Рабочий день у медиков в Беларуси – 12 часов

«С 2017 по 2020-й я работала офтальмологом в одной из госбольниц Минска. В день на приеме у меня могло быть до 80 человек, хотя в установленных нормах – всего 26. Поток пациентов был нескончаемым, поэтому на каждого удавалось отводить не более пяти минут. Кроме того, приходилось вести абсолютно бесполезный документооборот, который постоянно отвлекал от пациентов. Поэтому, конечно, ни о каком обеде или перерыве речи даже не шло.

Моя зарплата, если не считать «ковидных надбавок», «чистыми» составляла порядка 780 рублей. Вместе с «ковидными надбавками» в разгар эпидемии – 1200 рублей. Надбавки выплачивали всем медикам, которые контактировали с коронавирусными пациентами. А контактировали многие, в том числе узкие специалисты, которые выезжали к таким больным для взятия мазков. Но никто не учитывал тот факт, что на прием к тому же офтальмологу может прийти инфицированный пациент – за это ничего не доплачивали.

Нехватка врачей была такая, что на выезды отправляли даже интернов. Мы вместе с медсестрой тоже входили в так называемую «ковидную бригаду» и после смены отправлялись на забор мазков и выписку больничных.

Но потом нас – не терапевтов – стали привлекать для осмотров и назначения лечения, в том числе, пациентам после выписки.

По сути, мы выполняли работу терапевтов, которых не хватало. И это был огромный стресс, потому последний раз до выездов я брала в руки стетоскоп в 2016-м, когда заканчивала медуниверситет. И чтобы что-то «выслушать» и назначить лечение, приходилось заново читать литературу, постоянно быть на телефоне с терапевтами, начмедом. Но если мы видели, что человек в очень плохом состоянии, просто вызывали «неотложку».

В марте 2020-го нам выдавали всего несколько масок на неделю, причем они были изготовлены вручную. Потом стало получше: ежедневно стали выдавать респираторы. Полный комплект СИЗов бригада получала только на выезд к пациентам, с подтвержденным COVID-19.

До сих пор не знаю, переболела я или нет: тест показывал отрицательный результат, но когда мы мотались по вызовам, температура у меня не спадала месяц.

И если сначала у нас было 10-15 адресов, то к апрелю 2020-го стало столько визитов, что мой рабочий день заканчивался к 8-9 вечера, а начинался – с 8 утра. Конечно, мы старались подменять друг друга, чтобы дежурства не попадали каждый день, а хотя бы через день, но все равно нагрузки были сумасшедшие.

Отъезд из страны, «кусачие цены» и бюрократия

Отъезд из Беларуси не был спонтанным – мы его планировали, но когда супругу пришло интересное предложение по работе, он не стал отказываться и уехал в Украину. Через несколько месяцев я приехала к нему. Выбор страны не был каким-то осознанным, скорее, я поехала вслед за мужем. Еще мне хотелось посмотреть, как работают врачи в другой стране. Отзывов о практике в Украине у меня не было.

Конечно, я рисовала себе более радужные перспективы в профессиональном плане, чем они оказались на самом деле. Но давайте по порядку. Перед отъездом я собрала все документы об образовании, часть из которых пришлось заверять в Минобразования, а часть – в МИД Беларуси. Оказалось, что если на документах проставлены факсимильные подписи ректора – такие документы действительны только внутри страны. Поэтому пришлось заново все переделывать. Некоторые документы (военный билет и приложение к диплому с отметками) я вовсе не взяла с собой, хотя они оказались нужны.

5 августа, когда закончился контракт, я поехала к мужу. К тому времени он уже вышел на новую работу, снял жилье и подал документы на ВНЖ.

Что я могу сказать про Киев? Цены, конечно, кусаются. Мы арендуем квартиру за 500 долларов, хотя в Минске снимали жилье за 180 долларов. И в Киеве у нас обычная квартира – не luxury-условия, правда, локация удачная. Но далеко от центра снимать – тоже не вариант. Во-первых, сейчас приходится много передвигаться по городу, а во-вторых, расходы на транспорт никто не отменял.

Так вот, после того, как я подала документы, чтобы сделать вид на жительство, нужно было разобраться с трудоустройством. Сначала я нотариально заверила все документы в нескольких экземплярах, что обошлось в круглую сумму: примерно 270 долларов. Потом обратилась в ГП «Информационно-имиджевый центр» для верификации документов и заплатила порядка 100 долларов. Конечно, можно было все сделать бесплатно, но для этого пришлось бы ждать от месяца и дольше. В итоге мне выдали бумажку, что диплом признан действительным в Украине. И эту бумажку следовало отнести в Минздрав, но из-за карантинных мер приемы в ведомстве отменили. И везде, куда бы я ни стучалась в так называемое «единое окно», меня разворачивали и просили звонить. Трубки хронически нигде не брали, но мне удалось сделать невозможное и дозвониться – у меня таки приняли документы.

В Минздраве примерно месяц рассматривают документы, а потом выдают заключение, можно ли работать по специальности медика в Украине. Некоторых – отправляют на курсы (лекции и практика в больнице), некоторых – в интернатуру. Меня направили в интернатуру, и проходить ее нужно полностью. В Украине срок обучения в интернатуре составляет два года, но меня предупредили, что систему хотят реформировать и увеличить срок обучения до трех лет.

Стоимость обучения в месяц в интернатуре составляет порядка 3 тысяч гривен (108$). Кроме того, нужно сдавать экзамен по украинскому языку.

Зачисление в интернатуру идет с конца июня до начала учебного года осенью, поэтому я пока жду. Мне нравится, что практику во время обучения можно проходить в частных медцентрах – это хорошая возможность для трудоустройства в дальнейшем. Предполагаемая зарплата по моей специализации в Украине составляет от 10 до 30 тысяч гривен (от 360$ до 1080$). Кроме того, нагрузка на врачей гораздо меньше. По отзывам коллег, максимальное количество пациентов в день – до 20 человек.

Что касается технического обеспечения больниц, такого оборудования я никогда не видела! Конечно, все зависит от уровня клиники, но если брать среднюю температуру по больнице – все очень даже прилично. Кроме того, в Украине хорошо развита фармакология. Я была на курсах, и у меня постоянное спрашивали: «Маргарита, а в Беларуси такой препарат есть?». И я в очередной раз отрицательно качала головой. Коллеги сильно удивлялись и спрашивали, чем мы в Беларуси лечим людей.

Конечно, мои ожидания от переезда и реальность не совпали, ведь я уезжала с наработанным стажем, категорией, а сейчас все нужно начинать заново. Это немного бьет по самоощущению. Но коллеги, которые уже прошли этот путь, говорят, что ничего страшного в этом нет. В интернатуре действительно есть чему поучиться, потому что за последние несколько лет появилось много технологий и препаратов. Можно получить тот уровень знаний, который в Беларуси вряд ли возможен.

Тем не менее, я все еще мечтаю, что мы с мужем вернемся в Беларусь. Сейчас, когда узнаю на курсах что-то новое, всегда думаю: «Когда вернусь в Беларусь, покажу все, расскажу, научу».

Какие-то такие мысли, но когда это будет?.. Однозначного ответа у меня нет. Надеюсь, это произойдет в перспективе ближайших 2-3 лет. Хотя я возвращалась в Беларусь, когда забирала недостающие документы. В Минске чувствовалось такое напряжение, что постоянно было не по себе. Хочется, чтобы в Беларуси, наконец, стало мирно, правомерно, чтобы появилось такое понятие, как Конституция, чтобы сменилась власть, исчезла диктатура и все политзаключенные вышли на свободу».