Европейская культура была во многом определена диалогами Платона, в которых была показана одна простая вещь: люди часто не понимают смысла употребляемых ими слов. О верности этого наблюдения мы не так давно убедились на примере программиста Juno, который речами о разлетающихся кишках змагаров полагал, что так он выразил свою приверженность концепции М. Вебера о монополии государства на насилие. Такое невежество плохо не только с филологической точки зрения. Ведь жизнью человека управляют не только материальные и биологические, но и идейные факторы. И большинство наших проблем связано с тем, что мы руководствуемся плохими идеями. Об этом когда-то спели панки из Crass в хите «Where next Columbus?», в котором критично прошлись по концепциям Христа, Маркса, Юнга, Сартра, Муссолини. Поэтому И. Берлин в «Предназначении философии» замечает: «Люди не могут жить, не стремясь описать и объяснить себе мир. Те модели, которыми они пользуются при этом неизбежно глубоко влияют на их жизнь, даже когда они не осознают этого… Кто может определить, как много вреда и как много добра причинило в прошлом преувеличенное применение к общественным отношениям метафор и моделей, сформированных по образцу родительского авторитета, особенно при определении отношений между правителями государств и их подданными»?
Эти рассуждения истины и для других аспектов повседневной жизни. Например, с XIX века женщины перестали довольствоваться малым и стали мечтать о настоящей любви. Начитавшись сентиментальных романов, они быстро разочаровывались в своём браке, и всё нередко заканчивалось, как в «Госпоже Бовари» или «Анне Карениной». Наступил 21 век, а девочки продолжают искать идеального принца, теперь опираясь на феминизм. С одним из списков требований к любимому можно познакомиться благодаря тексту Ольги Родионовой про правила мужского этикета. Но, как с удовлетворением отмечают консерваторы, для дам с такими идеями всё часто оборачивается так, как в эпизоде Love's Labours Lost in Space «Футурамы».
Фрай: Что было не так на вчерашнем свидании?
Лила: Не знаю. Не могу точно сказать. Может, его гадкий язык ящерицы!
Эми: Ты капризная.
Фрай: Да. Будешь отказываться от парней с языком ящерицы, с низким интеллектом или с замашками садиста, так и останешься одна!
Лила: Что плохого в завышенных требованиях? На этом и закончим!
Доктор Зойдберг: Проблема самки Лилы – чисто медицинская: скоро она отложит яйца, вылупятся детеныши и всё наладится.
Эми: Надо дать парню шанс. Бывает, встретишь парня – свинья свиньей! А потом понимаешь, что у него очень привлекательное тело.
Лила: Спасибо всем за дельные советы. Но мне нравиться жить так, как я живу!
Бендер – Звучит как крик о помощи.
В этой ситуации должны сыграть свою роль гуманитарии, которые могли бы помочь людям жить при свете и не безумствовать во тьме. Однако наши интеллектуалы часто не понимают то, о чём они говорят в своих курсах и текстах. Случай ЕГУ показал, что на словах они выступают за европейские ценности, а на деле живут по совсем другим понятиям. И такое же впечатление складывается при наблюдении за другими «европейскими» сообществами, нравы которых мало чем отличаются от того, что было показано в советском фильме «Гараж».
Как такие люди будут строить альтернативное будущее? Так же, как большевики, которые разрушили одно полицейское государство, чтобы на его месте построить другое, более совершенное? Неудивительно, что основная часть населения выбирает у нас тех, кто формулирует безопасные и понятные ей идеи. «Нам такая демократия с гвалтом не надо. Нам демократия надо, когда человек работает, получает хоть какую-то зарплату, чтобы и хлебушка купить, молочка, сметаны, творожку, иногда кусочек мяса, чтобы накормить ребенка и так далее» (А. Лукашэнка. З размовы з рабочымі Менскага аўтазаводу. 28.05.1998 г. «Навіны», 10.06.1998 г.). «Демократия, если просто говорить – это то состояние общества. Когда женщина, например, может чувствовать себя женщиной: выйти замуж, создать семью, гарантированно и спокойно родить детей, воспитывать их, иметь возможность дать им образование. Вот суть демократии» (Пресс-конференция Президента А. Г. Лукашенко российским СМИ).
Каким образом беларусам повысить качество своего мышления, чтобы избавиться от пустоты и хаоса в голове? Для начала можно воспользоваться постсоветскими учебниками по логике. В отличие от проблемы псевдоаргументации в них тема правильной работы с понятиями раскрыта вполне неплохо. Начнём прояснение азов с диалога из фильма Вуди Аллена «Любовь и смерть».
– Борис, я тебя не люблю!
– Соня!
– То есть люблю, но не влюблена.
– Соня, ты хоть знаешь, что такое любовь?
