Искусство шибари родилось в Японии как попытка освободиться от контроля общества. Жизнь японца регламентирована с рождения и до смерти, и чтобы снять с себя ответственность («потерять лицо»), он вынужден либо неумеренно пить, либо лишиться подвижности и перейти под власть другого человека. Современная Беларусь в некотором плане напоминает Страну восходящего солнца. Белорус так же несвободен – общественное мнение предписывает ему, как жить, выглядеть, общаться и даже получать удовольствие. Неудивительно, что восточное мастерство обвязки нашло здесь своих поклонников.

В Минске более десяти лет существует сообщество любителей шибари. Его идейным вдохновителем и практически отцом-основателем был Михаил Балабанчик, который увлекся шибари в 90-х, а в начале двухтысячных создал собственное комьюнити, базирующееся на шибари и бондаже, затем проводил тренинги, семинары, плел веревки изо льна, принимал участие в зарубежных фестивалях… К сожалению, в феврале этого года его не стало. Столичная субкультура по сути осталась без лидера. Но когда король умирает, государство не перестает существовать. Так и здесь: Михаила больше нет, однако остались его последователи. И потому я решила побеседовать с некоторыми из них, чтобы понять, как так происходит, что несвобода – освобождает?

Часть 1. Безумное чаепитие или шибари – не БДСМ

Если вы захотите ощутить все прелести обвязки, найдите в ВКонтакте паблик «Минск, шибари» и ознакомьтесь с расписанием ближайших шибари-чаепитий. Примерно раз в пару месяцев поклонники веревочной эстетики собираются дома у друзей, приносят с собой печенье и практикуются в завязывании узлов. Звучит довольно безумно: пока одни лежат на полу или висят в воздухе на подвесе, другие пьют чай и делятся последними новостями. Как сказал один из мастеров: «Шибари – это интимный процесс. Желательно, чтобы было тихо, играла спокойная музыка. И человек смог ощутить нечто среднее между глубоким массажем и тесным телесным контактом».

На таком мероприятии я познакомилась с Дарьей Николаевной – клиническим психологом и мастером шибари. Она увлеклась связыванием отчасти из профессиональных, отчасти из личных причин – в процессе изучения сексуальных перверсий. В 2012 году, когда Дарья встретила Михаила Балабанчика, единственное, что находилось в Беларуси не в латентной форме, было шибари или бондаж. «Бондаж (связывание с сексуальным подтекстом) скорее атрибут БДСМ, – пояснила она. – А вот шибари (эстетическое связывание) воспринимается как элемент садо-мазо культуры, так как техника оказалась очень удобной для бондажа. Дешево, сердито, удобно. И если мы видим и «потребляем» шибари в такой форме, то как мы можем говорить, что шибари – не часть БДСМ? Да, шибари уже составляющая европейской БДСМ-субкультуры».

Дарья Николаевна не пожелала называть свою фамилию – личная жизнь должна таковой и оставаться. Возможно, свою роль сыграла стигматизация темы связывания в белорусском обществе. Несмотря на сексуальную революцию 90-х, наши люди до сих пор не готовы признаться в своих тайных желаниях. «Спросите, почему в обществе считается табуированной тема сексуальных перверсий, домашнего насилия и половой идентичности?

Почему 15 лет назад было стыдно говорить о людях с ограничениями, а 30 лет назад было неразумно говорить о репрессиях и евреях? Нам не хватает образованности, и мы обычные трусливые шовинисты», – хлестко сказала мастер.

Новички, приходящие на шибари-чаепитие, ожидают увидеть нечто вроде картинок, выдаваемых Google после запроса «бондаж фото»: обнаженные японки с торчащими грудями или европейские красавицы в обвязке. На самом деле, здесь не практикуется голая натура – только неумелый мастер хочет поразить воображение зрителей «сиськами». Главное в подобных встречах – поделиться опытом и принять конструктивную критику. К примеру, мастер Юрий ходит на такие мероприятия вместе с женой. Он не садист, не носит кожу и скорее напоминает любителя рыбалки, чем шибари. В глазах Юрия связывание и насильный поцелуй в щечку от любимого человека равноценны. Ведь в обоих случаях процесс необратим.

