Белорусы — нация небольшая и живущая в добровольной изоляции. Белорусам всегда интересны иностранцы, а иностранцам — белорусы. Последние всегда спрашивают у редких гостей: «Как вам тут у нас, нравится? А девушки как?» Мужчины-иностранцы обычно ничего сказать не могут: у них челюсть отвисает от возможностей. А женщины-иностранки как правило отмечают серость и неряшливость белорусских мужчин. У меня несколько иной взгляд: по паспорту я тутэйшы, даже после почти десяти лет жизни в Европе. Но мне есть, с чем сравнивать: в пору бурной молодости встречался с белорусками, итальянками, украинками, россиянками, англичанками, польками, имел романтические отношения с болгарками, голландками и испанками, американками, швейцарками и даже с турчанкой (отомстил за вас, дзецюкi!) Извините, что вот так с ходу со своими подвигами, но вы ведь уже внутренне напряглись, так что лучше сразу выкинуть красную тряпку. Пишу анонимно — защищаю свои отношения от вас, доброжелатели!

Есть у меня пара знакомых украинцев (ялтинец и киевлянин). Оба живут ныне в США, раньше часто ездили к родственникам в Беларусь. Про белорусок один говорил так: «Белоруски — тихий омут. Серьёзные бабы: вещь в себе, нацелены на отношения и брак и потому могут взять за яйца крепко — ты и не заметишь». Другой добавлял: «Украинки — весёлые сексапильные штучки, мечтающие о dolce vita и живущие dolce vitа. Не задумываясь, могут бросить мужика ради более дорогих бус от другого ухажёра». Меткое описание, неоднократно видел подобное в исполнении украинок за пределам Украины. Мне украинки во многом напоминают итальянок.
А о белорусках в целом россияне, украинцы и прочие европейцы судят как «простая непростая штучка». Белорускам, безусловно, есть чем гордиться. Все без исключения известные мне западные иностранцы от них без ума. Без ума не столько от красоты, сколько от рупливой покладистости и почти протестантской практичности белорусок — они с ними строят крепкие семьи. А белоруски находят в мужьях-иностранцах то, чего им не давали мужчины-белорусы на родине. Но за всем этим нет-нет, но и взгрустнут (как все советские люди) по «глубокому душевному взаимопониманию», которое было у них дома в Беларуси. Но все же эти «вырвавшиеся» и счастливые в браке с иностранцами женщины предпочитают не вспоминать про нелегкую долю белорусок дома.

Любой иностранец вылечивает девушку из Беларуси от главного недуга — низкой самооценки. Но в этом почти никогда не признаются ни белоруски (они же «сильные»), ни иностранцы (не замечали или просто хорошо воспитаны).

Низкая самооценка (но без российской достоевщины) — болезнь белорусок, которой они при случае стараются поделиться с ближней, чтобы принизить другую женщину (включая своих дочерей и матерей). О низкой собственной самооценке белоруска не забывает даже в первые полгода-год рядом с интересным, богатым, симпатичным (нужное подчеркнуть) мужчиной, ровно как и с убогим мужиком-идиотом. Белоруски готовы хвататься практически за любого мужчину, даже за того, кто этого и близко не достоин.

Белоруски — вправду серьезные. Потому гораздо охотнее дадут (даже зная, что это one night stand) тому, кто им наотвешивает комплиментов, или тому, кто поманит серьезными отношениями. Американка бы просто трахнула (например, экзотики ради). Россиянка бы трахнула из любви к Чехову, к нефти или, например, из жалости. Испанка трахнула бы первой. Англичанка — за чувство юмора. А у белорусок получается как-то с надрывом: вроде бы и не обещаешь жениться, но чувствуешь — от тебя все равно чего-то ждут. Лично меня это крайне бесит в белорусках (при массе других положительных качеств), но лично я ничего поделать не могу. Думая о загадочном архетипе современной белоруски я, мне кажется, нашел истоки. Это история, демография, новые традиции семейных отношений и «особые условия брачных игр в Беларуси», все вместе легшие тяжким грузом на плечи нации и на плечи самих женщин.

В Беларуси в пору разрешать полигамию и многоженство – это бы частично спасло всех.