– Любовь бывает разная. Между мужчиной и женщиной, между матерью и сыном.
– Между двумя женщинами. К этой я особенно не равнодушен.
– А ещё есть любовь, о которой я всегда мечтала.
– Какая же?
– Любовь между двумя необыкновенными личностями.
– Соня!
– Не надо, Борис, прошу тебя! Секс без любви – пустая трата времени!
– Но это самая прекрасная пустая трата времени!
С помощью этого примера можно зафиксировать, что у каждого слова есть объём и содержание. Содержание понятия – это смысл слова или совокупность признаков, которыми обладает группа предметов, обозначаемых данных словом. Объём имени – это совокупность и разновидность предметов, которые обладают признаками, присущими содержанию данного понятия. Логическая процедура, благодаря которой проясняется содержание слова, называется дефиницией. А раскрытие объёма имени – делением, видами которого являются классификация, дихотомия. В примере Аллена смешным (для логиков и философов) является то, что мужчина попросил рассказать о смысле любви, а женщина не поняла и стала заниматься классификацией.
Какие есть правила для правильного деления понятий?
1. Оно должно осуществляться по одному основанию (одному признаку, благодаря которому выделяются классы предметов, подразумеваемых в исходном слове), а не так, что «все женщины делятся на наших, некрасивых и лесбиянок».
2. Деление должно быть последовательным в процессе перехода от рода к видам, от видов к подвидам.
3. Деление должно быть разграниченным (выделенные группы должно исключать друг друга) и исчерпывающим (сумма объёмов членов деления должна равняться объёму понятия). Например, в монографии «Женская сексуальность» Мари Бонапарт отмечает такие классы женщин на основании фрейдистской психологии. Все девушки делятся на: А. Нормальных или вагинальных, которые заменили женскую зависть к пенису желанием иметь ребёнка. Б. Фригидных, которые не испытывают удовольствия в области вагины. С. Бунтарок, которые не преодолели зависть к пенису. Поэтому они развили в себе «комплекс мужественности» и «запущенный клитороцентризм», благодаря чему они научились обходиться без мужских объятий и даже фаллоса. Однако эта классификация недостаточна, так как благодаря отчётам Pornhub известно, что славянские девушки не вписываются в эти категории. В 2015 они, прежде всего, просматривали ролики о том, как женщины занимаются анальным сексом.
Правда, в учебниках отмечается, что правила логического деления трудно применить к таким сложным материям как человек, культура, общество. Поэтому не стоит строго здесь судить за некоторые недочёты.
Какие правила должен соблюдать думающий человек при дефиниции понятий?
1. Избегать порочного круга в определении, когда определяющее выражение (Dfn –сокращение от definiens) получает своё значение через определяемое имя или словосочетание (Dfd – definiendum). Частным случаем этой ошибки является тавтология: повторение одних и тех же слов в Dfn и Dfd. В качестве примера тавтологии приведу тезис беларуского историка О. Латышонка: «Беларуская нацыянальная ідэя – гэта ідэя існаваньня нацыі менавіта беларускай».
А ведь нам всем важно прояснить, что значит быть нацией и иметь национальную идею. Хотя бы потому, что в «независимой» среде любят делить беларусов на «нацию» (это независимые журналисты, часть интеллигенции и активисты оппозиции) и на «народ» как сборище потребителей (см. эссе «А. Лукашэнка – партрэт улады і чалавека»). Хотелось бы поподробнее узнать о критериях разделения, чтобы выяснить, кто ты: избранный или нет? Тем более важно прояснить эти понятия в связи с таким убеждением главреда журнала «Arche»: «Построение нации остаётся единственным реалистическим методом перехода Беларуси к демократическому управлению».
2. Давать дефиниции на основании известных выражений с чётким смыслом, а не с помощью метафор, образов, неоднозначных имён, как это, например, делает литературный критик и преподаватель минского журфака П. Васюченко: «Беларусы – гобіты эўрапэйскага лесу, што хаваюцца ў цень ад саміх сябе… Гэта нацыя, якая спарадзіла адзінага ў сьвеце філёзафа, які сьцьвярджае, што яго няма».
3. Соблюдать правило соразмерности, согласно которому объёмы определяющих и определяемых слов должны совпадать.
Отклонение от этого правила приводит к «ошибке слишком широкого определения», когда объём Dfn больше объёма Dfd. Пример из монографии «Истории белорусского национализма» В. Булгакова: «В нынешних условиях к беларуской нации принадлежит тот, кто не разделяет варварских, дегуманизированных, садистских представлений о беларуском языке и культуре». Но тогда к беларуской нации следует причислить жителей Техаса или Конго, у которых, возможно, также нет негативных представлений о беларуской культуре.
