«Архитектура и война нераздельны. Архитектура — это война. Война — это архитектура», – писал Леббеус Вудс в 2002 году, оглядываясь на ХХ столетие. Кому, как не минчанам, первыми согласиться с этим? Кому, кроме них, довелось жить в своего рода военном Диснейленде, где городскую историю заменил нарратив военных побед и рассказов о противнике, а смерть, оружие и зверства стали гармоничной частью будней? В Минске архитектура города создала даже свой национальный феномен: здесь неотъемлемая часть каждого беларуса — немцы.
Как вид с высоты птичьего полета заменил взгляд из самолета-бомбардировщика
Конечно, о том, что по своей гуманности, как и по популярности, современная архитектура часто не намного уступает войне, споют долгую песню жители практически любого города мира. Но войны и архитектуру ХХ века связывает не только бесчеловечность.
Войны изменили сам взгляд на архитектуру и ее масштаб. Довоенный архитектурный взгляд на мир был перспективой с высоты птичьего полета. После второй мировой им стал вид из самолета-бомбардировщика, расчищающего территорию для широких архитектурных жестов. Отголосок этой войны, немецкая ракета V2, конфискованная американцами, искривила линию горизонта, сделав в 1946 году первый снимок Земли из космоса.
Сменившая Вторую мировую холодная война с ее гонкой космических достижений замкнула круг, превратив линию горизонта в окружность. 23 aвгуста 1968 года Аполлон-8 сфотографировал экстраорбитально романтический восход, воспетый Красной Шапочкой: «Каждую ночь над Луной шар голубой, шар земной, очень красиво всходит и заходит», и пробудивший любовь – планетарного масштаба – у миллионов.
Космические масштабы градостроения
Американские архитекторы окрестили увиденное Spaceship Earth: космическим кораблем, на борту которого путешествует через вселенную все человечество. Осознание обреченности пассажиров в случае поломки корабля дало мощный импульс энвайронментализму. Появилась новая категория мышления, а с ней и новое понятие «глобальный». Проектирование стало осваивать новый глобальный уровень: «Планету планировать», как звучно сформулировал впоследствии Джон Пальмезино.
С неопубликованными фотографиями планеты, сделанными НАСА еще в начале 60-х, связана история дальнейшего расширения человеческого пространства. Из требования Стюарта Бранда опубликовать имеющиеся снимки земного шара из космоса («Why haven't we seen a photograph of the whole Earth yet?») и не без помощи архитектора Бакминстера Фуллера родился каталог The Whole Earth, ставший главным документом и центральным архивом калифорнийской контркультуры (калифорнийской доли десяти американских миллионов хиппи, битников, новых левых, пацифистов, оккультистов, музыкантов и иных riders on the storm, сбежавших из города и живущих в коммунах). Экология, альтернативное образование, DIY, а также лайфстайл, поп-культура и комьюнити – каталог явился материальной базой философии, которая ввела в обращение эти само собой разумеющиеся сегодня понятия, принципиально изменившие и подходы к планировке пространства.
Из космического в виртуальное
Серьезные последствия имела поддержка каталогом развития кибернетики и информационных сетей. Стюарт Бранд, издатель каталога, считал, что компьютерная культура является преемственницей альтернативной культуры 1960-70-х. Стив Джобс называл каталог Библией своего поколения. Калифорнийские адепты каталога The Whole Earth, жители Силиконовой долины, помогли человечеству ввергнуться из одного эфемерного пространства в другое – из космического в виртуальное.
Траектория путешествия пространственной перспективы, в которое ее отправили мировые войны, оказалась буквально нереальной.
Фильм «The Powers of Ten» (1977) четы американских дизайнеров и архитекторов Рэй и Чарльза Имсов отлично регистрирует изменившиеся границы физического пространства послевоенного человечества, перемещаясь с руки мужчины, отдыхающего на пикнике на озере Мичиган, к пределам Вселенной и назад. Сегодня похожие виртуальные путешествия можно совершить с околоземной орбиты в любую точку земного шара, а также Луны и Марса – благодаря GoogleEarth, разработанному в солнечной Калифорнии.
Все легендарные архитекторы «крещены войной»
Но вернемся на Землю. Не только взгляд из воздушного и безводушного пространства, но и души легендарных архитекторов были крещены войной. Одни из них воевали, иные сотрудничали с военной индустрией. Хуго Юнкерс, конструктор Юнкерсов и моторов для спутников детства Мессершмидтов, оказал в свое время немалую поддержку архитектурной школе Баухауза. Его протеже Сеп Руф после войны построил бунгало канцлера ФРГ, в котором до сих пор проживает Хельмут Коль.
Один из главных архитекторов Берлина, автор множества знаковых сооружений немецкой столицы Вернер Дюттманн получал свое архитектурное образование, находясь в плену в Великобритании. Другой знаковый архитектор Берлина Ханс Шарун набирал архитектурный опыт на постройке лагерей для военнопленных.