Многочисленные войны, прокатывавшиеся веками по Беларуси, не смогли не оставить след. Еще 70 лет назад в белорусских городах и сёлах женщин было гораздо больше мужчин. Поскольку патриархальный сялянский уклад еще никуда не делся, каждая женщина старалась если не заполучить мужа в дом, так хотя бы быть приласканной мужчиной! Рождавшиеся после войны мальчики (не важно, в законном или незаконном браке) были втройне желанны матерями и разбалованы с пеленок. Объяснение этому можно искать не только во 2-й мировой войне, но и в 1-й мировой, фронтом стоявшей посреди Беларуси несколько лет, в кампании Наполеона, в трех восстаниях против Российской империи XIX века, а также в Северной войне и других войнах против восточного соседа — все эти события выкашивали мужчин. Генетическая память белорусов (белорусских женщин) состоит в том, чтобы «сохранить и уберечь мужика», что особым образом наложилось на генетическую трудолюбивость и покладистую памяркоунасць. Вот они, женщины, мужчин и сохраняют.

Во всем мире и во все времена мальчиков рождается больше, чем девочек, как своего рода компенсаторная реакция природы на склонность мужчин к риску (всё это тестостерон!) Времена, когда мужчины рисковали жизнью на охоте на мамонта, войне, в угольном забое или на сплаве леса в цивилизованном мире прошли. Однако Беларусь по-прежнему выпадает из статистики. Не берусь судить о причинах, но скорее всего, они связаны с алкоголем, слабой мотивацией на работе (привет белорусской чарко-шварке), отсутствием материальных якорей в виде ипотеки, «счетов» и иных обязательств перед своей семьей, обществом и кредитными институтами.

Но в целом разница между странами заключается не в том, сколько мальчиков рождается на одну девочку, а в возрасте, когда число одногодок-мужчин сравнивается с числом одногодок-женщин. Так, в Германии число одногодок-мужчин сравнивается с количеством женщин в 50 лет, в Великобритании — в 40 лет, в Канаде — в 53 года, в Италии — в 47 лет, в Нидерландах — после 64 лет, в Нигерии – в 49, в Кении — в 46, в Украине — в 29 лет. В Беларуси количество мужчин-одногодок, готовых к отношениям и воспроизводству сравнивается с количеством женщин даже не в 29, а немного раньше — лет в 25–28 (вычитаем из мужчин геев, алкоголиков и прочих игроков в танки). Собственно, это можно наблюдать на улицах города, в ресторанах, клубах и кафе Минска. Белорусская статистика особенно пугает, ибо в 52 года женщин становится почти в 3 раза больше, чем мужчин. Это значит, что среднестатистической белорусской женщине приходится бороться за белорусского мужчину с двумя другими белорусками. Получается, что после 2-й мировой войны белорусское общество все никак не может восстановить численное равновесие «мужчины — женщины» в репродуктивном возрасте. Это означает, что в активном возрасте женщин всегда больше, чем мужчин. А если так, то условия «на рынке» диктуют мужчины. Они — ресурс, находящийся в недостатке.

Избалованные белорусские мальчики

Самое интересное, что в Беларуси с самой «послевойны» мальчики заласканы с рождения даже сегодня — матери (наверное, бессознательно) потакают многим капризам мальчиков, в то время как девочек с пеленок растят в строгости и в ограничении, которые немыслимы для белорусских мальчиков. Отцов у рождавшихся послевоенных детей не было (часто женщины просто хотели родить ребенка) или отцы были заняты на очередной стройке пятилетки, а остальные продолжали глушить свои военные, партизанские и лагерные воспоминания водкой. Наверное, именно в те годы белорусские матери окончательно взяли воспитание мальчиков в свои крепкие руки. С тех пор белорусские мальчики растут разбалованными. Мать может воспитать мальчика; мужчину сможет воспитать только отец. Так и получается, что Беларусь сегодня — это матриархальное государство (в котором горстка усатых мужчин искренне считает, что управляет страной).

