплачивают их.

KYKY: Мне кажется, у стартаперов особый тип мышления. Можешь назвать его характеристики?

Евгения: В Израиле любят говорить, что сама страна — это стартап, большая авантюра. Евреям, которых отовсюду изгоняли, приходилось все время выкручиваться, находить способы. Здесь есть слово «хуцпа», которые означает «предприимчивость». Это черта культуры и стартаперов.

Я могу сказать, кто (по нынешним гайдлайнам) «правильный» стартапер. Принято, чтобы он малыми итерациями достигал больших изменений, сразу пробовал, а также мог быстро отказаться от первоначальной идеи продукта, если она не показывает результата. Он должен быть амбициозным, мыслить как можно шире. Собирать правильных людей вокруг себя и не бояться ошибок. И помнить, что важно вкладываться в команду, потому что идея может прогореть, а если команда классная, то она может многого достичь.

«Я не говорю, что нужно валить из Беларуси, но я сторонник того, что нужно пробовать всё»

KYKY: Как понять, что пора переезжать с насиженного места в другую страну?

Евгения: Думаю, у каждого есть свой градус, что пора двигаться. Когда ты понимаешь, что не можешь самореализоваться в каком-то пространстве и проблема не в тебе. Или что где-то есть условия, более благотворные для твоих начинаний. Вот тогда пора попробовать. Моя семья очень негативно относится к любым эмиграциям. Весь опыт отъездов их знакомых и родственников показал, что, да, люди успешно устроились, но всю жизнь скучают по родине. Родители моего папы всю молодость пытались уехать в Америку, потом в Израиль. Но папа (основатель TUT.BY Юрий Зиссер – Прим. KYKY) никуда не уехал, потому что был влюблен в маму, а у мамы (культуролог Юлия Чернявская – Прим. KYKY) вся жизнь была в Минске. Всю сознательную жизнь папа говорит, что если ты талантливый человек, ты можешь жить и работать где угодно. Я уважаю эту позицию. Моя мама тоже абсолютно локальный человек, который, если перенесешь в другую культуру, сразу потеряет всю свою силу. Ее сила в русскоязычной культуре – таким людям просто противопоказано уезжать.

А если мы говорим про стартапы или обучение, я считаю, что молодежи нужно везде ездить, все смотреть, все пробовать на вкус, проходить все курсы, хотя бы онлайн. Я так обучалась в стартап-школе самого известного акселератора Y-Combinator. Меня каждую неделю соединяли в видеочате со стартаперами со всего мира, где мы общались и делились презентациями своих продуктов, а потом давали обратную связь. И все это бесплатно! Так я пообщалась с египтянином из ОАЭ. У него сильно увеличились глаза, когда он понял, что его соединили в одном чате с Израилем. Еще я говорила с девушкой из Нигерии, которая делает маркетплейс для раздачи секондхенд-вещей, общалась с беларусами и литовцами – видимо, нас по языку объединяли. Везде есть стартапы. Я не говорю, что нужно валить, но я сторонник того, что нужно пробовать всё.

KYKY: Экспериментировать — это очень по-стартаперски.

Евгения: Все израильтяне мечтают уехать куда-нибудь, например, в Америку или Канаду, потому что здесь жизнь очень нелегкая. Ты должен много работать, и все твои деньги сгорают из-за высоких цен. В Тель-Авиве средняя семья с ребенком или двумя, сильно не разгоняясь, тратит около 5000 долларов в месяц. И это без накоплений! Сходить в кафе, заплатить за сады, за аренду квартиры или кредит за квартиру, плюс 300 долларов стоят продукты на неделю. Но я не думаю, что есть где-то «идеальное место» – если у тебя внутри есть то, что тебе мешает, ты это будешь возить за собой повсюду.

KYKY: Одни коучи кричат, что надо выходить из зоны комфорта, вторые говорят, что это всё устаревший формат, а выход из зоны комфорта — ненужные страдания. Ты за что?

Евгения: Думаю, есть периоды, когда нужно выпихнуть себя, а есть периоды, когда надо позволить притаиться.

Когда-то один психолог сказал мне очень хорошую фразу. Остановитесь и задайте себе вопрос: то, что вы делаете, вы делаете из страха или из любви? Если из страха, то немедленно прекращайте делать это.

Сейчас, когда я что-то делаю, я всегда задаю себе этот вопрос. И стараюсь честно отвечать на него. Я знаю, что часто делаю что-то, чтобы доказать родителям, что я не лыком шита. Они давно меня любят, потому что я хорошая, и все меня уважают, потому что видят мои достижения. А я все хочу масштабный проект, уровня TUT.BY.

