Надо сказать, у мировых знаменитостей взаимоотношения с музыкой складывались по-разному. Моцарт в пять лет написал первую пьесу для клавесина, а в восемь – сонату для фортепиано. Родители все детство таскали юное дарование по гастролям, что было изнурительно для маленького Амадео. Рихтер не учился игре на фортепиано, но с раннего возраста читал оперы с листа и с удовольствием импровизировал. Элтон Джон с четырех лет заинтересовался фортепиано. И, хотя родители не воспринимали увлечение сына всерьез, уже в 11 лет он выиграл грант и поступил в Королевскую академию музыки. Отец Ричи Блэкмора подарил сыну гитару, когда ему было 11 лет. Он оплатил уроки в музыкальной школе с ироничным напутствием: «Либо ты научишься играть на гитаре как следует, либо я её разобью об твою голову». В 12 лет Владимир Мулявин самостоятельно освоил игру на балалайке, затем научился играть на гитаре, и начал этим зарабатывать, играя в поездах, переходах и на улицах. В 16 лет он пошёл работать в оркестре, потому что, как подсказал его друг, там можно было заработать в два раза больше, чем токарем на заводе.

В прошлом году мне довелось наблюдать запись нового альбома белорусской группы АПОТОМ. Было что-то особенное в том, как повзрослевшие рокеры сдувают пыль со своих расстроенных гитар, собирают по кассетам и блокнотам двадцатилетней давности песни и, запершись в студии, днями напролёт репетируют. О том, как проходила запись, ребята сняли фильм, а сведение и выпуск альбома, который решено назвать Still Yet, в смысле «Все Ёще», решили сделать на народные деньги и запустили краудфандинг на площадке Boomstarter. Вдохновленная возможностью пообщаться с музыкантами на короткой ноге, я решила узнать, какие воспоминания остались у белорусских музыкантов от занятий музыкой в детстве.

Детство музыкантов

Иван Селищев, гитарист группы «Петля Пристрастия»: «Я три года ходил в музыкальную школу. Пошёл по собственному желанию, учился играть на флейте и фортепиано, а хотел на гитаре, поэтому бросил в итоге. Музыку с самого детства любил и благодаря родителям был в музыку погружён. Собственно, мой отец и привил вкус и мне, и большинству будущих участников АПОТОМ».

Кирилл Папакуль, кинорежиссёр, фронтмен группы АПОТОМ: «Василий Васильевич Селищев, или, как мы его называли, Базыль – мой школьный учитель английского с 4-го класса и до выпускного, живой гуру. Таких, как он, очень мало – лично я больше не встречал. Оба сына Василия Васильевича – Василий и Иван – знаменитые в Беларуси музыканты, причем младший – Ваня – помогает нашей группе АПОТОМ записывать уже два альбома подряд. В нашей 25-й школе он создал группу из своих учеников. Четверо из участников АПОТОМ – я, Костя Жуков, Александр Демешко и Сергей Северинов – закончили нашу 25-ку и прошли через базылёвское Rainbow Show.

От Василия Васильевича я черпал не только знания, но и музу. Я мог у Базыля достать всё, что мне было нужно: незнакомые для меня альбомы The Beatles, но самое главное – их стихи! Об интернете только слышали тогда, поэтому слова английских песен приходилось «снимать» самому – так мы называли процесс распознания текста на слух. Однако у Базыля была книга, привезенная из Великобритании, «The Beatles Lyrics». Я переписал эту книгу… за выходные! И потом еще раз – в подарок своей подруге-битломанке. За лето, не спеша, наслаждаясь английским языком, его рифмами, шутками, каламбурами. Помню, сижу я за партой на техническом переводе, и тут Василь Василич объявляет: «Сейчас мы все будем снимать слова песни группы Битлз «Hey Jude». Все, кроме Кирилла», – для меня это было очень почетно. И Базыль заводил пластинку! Костяк АПОТОМ, а значит и музыкальные предпочтения, вкус, стиль – всё это вышло именно из школьного ансамбля Селищева Василия Васильевича».

Костя Жуков, басист группы АПОТОМ: «В музыкальную школу я пошел в третьем классе. Играл на баяне. Там был предмет – композиция. На композиции нужно было сочинить польку, вальс и марш. Я сочинил, и моя учительница, армянка с длинными тонкими пальцами, очень меня похвалила. Потом наш друг Пегас замолвил за меня словечко в ансамбле «Гармоники» при Доме культуры МАЗ – и меня взяли туда. Стал я учиться играть на гармошке, но, когда мы выступали, мне доверяли только барабан. Вешали на шею, и я по нему буцал. Выступать мне нравилось. Однажды нас пригласили на БТ. Мы записали под какую-то песню целый клип. Играли, я там буцал. А когда передача вышла, ее смонтировали так, что в кадре мелькали руки негров, которые в магазине «Музыка» выбирали гармошку… В школьный ансамбль Rainbow Show к Василию Василию Селищеву я попал только потому, что у меня была бас-гитара. Когда у папы на фирме стали расформировывать старое оборудование, там в запасниках нашёлся целый оркестр: трубы, саксафон, барабаны, но порванные, поэтому я их не взял... и бас-гитара. Она была такая, как у Beatles 62-го года, very old style. Пердючая, конечно, но басуха – наш первый электроинструмент. С тех пор я типа басист».

