«Место похоже на школьный спортзал, который захватили террористы»

Осталось десять минут до начала практики «Тишины» в школе Гивина, а я все еще хожу взад-вперед по остановке. Опаздываю. Вызываю Uber – едем мимо будущего офисного здания, планктон которого скоро тоже стремительно завербуется. Дальше по дороге – частный сектор с деревянными домиками и карликовыми цветущими яблонями. Водитель тормозит у синей избы с белыми окнами, я заглядываю внутрь и изучаю пространство на предмет лежащих в нирване тел. Никого.

Открываю желтую калитку. К стволу дерева прибит указатель, на котором написано «Prolife» — здесь базируются гивинцы минской епархии. Меж кустов и клумб вдруг вырастает серый современный дом. Внутри подушки с завязками, акриловые цветы на стенах, выкрашенных в пастельный голубой и пепельно-розовый. Чистота и войлочные тапочки моего размера.

Девушка с татуировкой лотоса на груди встречает меня за ресепшеном, уточняет, в первый ли я раз, и берет дань – десять рублей.

Рядом с ней очень интенсивно обнимается какая-то пара. Мне хочется отвернуться, чтобы не видеть, что может вдруг случиться прямо здесь на полу. Но люди разжимают руки и разворачиваются ко мне — высокий мужчина в очках с черной щетиной и женщина с длинными русыми волосами. Как Адам и Ева, только в спортивных костюмах.

Администратор указывает в конец коридора, где за шторой прячется женская раздевалка. Я стягиваю джинсы, разглядывая других девушек: все они молодые и ухоженные барышни с айфонами. Я переодеваю леггинсы и послушно вхожу в зал, где на ковриках для йоги под пледами лежат люди. Это место похоже на школьный спортзал, который захватили террористы и в котором ютятся вынужденные затворники. Только здесь очень тихо, нет крови, и все отдыхают: ноги вместе, руки вдоль тела.

В дальнем конце комнаты на коленях сидят две девушки-инструкторки — блондинка и рыжая. Они указывают мне на ближайший коврик, и я ложусь, накрываюсь пледом и закрываю глаза. Пытаюсь погрузиться в медитацию, которой самостоятельно занимаюсь уже года три.

Позади меня кто-то начинает хихикать, с каждым вдохом увеличивая громкость и амплитуду, и в итоге разрывается от смеха. Хохот подхватывает моя соседка слева – она издает визжащие свинообразные звуки и истерически бьет деревянный пол руками и ногами. Справа через одного лежит мужчина, смех которого напоминает чудовище из мультика «Аленький цветочек». Гортанные бухающие звуки, на тон выше – и получится «хо-хо-хо», как у Санты. Эффект толпы срабатывает и со мной, но всё, на что я оказываюсь способной, — тихое хихиканье. А потом меня отпускает, и вообще перестает быть смешно.

Глас инструктора прекращает смех и мою попытку медитации. Сажусь в позу лотоса. Оказывается, все эти люди (22 человека вместе со мной, 9 мужчин и 13 женщин) знают друг друга и приходят сюда два раза в неделю. Новенькими были я и еще одна девушка, поэтому мы должны представиться. Говорю: «Меня зовут Лиза», – и на ходу придумываю легенду о том, что я занималась йогой (было одно пробное занятие), медитирую (истина) и ищу себя (все же так делают, правда?). Вторая новенькая оказывается более разговорчивой и целеустремленной женщиной. Она рассказывает, что уже восемь лет находится в поисках себя, что «жизнь будто выплюнула» ее, все пошло не по плану – и вот она здесь, полная решимости подняться из позы на коленях в позу грациозной кошки.

«Все похожи на восставших зомби, которые еще не осознали, что они мертвы»

Инструкторы говорят, что наше занятие продлится три часа (сколько?!), что нужно выключить телефоны и расслабиться. Начинается практика. Мы стоим ровно и держим руки за спиной в форме лодочки. Главное — ровная спина, чтобы ловить энергию космоса через макушку, и улыбка на лице, «как в детстве, без всякой причины». Позже мы снова ложимся, закрываем глаза и ныряем в «тишину». Через какое-то время нам говорят поднять веки и снова их опустить – и так несколько раз. Состояние – будто меня раз пять прокатили «солнышком» на качелях.

После этого аттракциона нас просят поделиться впечатлениями. Все, что я способна выдавить — это «мне понравилось». А вот мужчина в дальнем конце зала рассказывает, как он почувствовал, «будто его лицо отсоединилось, и в прослойке между ним самим и его лицом появился огонь». Другой парень сонным голосом жалуется, что ему не дали поспать.