«Меня учил Миша Балабанчик, давно, лет 12-14 назад. Тогда о шибари вообще никто не знал, максимум, говорили: «О, БДСМ». Сейчас с этим стало как-то легче. Можно сказать: «Я увлекаюсь шибари» – и люди отнесутся к этому… ну, может, и нормально, – слегка запинается Юрий. – Мне всегда это было интересно: начинал с боевого связывания и постепенно перешел к тому, как доставить любимому человеку наибольшее удовольствие. В принципе, шибари – это способ получить наслаждение другого толка. Есть разные техники. Более жесткие, когда веревка создает болевые ощущения на тело, и более мягкие – когда вы обездвижены, но веревку особо не чувствуете. Вначале мозг будет постоянно слать вам посыл: «Не могу двигать руками, не могу двигать телом». Тын-тын-тын, как сигнал в неисправном самолете. Но потом в какой-то момент, спустя 10-15 минут, мозг сдастся и начинает перемещаться на что-то другое. Как у слепого руки становятся более чувствительными, так и ограничение подвижности вместе с повязкой на глаза обостряет тактильные ощущения и слух».

Когда-то Юрий даже хотел развивать релаксирующий бондаж – чтобы загнанные жизнью люди расслабились в обвязке. Но в ближайшее время шибари-салоны в Минске точно не появятся. Хотя… шибари уже практикуют в регионах. Например, последний фестиваль прошел в Гомеле, где привлек немалый интерес. И в областных центрах, и маленьких городках живут люди, которые стремятся испытать необычные ощущения. Так, на том же вечере в Минске присутствовала начинающий риггер из провинции под псевдонимом Джессика. «Я на таком мероприятии в первый раз, – призналась она. – Пока учусь. Но в провинции сложно найти модель, поэтому стараюсь подтягиваться к практикующим людям. Как я сюда попала? Вы знаете, как это происходит: где-то от кого-то услышал, начал интересоваться, пошел копать интернет, читать литературу. Опять же сайты знакомств – можно написать: «А я вот этим увлекаюсь, не хотите ли попробовать?». И одно за другое начинает цепляться, круг знакомых увеличивается, и вот ты уже общаешься с людьми в реале».

Заметив обручальное кольцо на ее пальце, я поинтересовалась, не против ли муж, на что получила честный ответ: «Мой муж – нейтральная сторона. Он в курсе, особо не одобряет, но и не мешает. Говорит: «Если тебе это нравится, делай». Но я не живу этим в реале, в семейной жизни. У меня обвязка – хобби, увлечение».

Как пояснила Дарья Николаевна, техника шибари не подразумевает обязательного сексуального подтекста. Это зависит от специфических потребностей самих участников. Также не существует четкого разделения на «риггеров» (мастеров) и моделей. Очень часто встречаются так называемые «свитчи» – люди, которые любят и связывать, и связываться. Особенно пластичны в этом плане женщины. С одной из них мне довелось побеседовать. Свитч Юлия даже внешне оказалась дуалистична – милое девичье лицо и короткая мальчишеская стрижка. «Меня привлекают телесные ощущения, но не нравится просто лежать, – заявила она. – Нет, я могу и лежа «улететь», но это довольно скучно. А вот у нас есть пару товарищей из Минска, которые устраивают более динамические сессии – со связыванием, перевязыванием – это круто. Плюс здесь опять же попутно какие-то элементы СМ (садо-мазо – прим. KYKY). Очень даже в тему».

Во время шибари-чаепития я обратила внимание на одну пару: парень в кэйкоги (японском костюме для тренировок) пережимал веревкой тело молоденькой девушки, отчего та стонала и вскрикивала. Но уже через пару минут по окончании сеанса боли модель спокойно села рядом с подругой на пол и принялась болтать, не обращая внимания на красные следы на коже. Одно дело – лежать, расслабившись, в обвязке. Я и сама практиковала такой вид релакса и рекомендую его всем измученным жизнью людям. И совсем другое – сознательно идти на истязание. Зачем? «Потому что я мазохистка, – рассмеялась в ответ девушка. – Я попробовала болевое шибари буквально месяца три назад. Марк Зильберман (парень в кэйкоги) пригласил на свое выступление – побыть моделью – и сделал такой маленький экшн с болевым эффектом. И ое-ей – мне понравилось! Если вы заметили, мастер оказывает болевое воздействие, а потом отпускает. Вот для меня последствия этого воздействия и есть кайф. А с течением работы боль способна сама по себе причинять удовольствие. В процессе обвязывания переходишь из одного состояния в другое, и если вначале ты получал болевые ощущения, то с течением практики эти самые ощущения станут уже не в боль, а в кайф».