Основатель движения Нового Брутализма британец Петер Смиcсон служил военным инженером по минированию в Индии и Бирме, легендарный Бакминстер Фуллер, напротив, спасал экипажи взорванных машин.
Связанными с военными действиями были, разумеется, и судьбы городов. Участь белорусской столицы, расположенной на многовековом геополитическом разломе, традиционно находилась в зависимости от войны, а ее столичный статус, благодаря войне, первые 20 лет – под знаком вопроса.
Как войны корректировали столичный статус Минска
Уже в своем предстоличном состоянии Минск подвергался немецким бомбардировкам во время Первой мировой войны. По иронии судьбы, немцы, оккупировавшие после Брест-Литовского договора Минск, теперь уже столицу БНР, стали первым действующим правительством, признавшим белорусский язык официальным на его территории.
После немецкого отступления Минск на протяжении 30 дней, с 1 января 1918 до 31 января 1918 года, находился на территории Советской России, будучи при этом столицей Советской Социалистической Республики Белоруссии. Последовавшие после выхода из Советской России 27 дней он был уже столицей новой республики, БССР, но с провозглашением ЛитБела утерял свой столичный статус в пользу Вильно, чтобы его восстановить два месяца спустя, когда Вильно был оккупирован польскими войсками, и снова потерять через три месяца вследствие собственной оккупации. 31 июля 1920 года после отступления поляков Минск опять стал столицей БССР.
В 1938 году он вновь лишился столичного статуса из стратегических соображений ввиду близкого расположения к границе. Успешное для Советского Союза начало Второй мировой войны передвинуло в 1939 году границу на запад, и Минску вернули название столицы, но не все столичные градостроительные привилегии.
Угроза 1938-го превратила Минск в провинциальную столицу. Железнодорожный узел было решено оставить в черте города, количество новой жилплощади на человека и в целом было уменьшено. Генплан, сделанный московскими архитекторами в 1935 году, был переработан в сторону провинциализации в 1940 году минским Белгоспроектом, но главная линия проектирования осталась прежней. Классический древнегреческий и древнеримский канон должен был сменить существовавшую диагностицированную «безликость» городской среды.
Видение идеального Минска в умах архитекторов
Парадоксально, для градостроительства Минска предвиденная, но не оправдавшаяся военная угроза в 1938-м имела более серьезные последствия, чем оправдавшаяся, но не предвиденная в 1941-м. Неожиданное нападение бывшего союзника стало фатальным для города и его населения, но не для планов его застройки. Или, как метко охарактеризовал послевоенное состояние в своем докладе 20 апреля 1945 года А.П. Воинов, в результате практически полного разрушения города «исчезла большая часть обстоятельств, ограничивавших возможности проектирования».
Пережитые городом катастрофы Второй мировой войны никак не изменили его планируемого образа. Хотя, какие трагедии настоящего могут влиять на представления о будущем, которое в своей идеальной форме должно выглядеть как 2000-летнее прошлое?
Даже личные страдания не исказили видение идеального Минска в умах его архитекторов. В 1942-м(!) году раненый Георгий Заборский, будущий заслуженный архитектор БССР, рисовал в госпитале на бинтах эскизы памятника Героям в виде классического обелиска. Спасенный, хоть и с надорванным здоровьем, из блокадного Ленинграда Иосиф Лангбард, автор минских Дома Правительства, Дома Офицеров и Оперного Театра, в голодной эвакуации в совхозе «Бурлаки» в бывшем некрасовском имении в Карабихе, проектировал для столицы Беларуси триумфальную арку, побеждающую силу притяжения, как армия – противника.
Подходящие городские пространства для установки этих выстраданных монументов предоставлялись еще довоенным генпланом. Заложенной в конце 30-х годов Круглой Площади словно не хватало обелиска Заборского, чтобы приобрести свою совершенную законченность и стать одной из самых красивых площадей города. Привидевшийся в госпитале монумент был установлен на ней в 1954-ом году, соединяя довоенное, военное и послевоенное проектирование в непрерывный процесс.
Классицизм Осмоловского против конструктивизма Лангбарда
Минские архитектурные дискуссии после войны продолжили довоенные, как будто между ними был лишь перерыв на обед. На повестке дня была все та же конфронтация конструктивистов с классицистами. Перевес, прежде всего политический, оказался на стороне «классициста» Миxаила Осмоловского, выжившего из города «конструктивиста» Иосифа Лангбарда (в буквальном смысле слова, в 1951 Лангбард умер в Ленинграде). После одержания этой победы уроженец Беларуси с московским образованием М. Осмоловский, в качестве начальника управления по делам архитектуры при Совете Министров БССР, много работал над развитием национальной архитектуры, считая, что «основой белорусского национального стиля должен служить русский классицизм».