Делаем «приветствие солнцу». В йоге это цикл движений из разных асан, здесь это просто наклон вперед с закрытыми глазами. Снова ложимся. Голосом из приложения для медитации нам объясняют, что смех — это «механизм, задуманный природой, который помогает сбрасывать стресс и убирать все блоки и зажимы в теле». Сзади меня надрывистым басом начинает смеяться мужчина, слева визжит женщина, справа – девочка лет 15-16 пытается войти в смехотерапию, издавая продолговатый звук «ууу». Кто-то в конце зала кричит «кукареку». Мне все так же не смешно. На лице лишь микроскопическая улыбка, которую мог бы распознать только Пол Экман (прототип главного героя сериала «Теория лжи», специалист в области психологии эмоций – Прим. KYKY). Каждый отдельный смех объединяется в единый звук, похожий на ведьминский хохот – и меня накрывает волна агрессии. ПМС дает о себе знать. Я хочу сбежать, но торможу себя: «Лиза, ты на задании». Хорошо, что нас снова прерывают и говорят делать упражнение «велосипед». Да, то самое из детсада.

Убираем коврики и пересаживаемся на стулья. Делаем дыхательные упражнения, закрывая одну ноздрю, потом вторую, вводя мозг в легкий кислородный дефицит, который только усиливает трансовое состояние. Мое ватообразное тело наклоняется вперед, следуя за разбухающей головой. Минимальное количество фоновых мыслей, будто кто-то включил скучный сериал и оставил – «хай будзе».

Мы сидим в кругу и должны ощущать «сердечное тепло», делиться им с соседями справа и слева, а потом и со всем кругом. Ловлю себя на жадности: «Мне это тепло нужнее! Сами делитесь». Кажется, родители, которые не подарили мне брата или сестру, сами создали эгоистичного монстра.

Открыв глаза, мы натыкаемся друг на друга: все похожи на восставших зомби, которые еще не осознали, что они мертвы и им придется есть чужие мозги. Нас опять просят поделиться ощущениями. Мужчина в противоположном конце зала описывает, «как у него над макушкой вертелся энергетический вихрь сначала по часовой стрелке, потом — против часовой». Ему поддакивает коллега из соседнего круга. Я говорю про жар в груди и энергетические круги, которые видела с закрытыми глазами. Высказаться мне мешает девочка, которая никак не может перестать смеяться. Когда ее спрашивают, почему она хохочет, она говорит: «Я работаю в банке, а там все такие серьезные», – и снова припадает к коленям и трясется в истерике.

Парень, который заснул на первой медитации, говорит: «Вы же знаете, я бревно, поэтому ничего не почувствовал».

Нам включают лекцию Генадия Гивина – гуру школы – он говорит, что «если вам плохо, вспомните веселую песенку или как поет птичка, и вам сразу станет лучше, благодарите за здоровье, если вы болеете, и вообще за все, что имеете и не имеете». Однотипный спич из примитивных духоподъемных лекций про счастье и любовь.

Мы должны обсудить лекцию. В моей голове – мякиш из батона. Выискиваю, что сказать, из моего предыдущего опыта духовных поисков – в кругу все довольны. Конечно, им теперь не придется думать и открывать рот. Единственный человек, который производит на свет вопросы и связные реплики, – худощавый парень с большими зелеными глазами. Потом уже я пойму, что он был одним из «пробужденных» членов команды и выполнял роль модератора. Такие люди в сектах нужны, чтобы догонять убегающих «цыплят» и возвращать их «домой». А еще чтобы продавливать новичков.

Инструкторы говорят, что правильного ответа о лекции Гивина нет, к тому же я «его пока не знаю». Каждый раз, когда кто-то высказывается, инструктор говорит: «Именно к этому мы все стремимся, верно? Мы все хотим вечно быть в настоящем моменте, да?» Видимо, это главный путь к «пробуждению».

Одна девушка никак не может сформулировать мысли о прослушанной лекции, а инструктор настойчиво переспрашивает ее о том, что помогает быть счастливым и радостным. «Назови два способа. Их всего два. Назови их», — повторяет она бархатным голосом с улыбкой на лице. Надеюсь, ощущение прессинга появляется не у одной меня.

«Эту школу относят к сектантству»

Под конец временной континуум для меня перестает существовать. Неожиданно занятие заканчивается, многие продолжают посмеиваться. А я пытаюсь восстановить себя в реальности, почувствовать тело и понять, что делать дальше. Следую примеру всех: ставлю стул на место и иду в раздевалку. Меня ловит женщина, которая в самом начале сжимала в объятиях мужчину, и просит заполнить анкету. Там нужно указать, откуда я узнала про школу, чему мне будет интересно учиться дальше, какие практики я бы хотела попробовать. Подходит тот самый мужчина из объятий и проводит рукой по моей спине – к этому я точно не готова. Моя реакция, возможно, неадекватна, но очень хочется стряхнуть его руку со своей спины или даже «вмазать». Он, будто почувствовав, что ему могут откусить голову, убирает руку и говорит: «Приходи на курс и на ретрит приезжай». Я улыбаюсь на его приглашение (не обвиняйте меня в лицемерии), и легко качаю головой, чтобы потом меня не уличили в стопроцентном согласии.

Открыто меня никто не вербует. Оно и понятно: первого встречного нельзя неприкрыто затягивать в культ. Сперва нужно проверить человека, прощупать, чтобы он был в теме или очень хотел попасть в нее. Зачем тратить силы на скептически настроенного новичка, который пришел по фану или по заданию СМИ либо спецслужб? Лучше собрать людей, продать им такие практики «Тишины» за десять рублей, потом протолкнуть курс за 150 рублей, а потом и на ретрит за 500 евро отправить.