Женщины в стране заправляют всем с самого рождения и на протяжении всей жизни гражданина мужского пола. Мать ведет мальчика в сад. Мать ходит в школу на родительские собрания, где она общается с женщинами-педагогами. Мать стирает, готовит, убирает, делает ремонт, ходит за покупками, частяком забивает гвозди и меняет перегоревшие лампочки. Мать пытается отмазать своего сына от армии на ковре военкома. Мать же, плача, провожает в армию сына и потом ездит к нему с передачками. Мать поступает с сыном в университет и буквально с чадом сдаёт тесты и экзамены. Мать устраивает свадьбу сыну, даёт на свадьбу денег и еще сверху из своей же заначки – на новую машину или квартиру. И даже после развода дети остаются с матерью.

Где все это время был и остается белорусский мужчина? Все это время мужчины самоустранялись. И им за это ничего не было (женщины ведь позволяют). Самоустраняться (на работу, на заработки в Россию, бухать пиво с друзьями, смотреть хоккей по телевизору или просто встречаться с любовницей) позволяли мужчинам именно женщины. Наверное, всему этому они научились два-три поколения назад у своих бабушек, переживших войну и радовавшихся «любому мужику в доме».

«Любой мужик дома» — это на самом деле страшно. Плюгавенький, пьяненький, гулящий, ленивый — главное «свой». К мужским ногам хрупкие женские руки белорусок принесут абсолютно всё.

Интересно, что эти же матери к девочкам относятся жестко и требовательно: то ли заранее готовят их к «конкуренции за мужика» в белорусском обществе, то ли просто бессознательно вымещают на девочках свои послевоенные, ставшие уже генетическими, травмы матерей-всегда-одиночек. Так и растут белорусские девочки ответственными и недолюбленными с детства. Вырастая, впрягаются в работу, параллельно ища свою «женскую долю», представления о которой у них сильно искажены матриархальным обществом. Но они ведь живут в современном мире, где с экрана смотрят красавцы-актёры, на руках носящие своих партнёрш, где подруги из Германии по скайпу рассказывают, сколько красивых ухоженных мужчин (а главное, холостых) за вечер в мюнхенском баре оказывают знаки внимания, в мире, где можно улететь на пару недель в ту же Турцию и уже через два часа чувствовать себя центром Вселенной! Это всё ненормально.

И белорусские женщины это понимают левым полушарием мозга: все их усилия и услуги белорусским мужчинам тщетны. Безысходность и тлен порождают внутреннюю злобу, агрессию и неприязнь к другим женщинам. Белорусские женщины в этом никогда не признаются, но это именно они по-своему вымещают свою злобу и «недотрах» на белорусках же. Здесь (частично) лежат, как мне кажется, корни угрюмости, хамства и ненависти к ближнему своему.

Зато лёд простой белорусской женщины в любом возрасте очень легко растопить — напряженность снимается простым комплиментом, улыбкой или сигналом: «Я не такой, как твой мужик. Я — идеал, о котором ты мечтаешь однокими ночами». Поверьте, приём работает как на девочках из бара «Ў», так и на тётках пошива Надзеи Котковец. Иначе Лукашенко на протяжении 20 лет не выигрывал бы выборы, неизменно аппелируя к той самой прослойке женщин, которым мужчину-одногодку уже не повстречать.

Теория игр

А теперь обратимся к умным книгам по теории игр. Применений теории игр в обычной жизни можно найти массу, и особенно хорошо и просто теория описывает отношения двух индивидумов и возможности их рациональной кооперации (читай: взаимовыгодных отношений) в рамках пары. Теория игр и теория кооперации — это своего рода микроэкономика отношений, в то время как макроэкономику формируют большие числа (та же демография). Возьмем для примера крепкие семьи в США и странах Западной Европы. Вы можете сколько угодно ссылаться на статистику разводов, но вам, сидя в Беларуси, никогда не иметь представления о той крепости отношений, которая существует в среднестатистической западной семье. На Западе семьи держатся именно на балансе условных сил мужчина — женщина. И женщины там счастливы; счастливы и мужчины. Вот простая табличка (взял из учебника), где есть четыре простых сценария развития отношений в паре и их последствия для мужчин и женщин в Беларуси:

В Беларуси в любом из сценариев (кроме благополучного) мужчина легко находит себе новую женщину, так как уже после 29 лет ему это сделать статистически проще. За развод (с промискуитетом или без) мужчине ничего не будет, и максимум: он будет выплачивать алименты (если были дети). Причем в стране, где серая экономика имеет вес до 40%, легко уйти от уплаты больших алиментов «бывшей». Обычной же женщине, даже если у нее остался запас старых поклонников, придется куда сложнее — найти нового мужчину труднее, чем ранее, плюс появляются дополнительные социальные расходы (которые раньше делились на два). Обобщая, мужчине в Беларуси в любом из сценариев ничего не будет за нарушение правил игры «отношения». Вот они и пользуются моментом: изменяют, отлынивают от семейных дел, поскольку женщина всегда заведомо в проигрыше — ей будет гораздо сложнее найти другого белорусского мужчину (привет, Европа и Турция!) Давайте посмотрим, как теория игр работает в США или в Западной Европе.

Там все словно с ног на голову: преобладающее число мужчин заставляет их в отношениях и браке напрягаться. Пошёл налево — получил развод и иск в суде, забирающий немалую часть твоих сбережений и собственности. Расслабился — получил развод от женщины (поверьте, ей есть, к кому уйти). Промухал свою женщину — остался один не с самой высокой вероятностью найти другую женщину. Мужчины там строят семьи и в другие игры ввязываются редко. Западные женщины же при всех своих потенциальных преимуществах предпочитают стабильность (гормоны здесь сильнее теории игр). Теория игр на конкретных примерах неоднократно наблюдалась мной на примерах выходцев из постсоветских стран, которые переезжали на ПМЖ на Запад. Среди программистов и ученых притчей во языцех стали примеры того, как жены покидали мужей-программистов после переезда «туда». Точно так же случалось с сотнями и сотнями экс-советских инженеров, ученых, врачей и прочих иммигрантов. Белорусов, к слову, среди них было сравнительно немного, но суть одна и та же: как только «макроэкономика» (внешние факторы и условия) меняются, и женщина или мужчина оказываются в других условиях, «баланс сил» в отношениях радикально становится другим.

Я слышал жалобы десятков товарищей, переехавших на Запад с женами и подругами, мол, последние «стали качать права и грозиться уйти или подать на развод».

В нескольких счастливых историях белоруски спустя полгода-год с радостью сообщали, как преобразились их мужья после переезда (разумеется, те парни поняли новые условия игры): стали помогать по дому, начали готовить романтические ужины (что в общем для западного мужчины — вполне себе норма). От многих «советских» мужчин жены спустя 2–7 лет уходили к другим — более успешным, внимательным, заботливым, простым, богатым. Многие мужчины от этого так и не оправились до сих пор. Сидя на Западе, они клянут своих бывших жен, западных женщин (которые им не дают) и плачут по красоте белорусок, украинок и русских.

Да, есть немногочисленные примеры жертвенной верности жен и мужчин после переезда. Такие отношения были и есть самые крепкие. Наверное, чтобы проверить подлинность чувств, можно рекомендовать поменять условия жизни: переехать на годик пожить на Запад (разумеется, при условии, что вы не миллионер и что вашей женщине придется тоже работать и натурализоваться).

Белоруски, нашедшие свое счастье на Западе с американцами, шведами, голландцами, немцами, англичанами, итальянцами и прочими турками — воистину счастливы. Там им дают быть женщинами, помогают во всем, с ними считаются и вместе планируют жизнь — все это во многом недоступно женщинам в Беларуси. Я хочу верить, что все поменяется, белоруски станут добрее друг к другу, и что мужиков, наконец, хватит на всех. Верю, что если мужики будут жить дольше, они же начнут за собой ухаживать, перестанут толстеть в 25 лет и бегать по бабам, имея дома жену и детей. А вам, мои махровые шовинисты-белорусы, советую встречаться с иностранками и пытаться примерять на них ваши стереотипы, а не загонять самооценку белорусских женщин ниже плинтуса. И уж если и считаете себя гуру минского пикапа, то попробуйте откалибровать свою неотразимость на выезде… да хоть в ту же Чехию! Слабо? В Минске лучше? А вот белорускам не слабо!