Аресты, избиения, вопиющая социальная несправедливость. Мы не замечаем. Или замечаем, но тихо, подкидывая в ленту новости о гадостях, которые происходят с нашими сородичами. Нервно ужасаемся: «Как такое может быть? Разве это нормально?» На деле – привыкаем, покорно сгибая головы перед машиной, которая пытается ненавязчиво указать нам свое место. А детей-то всем кормить… Закон, суров, но что делать. Зато жопа в тепле и газ недорогой.
Нравственная комиссия по просмотру фильмов и номеров стриптиза
Оскароносный «Город Бога», все фильмы Тинто Брасса, «С широко закрытыми глазами» Стэнли Кубрика, «Изображая жертву» Кирилла Серебрянникова, «Антихрист» Ларса Фон Триера – список запрещенных к показу фильмов гораздо шире, только остальные кинокартины не стоят внимания в силу очевидного низкого качества.
Что усмотрела комиссия в этих фильмах такого ужасного, что нам, обычным людям, нельзя смотреть их на столь любимых государственных каналах, которые мало кто смотрит? Зато не запрещены жвачки пенно-мыльных украинских сериалов или ментовских саг, где люди бесконечно влюбляются, убивают, разводятся, выводя на экраны унылые диалоги, состоящие из однообразных фраз, больше похожих на команды. Простому зрителю нужно лишь впустить в себя этот обывательский репортаж из чужой жизни и ощутить счастье – ты-то дома сидишь, в тепле, и все у тебя хорошо, товарищ. Потом дожать «Дожинками» и концертиками с местными звездульками, поющими про белые росы и длинные березы – оп, и пропаганда удалась. Зомби-люди впитали в себя нужную информацию. Не способные уже переварить что-то сложное, требующее напряжения и мыслительного процесса.
Бывшую коллегу обязали как-то вступить в ряды нравственной комиссии. В обязанности входило просматривать стриптиз номера девушек, которые выступали в ночных клубах. Выглядело это все жалко. Сидят тётки на стульях, а красивые гибкие девочки крутят перед ними попами и грудями. Тётки решают – достаточно развратен данный танец или можно допустить к показу? Странно, правда? Очевидно, что сношаться между собой девочки не будут, и порнографией тут не пахнет – как определялась степень разврата, предположить трудно. Но главное – полный контроль, даже в таком процессе как стриптиз в трех с половиной ночных клубах.
Жительницу Гродно Диану Сельванову привлекли к ответственности за то, что в конце марта она разместила на своей странице «Вконтакте» порнокартинку. Случайно она сделала или нет, разбираться никто не стал. Потому что здесь главное – наказать. Наказать за восхищение сексом, за то, что она посмела выставить это на всеобщее обозрение. Сколько я ни читала эту новость, вся соль заключалась в мелькнувшем на картинке пенисе, который Диана, такая плохая девочка, продемонстрировала всей социальной сети. Есть пенис – есть порно. Всё – дело закрыто, следующий.
Хью Хефнер (основатель Playboy) как-то сказал (будем верить Google): «Настоящие непристойности не имеют отношения к сексу. Настоящие непристойности – это война, нетерпимость и убийство друг друга». А у нас – наоборот.
Секс в его животном открытом проявлении – это аморально, грязно, и открытая демонстрация очевидного карается законом. Как показала история Дианы, даже общественность начнет смотреть на тебя искоса, проштамповав «социально-опасной».
Теперь каждый беларус задумается, стоит ли ему открывать порнушку на компьютере, потому что слегка «вздраконить» на потные тела может обернуться серой камерой и местечковым остракизмом.
Еще немного, и детей мы будем делать под гимн, крестясь в немом благословлении на портрет главного.
«Где-то сейчас улыбается педофил Давидович», – написал один замечательный человек в фейсбуке (Вячеслав Давыдович, экс-руководитель ОО «В помощь детям-сиротам», отсидит еще 1 год 8 месяцев в колонии общего режима за действия сексуального характера с несовершеннолетними; жительница Гродно Диана Сельванова проведет в тюрьме 2 года за картинку «Вконтакте» – прим. KYKY). Отчего же не улыбаться, когда ты фигурант в деле о педофилии, и, казалось бы, тебе уже должны оторвать половые органы да затолкнуть в мясорубку – но ты же не обычный мальчик, на которого можно помочиться, и не наивная гродненская девушка без связей и бабок.
Страна отвоевывает у нас налоги, но беларусам бороться за свои права – запрещено
Закон о тунеядцах не прополоскал только ленивый. Все ведь направлено на то, чтобы каждый гражданин страны платил налоги, а то с какого он пользуется благами родины? А тут тебе и дороги шикарные, и поликлиники бесплатные, и... что еще мы с наших налогов получаем?
Ни разу не слышала ни от одного человека в Беларуси фразу «я плачу налоги, я имею право». Право на каждый куст в этом городе, на четкое и доброе обслуживание, право на улыбки медперсонала и качественный уход (а не когда в реанимации тебя просят принести марлю и мыло). На быстрый приезд «скорой помощи», на туалетную бумагу в детском саду и безопасную веранду (а не скидываться родителями на ремонт и салфетки), право на то, что тебя не выкинет на конечной остановке водитель, хотя у тебя случился инсульт. Я сейчас рассуждаю как обычный человек, без сложных экономических терминов и погружения в данную сферу.
И почему, если в моем дворе кто-то срубает дерево, у меня не спрашивают? Почему я не могу положить ребенка в больницу на обследование, не пройдя предварительно консилиум врачей, раскиданный по всему городу в разных поликлиниках, предварительно прождав талон целый месяц с предварительной записью в тридцать дней? Почему возле подъезда не могут поставить урну, чтобы все курильщики центрального района кидали туда свои бычки, а не мимо? Урну могут поставить только за счет жильцов.
А быть тунеядцем – зло. Еще немного – станешь врагом народа. И честное слово, я вздрагиваю, когда педиатр спрашивает меня: «Больничный выписывать?» Ведь именно врач может первый донести до налоговой, кто работает, а кто нет.
Напиши комментарий – иначе уволим
На бывшем предприятии, с которого я ушла, как оказалось, с громким скандалом, моей хорошей приятельнице сказали – «напиши опровергающий комментарий под статьей, иначе можем уволить». И она написала. Потому что страх потерять работу оказался сильнее добрых отношений. Удалила меня из друзей на фейсбуке, потому что даже виртуально «дружить» могло обернуться потерей работы. Потом я обнаружила, что многие бывшие коллеги тихо удалились, последовав её примеру.
Я раньше никогда не понимала, как люди в далеком 1937 году могли стучать друг на друга, писать доносы, подписываться под ними, и часто это происходило с близкими и дорогими людьми. Ведь порядочность и честность – это единственные оплоты, которые позволяют оставаться людьми.
Но это было так давно, что, кажется, и не было вовсе. И когда твоя бабушка рассказывает тебе, что сестра написала на всю их семью донос, чтобы занять вторую половину деревенского дома, ты думаешь, это, бабуля преувеличивает. Возраст все-таки. Сейчас другое время, другие нравы. «Я просто боюсь потерять работу. Ничего личного», – говорим мы и продолжаем верить в счастливое будущее.
«Все это мелочи, – скажет пожилая соседка. Главное – тепло, добра, и пенсия воврэмя прыходзиць». Ветеран труда – 240 рублей.
P. S. И никак не возьму в толк, как можно выстрелить в безоружного человека?