Картина постепенно начала складываться. Но для ее полноты не хватало последнего фрагмента паззла – беседы с Марком Зильберманом, который помимо того, что практикует болевое связывание, еще является администратором паблика «Минск, шибари». Мы договорились встретиться через пару дней – и разошлись. Последнее, что я увидела, покидая шибари-чаепитие, была девушка, которая смеялась и качалась на подвесе как на качелях.

Часть 2. «Наша эстетика – это киевский торт, а у японцев – цветок»

На встречу в кафе Марк Зильберман пришел вместе со своим «альтер-эго» – юношей, которого представил так: «Он художник, а я автослесарь. Наши мнения практически идентичны». Парень отмалчивался почти все время беседы, однако его редкие реплики оказывались удивительно емкими и точными. Говорил в основном Марк: «Давайте сразу обозначим тему разговора не как шибари. Это более тонко, и обыватель не поймет. Лучше использовать слово «бондаж».

KYKY: А чем отличаются, допустим, кинбаку от шибари?

Марк Зильберман: Скажем так, отличить кинбаку от шибари очень сложно. И очень трудно интерпретировать. Шибари – эстетическое действие. А кинбаку – просто связывание. Опять-таки, нам нелегко трактовать действия людей, которые занимаются шибари и бондажом. Причем все это очень близко, но не одно и то же. Я не могу назвать себя шибаристом, я скорее бондажист, потому что мастерством шибари обладают мастера. А я нахожусь на уровне постоянного познания, практики, работы с моделью.

KYKY: Но сейчас вы практикуете садо-мазо шибари…

М. З.: Я бы не делал различий между СМ и эстетикой. Шибари должно быть эстетичным, ведь в этом слове уже заложена эстетика. Если вы делаете, к примеру, обвязку, и у модели при этом торчит грудь, то она должна представлять собой холмы горы Фудзи. Это, если посмотреть со стороны, очень красиво. Не будем забывать, что эталоном горы Фудзи являлись связанные японские женщины, а у них размер груди не превышает второго. Они очень сильно отличаются от европейских женщин. И во многом нам японцев не понять, хотя мы и стремимся. У них все гораздо выше, чем у нас.

В этот момент в беседу включился до сих пор безмолвный товарищ Марка:

«Да, там все гораздо выше. Наша эстетика – это киевский торт, а там – цветок. Смотрите: у Достоевского в «Бесах» есть сцена, как девушка пугается увеличенного в микроскопе изображения бабочки. Так и здесь. Более высшая эстетика – это эстетика физиологии, такая же часть природы, как и цветочек. Но почему-то физиология пугает 99% людей. Возможно, они просто не доросли до нее – как дети, которые обожают сладкое, но могут умереть от диеты из конфет. Я приведу параллель с живописью. Есть художники, чье мастерство неоспоримо: Фрэнсис Бэкон, Рембрандт, Сутин. То, что они изображают – не очень эстетично, например, разорванные туши. Однако суть не в этом. Главное, КАК они это делали. Вкус живописи превыше невкусности сюжета. И в итоге ты смотришь на что-то непривлекательное, но оно настолько вкусно сделано, что становится классным. То же самое со всей японской культурой. Там все очень тонко. Бывает, ты смотришь на что-то, что пахнет патологией, больными людьми, ущербными дегенератами. Но потом оказывается, что здесь кроется своя эстетика».

«Люди, которым нравится, когда их связывают, несомненно, имеют какие-то психологические травмы. У тех, кто связывает, разумеется, тоже. Но опять-таки, я считаю, что в принципе – это норма», – поддержал его Марк.

KYKY: Марк, а с чего начинается взаимодействие с моделью?

М. З.: Процесс взаимодействия с моделью начинается с того, что ты даешь ей чашку чая, а потом берешь за руку. Она должна вам доверять.

KYKY: А часто ли вам приходится сталкиваться с людьми, которые критикуют ваше увлечение?