Несмотря на энтузиазм архитекторов города, его отстройка шла с большим скрипом. Чтобы продвинуться с разборкой руин, городским управлением были назначены принудительные воскресники, мало помогавшие делу. Население Минска уже в то время было больше озабоченно решением собственных проблем, чем состоянием родного города. Были бы в Минске свои Трюммерфрауен, систематически разбиравшие развалины, глядишь, не только больше зданий удалось бы сохранить, но, возможно, имел бы Минск теперь, кроме моря, и свою гору, заложенную на обломках, как другие разбомбленные города. Но и на топографию города Вторая мировая война не наложила отпечатка.
Холодная война в архитектуре Минска
Холодной войне город заплатил невысокую контрибуцию в виде нескольких настенных панно на космическую тему, пары архитектурных сооружений, отдаленно напоминающих летающие тарелки, улицы Космонавтов и комплекса военных заводов на своей территории.
Насколько тихой гаванью в этой войне являлась беларуская столица, свидетельствует факт ссылки сюда американца Харви Ли Освальда, приведшего московские власти в растерянность своим требованием политического убежища в Советском Союзе.
Минск был занят проблемами более насущными, чем меряние сил с американцами в космосе, альтернативные образы жизни, экспериментальная архитектура и расширение сознания. Рост города вырвался из-под контроля и принимал угрожающие темпы. Минск 1960-70-х был самым быстрорастущим городом Советского Союза, и, возможно, Европы. Результаты скоростного и дешевого строительства удручали критично настроенных современников. Как исполком горсовета, так и главный художник города в начале 60-х констатировали господство «плохого вкуса» в архитектуре города. Московские гости заявляли, что Минск как деревней был, так деревней и остался, а ленинградцы утверждали, что у города отсутствует лицо.
Двадцать лет после окончания второй мировой войны ЦК КПБ приняло решение Минску это лицо создать, профилируя его как столицу партизанской республики. Резолюция об «увековечивании подвига советского народа», принятая в январе 1966 года, заложила нормативные основы для градостроительного внедрения этой идеи.
То, что не удалось ни самой катастрофальной, ни самой глобальной войнам столетия, сумела достичь война «священная». Советский эрзац Второй мировой, Великая Отечественная войнa смогла, хоть и десятилетия спустя после своего окончания, овладеть минским городским пространством. Ее победа над городом была поздней, но полной.
Город-герой
В 1969 году зажглoсь минскoe «Менэ… Текэл… Фарес» – «Подвиг…Народа…Бессмертен…» (cогласно легенде, во время пира вавилонского царя Валтасара (VI в. до н. э.) огненная рука начертала на стене слова, предрекавшие гибель: «Мене, Текел, Фарес», что значит с др. евр. «Сосчитано, взвешено, разделено» – прим. KYKY). Минск, агнец на алтаре новой мифологии, был основательно украшен. К обелиску на Площади Победы, сооруженному еще до начала партизанской эпохи города, прибавились многочисленные памятники (к 1991 году их насчитывалось 179, в то время как посвященных победе революции лишь 23). Музей ВОВ переехал на одну из главных площадей города Октябрьскую. В 1974 Минску присвоили звание города-героя.
9-го мая 1985 была торжественно открыта, как ее описывают путеводители, «вызывающая чувства величия и трепета» Стела, увековечившая это звание в камне и бронзе. В тот же день, 9-го мая 1985, прошел и первый в истории минский Парад Победы. Инициация состоялась: Минск стал городом ВОВ.
Без умысла, но все равно символично: архитектура здания музея ВОВ на Октябрьской площади имела отдаленное сходство с минским часовым заводом: музей устанавливал начало отсчета белорусского времени, национальную Stunde Null. Иконостасом этого храма истории стала холодящая кровь серия художника М.Савицкого, в чьем представлении белорусский народ был жертвой геноцида со стороны нацистов и их подсобников евреев. В 1996 году Савицкий стал первым в истории кавалером Ордена Франциска Скарыны, выдающегося в первую очередь «за значительные успехи в области национально-государственного возрождения».
«Подвигу народа жить в веках»
Будущим города снова стало прошлое, пусть и не такое отдаленное, как древнеримское и древнегреческое, но не менее мифическое. Великая Отечественная не знала ни Холокоста Второй мировой, ни пакта Молотова-Риббентропа, ни брестского парада 22 сентября 1939 года. Ее победителями была не коалиция нескольких стран, а вечный союз непобедимого русского народа и белорусских партизан.
Так что, если вас спросят, в честь чего же в городе проходят сегодняшние Парады Победы на 9-ое мая, (ведь Германия капитулировала 8-го, а Вторая мировая закончилась лишь в сентябре), вы можете с уверенностью ответить: В этот день в 1985 году в городе победила Великая Отечественная война.