Иногда я замечаю, что разогналась слишком сильно и уже на пределе. Очень важно в такие моменты обращать внимание на свое тело. У меня был тяжелый момент в жизни – перегруз на работе, проблемы дома – в общем, все сразу. И я несколько недель не могла дышать, обнаружила, что у меня все время плечи подняты вверх и дыханье сперто. Я делала свои обычные дела, но так себя загнала, что невольно задерживала дыхание, боясь выдохнуть. Из этого состояния я уже выходила с помощью психотерапевта.

Сейчас я могу одновременно гладить, убирать, слушать лекции по конверсии сайта и учить ребенка «как говорят котики?». Потом выполнять норму по шагам – на этой неделе у меня соревнование apple watch с моим другом из Москвы. А еще успеваю съездить на пляж и почитать. И все это — отдых. Но мне всё время кажется, что я потратила время впустую и ничего не успела.

KYKY: Это невроз, который тебя подгоняет?

Евгения: Да. Есть в нем хорошая черта, потому что ты успеваешь гораздо больше, чем большинство людей. Но есть и отрицательная — ты не способен сесть и пять минут попить кофе, не проверяя телефон, не читая книгу, не пытаясь готовить или убирать.

KYKY: Меня такой невротизм пугает. И я читаю советы, что нужно заземлиться.

Евгения: Если ты человек, который много думает и делает в течение дня, то пытайся выбирать спокойный спорт. Я хожу на пилатес и йогу. Они не ленивые, там хорошо подтягиваются мышцы, но в то же время ты лежишь, сидишь, дышишь, не бегаешь и не прыгаешь.

Хорошая практика – выключать телефон. К вечеру, если в помещении находится горящий экран, я начинаю злиться. Поэтому включаю авиарежим на смартфоне. А в выходные могу оставить телефон дома и выйти на несколько часов или на полдня погулять.

В Израиле это проще, потому что Шабат – это настолько нерабочий день, что люди не ожидают от других, что те будут отвечать на сообщения.

Но вообще, когда у тебя много всего, ты успеваешь больше. Кому-то подходит такое поддержание тонуса, кому-то – нет. Еще у меня очень спокойный муж, который отлично уравновешивает.

KYKY: Что ты впитала из нынешнего окружения? Какие интересы, черты характера, характеристики менталитета окружающих людей теперь есть в тебе?

Евгения: Интонации в речи. Еще в иврите много говорят слово «поставить», которое заменяет слова покрыть, положить, разместить, повесить. Надо себя контролировать, чтобы не «поставить». Я стала меньше обращать внимания на внешний вид. Макияж наношу раз в пять реже, чем в Беларуси. У меня сильно изменился лук: подстрижена челка, выбриты виски, набито тату, я иду по улице, попивая холодный кофе, с коляской, в которой сидит чумазый ребенок в пижаме, потому что здесь это норма. Ношу безумный балахон или очень короткие шорты. И шлепки, конечно.

Еще у меня появилась привычка всем улыбаться и желать хорошего дня. Привыкла делиться и всё отдавать. Здесь на детских площадках все пользуются вещами всех, никто не спрашивает, где чьё. Еще я избавилась от косых взглядов, когда ты хочешь кого-то осудить и показать, что имеешь свое мнение на его счет. Тут могут громко и прямолинейно выразить недовольство, но за этим не будет ничего скрытого. То есть какая-нибудь женщина не будет на тебя смотреть унижающим взглядом за то, что ты не уступил место беременной, максимум – она наорет на тебя. Я тоже это переняла и старюсь легче ко всему относиться.

В Израиле, в отличие от Беларуси, есть такие понятия, как политика, партии, выборы, на исход которых ты реально можешь повлиять. Мне было стыдно, что я приехала и ничего в этом не понимала. Первые пару лет я изо всех сил занималась учебой, а потом начала въезжать в политическую ситуацию. Стала смотреть политические диспуты, читать политические новости.

KYKY: В Израиле очень много русскоязычного населения. Получается, можно не учить иврит? Но чем может обернуться отказ от языкового погружения? В Латвии, например, сильно не любят россиян, которые туда переехали еще в СССР, но не выучили язык до сих пор. Как ты относишься к такой модели жизни?

Евгения: Я считаю, что это нормально. Конечно, с точки зрения страны правильно, чтобы все были поглощены культурой, языком, политикой – это элементарные правила вежливости. Но давайте не забывать, что евреи попали в Беларусь или Россию не потому, что они хотели там жить, а из-за политических вопросов. Поэтому когда они сюда переезжают, глупо удивляться, что их внуки и дети хорошо себя чувствуют, говоря на русском. Тут есть город Бат Ям, который, как Брайтон Бич, состоит на львиную долю из русских. И они хорошо себя чувствуют. Раньше я думала, что невозможно жить без языка, что нужно обязательно его учить. Но если эти люди нашли себе работу и могут нормально существовать, их не привлекает израильская культура, значит им нормально. Я, наоборот, очень хотела интегрироваться, специально переехала в центр Тель-Авива, где просто грабительские цены, но вообще нет русских и все очень израильское.