Роман Орлов, группа «Ў»: «Мой дед по маминой линии прекрасно пел, и сестра его тоже. Думаю, это впиталось, наряду с мистической атмосферой несвижского края, откуда родом моя мама. Я учился в музыкальной школе Новополоцка по классу цимбал. Впервые взял в руки гитару в 6 лет, чтобы заглушить громкий плач моего брата Богдана – мамы не было дома, а Богдан громко плакал несколько часов кряду. Поиграть на гитаре было единственным шансом урезонить его и как то изменить его (и моё) отношение к жизни».

Алексей Вертель, гитарист группы Vicious Crusade: «Моя ситуация интересна тем, что и мама, и папа никогда не слушали музыку, не разбирались, ничего не пели, не играли и крайне редко упоминали что-то, связанное с музыкой. Лет до 12, пока у меня не появился магнитофон, мир музыки для меня ограничивался песенками из мультфильмов и заставками после прогноза погоды. После прогноза иногда ставили инструментальную вариацию Yesterday, и меня, помню, от нее всего внутри переворачивалось. Еще дома была какая-то полуубитая гитара, я любил ее покрутить в руках, но так и не понял, каким образом на ней играют. Потом у меня появился магнитофон, и прорвало: во дворе слушали в основном попсу и блатняк, в классе – Джексона и гранж/метал, брат, который вернулся в тот момент из Москвы, слушал «Машину Времени», БГ, кое-что из «Аббы» и западной попсы 80-х.

Тяжелого метала я довольно долго боялся, потому что у меня была очень религиозная бабушка, и с детства было глубоко заложено отторжение всего хотя бы близко анти-христианского. Потом это быстро прошло.

Примерно в 14 я стал учиться играть на гитаре. Увидел, как играет брат. На примерах песен БГ и Beatles я за пару месяцев научился довольно бодро переставлять аккорды. Практически сразу я стал пробовать сочинять что-то свое. Помню реакцию мамы на мои эксперименты: хватит уже бренькать, сыграй что-нибудь нормальное. Нормальное я играть так и не стал, в институте я открыл для себя электро-гитару, и все стало совсем плохо. Тем не менее, бывали времена, когда музыка занимала 99% процентов моего сознания».

Руся, гурт SHUMA: «Я займалася ігрой на фартэпіяна некалькі клясаў з 7 гадоў, але сямейныя абставіны не дазволілі мне гэта працягваць, і школу я не скончыла. У 90-я нам проста не было чым плаціць за адукацыю. Затое ў школе быў кружок эстраднага сьпяваньня, і са мной займаўся мастацкі кіраўнік Юра Швадчанка, які заўсёды верыў у мяне і старанна матываваў на расьпеўкі і штодзённыя заняткі. Юра бачыў ува мне талент і дапамагаў, як мог. Гэтаму чалавеку я шчыра ўдзячная за ягоны правільны педадагічны ціск і жортскую дысцыпліну. Ў сем гадоў, праўда, я ня вельмі любіла займацца, асабліва мяне бясіла сальфеджыо, таму што трэба было ўважліва слухаць і рыхтавацца дома, а дзіцёнку гэта складана рабіць самастойна. У гэтым пытаньні мне дапамагала мама. Часам мне даставалася па срацы, а часам мама садзілася і грала для мяне маленькі канцэрт. Гэта сапраўды натхняла».

Андрей Дементьев, гитарист группы FLAT, АПОТОМ: «Да ничего такого особенного и не было... спецшкола с музыкальным уклоном – полуинтернат с полным пансионом №102. Серебряная медаль. Сначала меня определили на баян, но мама пришла в школу и настояла, дескать, гитара, и точка. Прислушались. И правильно. Преподаватель – Шалимов Виталий Петрович. Кроме того, семь лет «общего» фортепиано, и ещё я играл в оркестре на контрабас-балалайке, потом – в духовом на тубе, ну это уже вообще не смешно».

Не каждому маленькому человеку суждено стать профессиональным музыкантом, но интерес к музыке сделает его жизнь значительнее, красочнее и разнообразнее. А это стоит того, чтобы терпеливо и изо дня в день придумывать разные уловки и хитрости, побуждая ребенка постигать музыку и осваивать инструмент. Именно музыка первой придет ему на помощь в нелегкое время, когда хочется выразить себя, сыграть или спеть свою боль, свою радость или другую очень сильную эмоцию, которую не с кем разделить.