Совладелец Moby Dick Gym, отец трех детей Оганес Аванесян. «В этом процессе главное – не мешать»

«Мой первый ребенок появился в мир в государственной больнице. И знаете, то отношение, которое мы там увидели к роженицам, заставило нас сделать выбор в сторону домашних родов. Такое ощущение, что для них этот процесс – как автоматизированные действия на птицефабрике: первая, вторая, третья роженица, всё с одной эмоцией, по одному процессу.

К домашним родам мы готовились основательно. Нам помогала профессиональная акушерка. Конечно, если бы что-то вдруг пошло не так, наготове была машина, чтобы везти жену в больницу. Атмосфера при этом совершенно другая: больше души, какого-то важного ожидания, несмотря на дикое волнение. С третьими родами спокойствия больше не становится: ты всё равно так же переживаешь, но стараешься держать себя в руках. Потому что это же чисто физиология: воды, схватки, рождения. Повлиять на этот процесс ты всё равно не можешь, но можешь быть рядом, поддерживать жену, помогать.

Я делал супруге массаж, нажимал на определенные точки на спине в области поясницы. Всё это мы проходили на парных курсах. Помогал «прыгать» на фитболе во время схваток. Конечно, в какой-то момент в этом процессе самое главное – не мешать.

Я помню, что во время схваток не было криков, но были стоны просто нечеловеческие, ни с чем несравнимые. Это был звук как будто не моей супруги, а какого-то существа.

Из памяти со временем всё стирается, но это я вряд ли забуду. В остальное время она постанывала, а я просто старался быть рядом. У нас всё прошло хорошо. Терять самообладание или падать в обморок… У меня такого точно не было. Наверное, это должен быть какой-то особенный склад психики, очень уязвимый. В таком случае мужчине, вообще не стоит присутствовать при родах. У меня этот вопрос не вызывал сомнений или негативных эмоций: я сразу знал, что буду с женой. Мало ли, что-то пойдет не так, мне важно быть рядом. Но это решение каждого отдельного мужчины: никто ничего не должен, и решение быть на родах или нет должно приниматься обоюдно. Чего-то супер-страшного или пугающего для психики я там не видел и не слышал, но роды я ведь и не принимал, а просто стоял «с другой стороны».

Наши роды длились часа четыре максимум, но они были и не первые. Ты вроде знаешь, чего ждать, понимаешь все физиологические процессы, но всё равно нервничаешь, как в первый раз. Жена пересмотрела все возможные видео на ютубе, я что-то вместе с ней смотрел, специальную литературу не читал. Всё, что нам нужно было знать, рассказывали при подготовительных курсах. Физической боли я не чувствовал (бывает, мужчины психогически «перенимают» на себя боль жены – Прим. KYKY) и, если честно, вообще не представляю, как это возможно.

Мне кажется, это вообще совершенно нормальная практика, когда супруг присутствует на родах. Удивления, странная эмоциональная реакция людей, которые к этому не готовы, но про это слышат – это просто от необразованности и безграмотности. В европейской практике скорее удивятся, что отец не хочет присутствовать на родах. Но этот «темный век» уже тоже меняется. В этом нет ничего страшного, дикого – это обычный процесс, это физиология. Конечно, отношение к своей женщине после родов меняется. То, через что она проходит – не самый приятный процесс. Но ты смотришь на неё с большим уважением, ведь теперь она не просто твоя женщина, но и мать твоих детей. На личную жизнь партнерские роды никак не влияют, наоборот, это дает паре больше доверия. А любовь к ребенку приходит не сразу – нужно время просто его познать. Новый человек, новая жизнь. Мне кажется, этот процесс у отцов занимает больше времени, чем у матерей».