Нет смысла изо всех сил стараться интегрироваться. Я даже больше скажу: у эмигрантов есть большие преимущества, которых они не ощущают. Да, со мной случился кризис при переезде и культурный шок, у меня были сложные времена финансовой беспомощности, когда за пару месяцев у меня улетели все деньги, на которые я планировала жить целый год. Но, по сути, у эмигранта картина мира в два раза шире. Он знает в два раза больше, чем местный, потому что у него есть еще другой опыт.

KYKY: Хотела ли вернуться в Беларусь? Там же семья, друзья.

Евгения: Я постоянно езжу в Беларусь. Когда у меня не было ребенка, я была более мобильная, раз в полтора месяца ездила домой. Но вернуться насовсем пока не хочу. Во-первых, потому что Израиль — лучшее место, чтобы растить ребенка. Здесь все очень любят детей, тут хорошая медицина, высокая ценность человеческой жизни. И никто не раздает советов! Лежащий и плачущий ребенок на полу детской площадки никого не смущает. В Беларуси я бы сразу начала его успокаивать, убалтывать, уводить в другое место. А в Израиле всем все равно – все понимают, что через пять минут ребенок успокоится.

Здесь очень все расслабленно и естественно, больше свободы. Людям, у которых ценность – свобода, подойдет другая страна, не Беларусь. В то же время в гости приехала моя бабушка и сказала: «Как можно жить в такой дорогой квартире, в которой голые стены, текущий кондиционер и зимой не топят?» Я парировала, что если израильтян что-то не устраивает, они выходят на площадь и заявляют об этом и их никогда не посадят в тюрьму за проявление воли. Она мне ответила: «Знаешь, я лучше буду сидеть в теплой квартире и мне не придется отдавать за это последние деньги, чем высказывать свое мнение на площади».

KYKY: Может, это поколенческое?

Евгения: Не думаю. Просто есть люди, которым уют важнее. И это хорошо.

KYKY: Когда ты приезжаешь в Беларусь, как оцениваешь обстановку, имея опыт жизни в другой стране?

Евгения: В политическом ключе ничего не происходит. Всё стоит на месте. В культурном плане Минск становится только лучше. А когда читаю новости про избиение на Октябрьской, я ощущаю ярость.

То же самое, когда читаю про призыв в армию вместо магистратуры. Есть непостижимые уму вещи – но они были и до этого. Я не могу сказать, что сильно удивляюсь. И стараюсь избегать снобизма: «Фу, как у них плохо, а у нас тут хорошо».

Первое время после переезда, когда я ощутила более расслабленный дух, меня в ступор вводили беларуские милиционеры. На третье июля, когда каждые 10 метров были оцеплены милиционерами, я напрягалась и думала: «Где же я согрешила?» В Израиле такого нет. Тут полиция приедет и будет уговаривать бомжа уйти с детской площадки, никто не будет его брать под белы рученьки и силой сажать на двое суток в отрезвитель. Или вот еще пример: на день независимости Израиля я видела, как мальчишка брызнул в полицейского из баллончика с пеной (искусственный снег), а полицейских за ним побежал и «отомстил», забрызгав ему всю голову этой же пеной. Они и гонялись друг за другом и смеялись. Здесь у полиции нет серьезных лиц и вахтерской власти.

Этой зимой я приезжала в Минск и ходила в Купаловский театр. После спектакля переходила дорогу около Октябрьской площади. Проспект был пустой, я переходила не на пешеходном переходе и таращилась в телефон. Вдруг ко мне подъезжает большая машина, из нее выпрыгивает несколько мужиков и натягивают на голову маски. У меня внутри все похолодело. Как раз к TUT.BY снова какие-то претензии были... Я думаю, наверное, меня хотят забрать, у меня начинается паранойя. В итоге оказалось, что я нарушила ПДД. А они разыграли спектакль! И чем больше они видели, что я боюсь, тем больше один говорил: «Ну что, повезем ее в участок? Что скажешь?» А другой ему отвечал: «По-моему нормальная девушка, она все осознала». Я начинаю перед ними лебезить, оправдываться, чувствую себя школьницей, хотя мне 31 год и у меня есть дочь. Я ничего не сделала, но у меня панический страх, что меня могут забрать. В Израиле, если ко мне стучится полицейский, скорее всего я не так припарковала машину. Здесь у меня нет этого холодеющего состояния внутри.