Когда же объём Dfn меньше объёма Dfd, тогда мы имеем случай «ошибки слишком узкого определения». Например, «феминистка – это женщина, которая убеждена, что порнография – это теория, а изнасилование – это практика». Эта дефиниция неверна, так как в её содержание было включено мировоззрение лишь одного направления феминизма, с которым не согласны другие феминистки.
Отмечу, что эту ошибку любят совершать фундаменталисты, целью которых является разделение людей на узкую группу истинноверующих и тупоголовое большинство, которое нуждается в руководстве со стороны «просветлённых» опекунов.
4. Использовать в определении существенные признаки, иначе все получится, как в следующем диалоге из фильма «Любовь и смерть».
– Любить значит страдать. Чтобы не страдать, надо не любить. Но тогда будешь страдать от того, что не любишь. Поэтому любить значит страдать. Но не любить тоже значит страдать. А страдать значит страдать. Чтобы быть счастливым надо любить, а значит надо страдать. Но страдание делает человека несчастным, поэтому чтобы быть несчастным надо любить или любить, чтобы страдать, или страдать от избытка счастья. Жалко, что ты за мной не записываешь!
– Не хочу жениться, хочу разводиться!
5. Качество определения зависит не только от следования логическим законам. Как подчёркивают американские прагматисты, необходимо также показать, что это понятие является эффективным инструментом для обнаружения и решения важной проблемы. Покажем это на примере многострадального понятия «объективация».
А. В наших краях это слово воспринимается как термин из феминистической теории. Его использование связано с новоевропейской трансформацией морального сознания, которое решительно осудило превращение человека в одушевленное орудие (в раба, холопа), в средство для удовлетворения чужих потребностей или в одноразовую игрушку для чьих-то забав. Феминистки (вслед за Кантом) показали, как этот запрет на дегуманизацию должен работать в рамках гендерных и сексуальных отношений.
Б. В то же время существует и другие оправданные определения объективации. Например, в википедии указано, что «объективация – акт проектирования наружу некоторых наших внутренних ощущений, обретения внешней, объективной формы существования». Такая формулировка, например, связана с гегелевской философией, которая была мотивирована расколом в культуре между внутренним и внешним. В романтической традиции считалось, что самое главное – это внутренняя субъективность творца, а вот его произведения и поступки – это что-то внешнее, искажающее оригинальный замысел. В религии же считалось, что самое главное – это забота о своей душе, а то, что во внешнем мире царит несправедливость, – так это суета сует. Гегель решительно осудил такое положение дел и учил, что субъект должен реализовать свои замыслы в делах и поступках, а этические нормы должны быть объективированы в виде действующих практик и институтов. В отличие от первого случая объективация здесь является морально одобряемым процессом.
В. В социологии культуры термин «объективация» используется для демонстрации того, как идеи и традиции материализуются в окружающем мире (например, в архитектуре или скульптуре). Это касается и тела человека, с которым, по мнению П. Бурдье, культура обращается как с запоминающим устройством, записывая на него культурные модели восприятия мира и системы ценностей. Так гендерные различия отражаются и в различиях во внешнем виде, жестах, мимике и позах, из-за чего, например, один пол публично раздвигает ноги, а другой – сдвигает.
Для указания того, как социальное отражается на физическом теле, используются отдельные термины «инкорпорация» или «соматизация». Также «объективация» в этой парадигме отсылает к социальному процессу, который воспринимается как нейтральный факт: как то, что не нужно осуждать или, наоборот, поощрять.
Г. Наконец, в социологии эмоций «объективация» применяется для анализа современных способов обращения со своими переживаниями и эмоциями. Под влиянием рационализации всё субъективное теперь воспринимается так же, как природное явление: как объективный процесс со своими закономерностями, которые необходимо знать, чтобы добиваться успеха. Этот феномен я показал на примере расколдовывания любви и секса с помощью медицины, психологии и социологии. В этом контексте «объективация» обозначает амбивалентную социальную практику, которая имеет свои плюсы и минусы.
В заключение отмечу, что помимо знания этих правил необходимо знакомство с качественным опытом работы с важнейшими понятиями. Ведь невозможно стать профессиональным программистом или кулинаром, выучив всего 5-6 формальных рекомендаций. Поэтому немецкое СМИ «Die ZEIT» утверждает, что сегодня, например, невозможно дискутировать о любви без обращения к книге «Why love hurts?» Евы Иллуз. А с этим моментом возникают проблемы, так как в наших библиотеках отсутствует 99% ключевых работ по современным проблемам. И поэтому ещё долгое время мы, «европейские полурослики», будем забавлять окружающих своими понятиями о любви, счастье, дружбе, женской сексуальности, мужественности, толерантности, солидарности, демократии, социальном государстве и даже беларуской национальной идее.