Программист Сергей Каликин. Дочери Александре полтора года. «Медсёстры сказали, что я в тот момент сначала побелел, потом позеленел»

«Я всегда хотел быть молодым отцом, а не отцом-старпером. Поэтому сразу после свадьбы с женой обсудили, что было бы круто вскоре завести ребенка. В тот момент она ещё заканчивала университет, попросила подождать, ну а потом мы сразу приступили к делу. Предварительно я сходил и сдал все анализы. Когда пришел к доктору, по взгляду понял, что тут что-то не то: «Как давно у вас не получается?» – «Да мы еще и не начинали активно пробовать», – говорю. «Просто хотел заранее узнать, как и что с анализами». – «Ааа», – потянул врач. Обычно приходят искать какую-то проблему, когда зачать ребенка долго не выходит. С анализами всё было хорошо. И у меня, и у жены.

Помню, как узнал о будущем отцовстве. Супруга не раз делала тесты, года пол не было заветной второй полоски, но в этом деле главное не циклиться. Мы так и решили, а потом она однажды выходит из туалета и говорит: «Сереж, похоже, я беременна». Я в тот момент испытал дикую радость.

Ближе к сроку начали искать больницу, в которой хотели бы рожать. Жена очень боялась, потому что до этого вообще никогда не лежала в больницах. Был вариант платного отделения в только-только открывшейся шестой больнице. Палатами те номера назвать сложно – там всё действительно как в гостинице: с коврами, лифтами и чуть ли не вертолетной площадкой (там рожала Дарья Домрачева – Прим. KYKY). Многие предлагали ехать рожать в Вильнюс, что вроде как должно было быть дешевле по деньгам, но это иллюзия. Плюс, я вообще не представляю, как можно с недельным ребенком стоять не границе.

Мы начали ходить на курсы при больнице. Кстати, они есть и при обычных поликлиниках. Часа два лектор рассказывала нам про все основные процессы, и сказала, что на данном этапе этого будет достаточно. А ко всему остальному вернемся, когда будем в больнице. Основной посыл – не раздражать и не мешать будущей матери в процессе родов. Такого, вроде подать тампон или ножницы, не бывает. Но всё равно это всё выглядело не так, как я себе представлял.

Я сразу решил для себя, что буду принимать участие во всех процессах, связанных с ребенком: поэтому смотрел, как надо правильно пеленать, переодевать, кормить. Это очень круто: потом не придется впадать в панику при виде памперсов и пеленок. Мой знакомый шутил, что пока его ребенок не заговорит, это вообще не его ребенок, и он к нему даже не подходит. У меня такого не было. Но просьбу о партнерских родах озвучила именно Полина. Вряд ли какой-то мужчина сам предложит: «Эй, а давай рожать вместе!» Мне кажется, в таком случае женщина его уже предварительно «обработала». Это должно быть обдуманное решение обоих партнеров. Если кто-то из них против, это тоже адекватно. Если жена боится показаться несексуальной, некрасивой, значит, в этой паре изначально какие-то проблемы. И для мужа она только «красивая». У нас в интимном плане после родов ничего не поменялось, да и вообще в отношениях. Наоборот, я начал смотреть на Полину с большим уважением, потому что пройти через такое...

В родзал ты уже заходишь в состоянии аффекта. У нас всё началось вечером, мы что-то не поделили с женой – то ли пульт от телевизора, то ли что – я пошел на диван читать книжку, а Полина заходит и говорит: «Ты не пугайся, но мне кажется, у меня всё началось». Я, конечно, испугался и одновременно обрадовался.

Жена сказала, что глаза у меня были такие, будто кого-то убили. И попросила так больше не делать, потому что её это вдвойне напрягло.

У нас уже были собраны сумки: в машину закинули всё и поехали. Я вёл и помню, что ночь была шикарная – чистое небо, снег хлопьями падал, это даже немного успокаивало. Мы приехали, Полину начали осматривать в обычной палате, сказали, что в финальный момент пойдем в родильную (до нее пару шагов, там ты проводишь 5-15 минут максимум). Когда схватки стали учащаться, вызвали нашего врача. Нам с этим очень повезло, потому что невозможно предугадать, когда начнутся роды, а попасть можешь совершенно на другую смену. Это даже прописано в договоре.