М. З.: Я постоянно сталкиваюсь с критикой. Но если честно, мне на нее просто по*уй. Это будто опарыш пытается тебе что-то нашептать. (Хотя Марк старается казаться спокойным, видно, что тема его задела. Он стал быстрее говорить и употреблять ненормативную лексику, чего ранее себе не позволял – прим. KYKY). Люди даже не способны признать свои сексуальные девиации. Хотя я не скажу, что считаю свое занятие девиацией. Для меня это естественно и нормально. Я получаю удовольствие от жизни, когда связываю женщину и произвожу с ней какие-то манипуляции – без сексуального подтекста. А если кто-то это осуждает…

Да, бывает, апеллируют: «Деды за тебя воевали, а ты тут женщин веревками связываешь». Но мне нас*ать. Я воспринимаю только конструктивную критику от мастеров рангом повыше, друзей.

Коллеги, могут сказать: «Ты знаешь, мне показалось, что твой узел там-то и там-то был не совсем». Или: «Было на грани фола, когда ты положил веревку вот здесь, потому что это уже лучевой нерв». А когда мне говорят: «Слушай, ты какой-то извращенец»… Я воспринимаю таких людей как недолюдей, потому что они боятся признаться себе в своих желаниях. Нет, они не латентные бондажисты. Те, кто осуждает, либо а) завидуют, либо б) не понимают. Я принимаю критику, когда мне говорят: «Ты работал опасно».

KYKY: Опасно?

М. З.: Опасно – это когда я при связывании впадаю в «синдром бога»: чувствую в себе такой серьезный контроль, что это чувство меня захлестывает. Я понимаю, что человек мне принадлежит, и это рискованно. Словно с ездой на машине. До определенной скорости ты контролируешь машину, а потом – она тебя. Со мной такое уже было. Закончилось серьезными травмами для модели. Потребовалось определенное лечение. Да, я признаю, что, к сожалению, у моих моделей были травмы.

KYKY: Это можно было предотвратить?

М. З.: Метод проверки – протянуть модели палец, чтобы она его сжала. Если у нее перетянут лучевой нерв, она не сможет этого сделать. Но находясь в состоянии сабспейса или транса, модель не всегда может себя контролировать. Все сугубо оговариваемо. К примеру, вы как модель хотите со мной поработать. Вы оговариваете свой райдер, а я оговариваю свой. Если мы приходим к компромиссу, работаем. Нет – расходимся и ищем себе других партнеров. Главное – соблюдение райдера. Нельзя при его обсуждении что-то вуалировать или недоговаривать. Оговаривается все. Идеальный вариант, когда в процессе взаимодействия модель свяжет мастера, чтобы показать, чего она ждет. Это поможет понять, чего девушка хочет. Мне не нравится связываться, но чтобы понять модель, я готов уступить. Порой вызывает улыбку, настолько неумело, но искренне они это делают.

KYKY: Почему мастера постоянно подчеркивают, что связывание не имеет сексуальной подоплеки?

М. З.: Мы исключаем сексуальный подтекст, потому что, как говорит мой знакомый психотерапевт: «Секс еще не повод для знакомства». На сегодняшний день секс настолько обгажен, настолько на виду, что стал видом китча. И если его совать еще и сюда, так вообще просто очерним. Мне интереснее связать модель, но при этом показать красоту обвязки, какие-то эмоции. Капелька пота, стекающая по ее лбу от избытка ощущений красивее, чем откровенное порно.

Часть 3. Личный опыт

Наверное, все журналисты, что писали о шибари, испытывали его на себе. Ощущения при этом у каждого свои – кто-то сравнивает обвязку с полетом, другой – с освобождением. Для меня же это был покой. Жизнь в Беларуси – сплошной стресс. Каждый день приносит новую «радость» – налог, налог на налог, налог на налог на налог.

Где взять денег? Чем оплатить аренду? Как не потерять работу? Все эти вопросы исчезли, когда я очутилась связанной.

В обвязке ты не можешь ничего контролировать и, следовательно, с тебя снимаются всяческие обязательства. Это словно возвращение в детство, когда ты несвободен, но и не несешь груз ответственности. Конечно, психологи видят в этом патологию – последствия детских травм или страх близости. Но что плохого в отклонении, если оно приносит его участникам удовольствие? Гамбургский сексологический институт выделил шесть критериев нормальных сексуальных отношений в паре: разнополые и социально зрелые партнеры должны достичь взаимного согласия на происходящее и стремиться к обоюдному наслаждению без ущерба для здоровья кого-либо. И шибари не выходит за пределы этих норм.

Не стоит стесняться своих тайных желаний. Если вы голодны – примите пищу, страдаете от жажды – выпейте воды. Хотите потерять свободу, чтобы расслабиться – попробуйте шибари. И не воспринимайте критику от обывателей.