Я выхожу из дома, прохожу через калитку и решаю: нужно пройтись пешком, чтобы хоть как-то разбудить тело. На светофоре иду на красный, благо, машин в десять вечера не так много. Обычно после медитации я чувствую себя расслабленной, но сконцентрированной. В этот раз я была в максимальном расфокусе, все расплывалось, я медленно моргала и «залипала» на все, во что упирался взгляд.

Не найдя ответа на вопрос «что это было?» самостоятельно, я обратилась к сектоведу Олегу Нагорному. Он объяснил, что школа Гивина (по академической классификации американских социологов Родни Старка и Вильяма Бейнбриджа) не секта, а клиентурный культ с не очень жесткой организационной структурой и отсутствием постоянного членства. «Гивин продает участие в мероприятиях по схеме образовательных центров – характерная черта клиентурных культов. Он проповедует нетрадиционные ценности в отношении базовых христианско-европейской, и даже Европейской постхристианской цивилизаций, поэтому его школу относят к сектантству».

В культе Гивина есть три уровня погружения. Первый этап – курс медитации и «смехотерапии», на котором происходит отбор самых внушаемых и мотивированных продолжать путь к «пробуждению» людей. Тут же отсеивают тех, кто вызывает подозрение – «подсадных птичек» сектоведов, СМИ и правоохранительных органов. Именно на этом этапе я, кажется, провалилась. Зато ощутила сомнамбулическое состояние. Почему так произошло?

«В умеренных дозах такие упражнения тренируют способность к концентрации, говорит Олег Нагорный, – Но «йога тишины» Гивина построена на другом: это разновидность сенсорной депривации, когда органы чувств получают минимум внешних раздражителей, а разуму предлагается вместо задачи на концентрацию, созерцание или размышления отключиться, что принципиально невозможно. Вместо этого внимание полностью рассеивается, и ум отправляется в «свободное плавание» по естественно возникающему в состоянии безмолвного покоя трансу. Продолжительные сеансы такой йоги ведут к утрате связи с реальностью, нарушению восприятия границ тела, галлюцинациям, нарушениям мышления, проблемам с памятью, плохой концентрации, головной боли, неприятным ощущениям в теле и даже психозу». Я насчитала четыре симптома из девяти.

Второй этап в такой школе – это запись на курсы, пройдя которые человек должен принести клятву в верности и послушанию учителю и написать заявление на вступление в «команду». Такие заявления я заметила на стойке администратора, как только пришла, но заполнить мне ничего не предложили.

Олег выделяет и третий этап работы полу-сект, на котором «человеку интенсивно внушается, что ему жизненно важно поддерживать безоговорочное доверие Гивину, ни в коем случае не пользоваться разумом, критическим мышлением для осмысления культового опыта и сохранять единство с «командой», а всякий индивидуальный духовный опыт осуждается.

А потом – пятидневный ретрит за 500 евро

Важным атрибутом культовой практики оказывается регулярное посещение групповых занятий с элементами трансовых состояний — ретритов и сатсангов — в том числе  платных с участием Гивина. Цена их варьируется и обходится культисту всё дороже и дороже, особенно, если учесть, что приходится ездить за учителем по соседним странам». Стоимость майского ретрита в Латвии, на который меня гостеприимно позвали, около тысячи долларов, плюс виза, билеты до Риги и страховка. Если финансы не позволяют — твои проблемы: нет денег – нет «пробуждения».

«Не сложно догадаться,  что одна из проблем, с которой ко мне обращались родные и близкие последователей Гивина — финансовая. Культисты ради очередной поездки к учителю порой не только готовы забрать последнее из семейного бюджета, но и влезть в долги, взять кредиты, — объясняет сектовед – Второе, на что жалуются родные гивинцев,  это потеря интереса культистов к семейной жизни, работе, друзьям и хобби вне культа. Обращались и бывшие гивинцы. Помимо накопившихся долгов и потерянных отношений с родными, некоторых покидающих культ беспокоят неконтролируемые навязчивые состояния, в которых теряется ощущение границ тела, или спонтанно возникают сенсорные галлюцинации – как следствие регулярной трансовой практики. У людей, подсевших на трансовое стимулирование гормонов радости, может атрофироваться способность получать положительные эмоции вне культовой практики и возникнуть крайне подавленное состояние. Без посторонней помощи с ним справиться тяжело».

Моя подруга, которая съездила на пятидневный ретрит за 500 евро, сразу после него решила «пробуждаться» самостоятельно. Она выбыла из культа, потому что не хотела смеяться вместе со всеми, писать конспекты лекций и тратить еще больше денег. Я же осталась благодарна своему образованию за развитие критического мышления. Но оно включилось уже после практики. Как бы я ни описывала затруднённую работу мозга, на самом занятии мне действительно понравилось вот это трансовое состояние. Из мира мгновенно исчезла вся несправедливость, все вокруг стало приятным, делать не хотелось ничего – кроме как продолжать полет в направлении нирваны. Так вот, за чем люди возвращаются в «секты» и на что тратят все свои деньги.