Медсестры шутили: «Выбор наркотиков у нас большой, выбирайте!» Но если по религиозным причинам или из-за статей в интернете вы против обезболивания, уговаривать не будут, но сразу подписывайте отказ. Нам рассказали, как и что работает, какое обезболивание может пригодиться в какой момент, поэтому мы не были против. Кстати, вы тут же подписываете и разрешение на самые первые прививки, которые делаются в течение часа.

Думаю, женщине в этот момент очень больно. Есть даже какая-то теория, что мужчина бы скончался, если бы смог прочувствовать на себе всю силу родовых болей. Самое главное – не терять самообладание.

Был даже случай, когда один молодой отец во время схваток начал биться головой о стену, – не знал, что делать от нервов.

Есть точки, при нажатии на которые можно немного увести боль. Во время родов может сводить судорогой ноги, тогда нужно их массировать, то же самое с поясницей. Жене кололи смесь снотворного с обезболивающим, потому что от мышечной боли она не могла расслабиться и дать схваткам делать свое дело. А когда мозг отключается, то есть переходит в полусонное и бредовое состояние, тело продолжает рожать в правильном режиме. Я держал её за руку, ей казалось, что она спала, но это было больше похоже на какой-то жуткий бред.

«Зачем я вообще соглашался» и «что это за жесть» – таких мыслей вообще не было. Ты всё это проходишь, словно в состоянии аффекта. А самые неприятные моменты память вообще убирает. Было прикольно, что врачи периодически заходили, проверяли состояние, а потом оставались и говорили между собой: «О, у тебя прическа новая!» Меня это немного напрягало, но для них это обычная работа. В родильный зал я заходил на полном автопилоте, помогая вести Полину (или её перекладывали – уже не помню точно).

Ты стоишь со стороны головы, все остальное – за простынкой. Такого, как в американских фильмах, что отцы прямо у промежности с видеокамерами стоят, – нет. Я и вообще не понимаю, какой нормальный человек будет это делать. Жена очень сильно вскрикнула, наверное, только один раз, почти перед самым финалом, у меня аж ноги подкосились, ток пошел. Медсестры сказали, что я в тот момент сначала побелел, потом позеленел. Врач лежала на животе супруги, а меня просила делать упор и давить в плечи, чтобы помогать ребенку выйти. Потом уже было видно, что ребенка достали, быстренько начали вытирать, делать все процедуры за шторкой. Врач спросила, буду ли резать пуповину. Я стоял в шапочке, в халате, одна медсестра начала говорить: «Выводите, выводите его!» А я просто не мог ничего сказать, слезы полились. Спрашивает: «Все нормально?» А я ответить ничего не могу. Это и шок, и радость. Но потом выдавил из себя: «Все нормально». Пуповина похожа на тонкую колбаску, а режется, как резина. Пока к ней переходил, увидел то, что не должен был видеть, – но уже даже не помню, что (смеётся). Медсестры спросили: «Ну что, будете фотографироваться?» А мы даже и не хотели, да и Полина лежала полуживая. Думаю, ну ладно, будем фотографироваться.

Есть момент, когда жена «дораживает» после того, как ребенок уже вышел (выходит плацента, называется «послед» – Прим. KYKY). Медсестры собрали это всё в один прозрачный целлофановый пакет и поставили к одной из стенок. Я зачем-то посмотрел – ну, такое себе зрелище, конечно (смеется).

Сначала ты вообще не врубаешься, что у тебя на руках твой ребенок. Но ощущение в целом очень позитивное. Это не так, как расписывают в инстаграмах или фильмах: «Я увидел этот взгляд, сердце забилось чаще». Может, я такого не испытывал, потому что вообще не умею так говорить. Но все чувства приходят. Просто позже и постепенно».