KYKY: Первый раз ты поехала с незнакомым человеком в машине в возрасте 10 лет. Прости, но я не верю. Страшно было?

Ирина Губская: Я родилась и выросла в деревне Саутки, на Витебщине. Жизнь в деревне и жизнь в городе отличаются между собой не только ментально. Отличаются также понятия расстояния: близко, далеко. Деревенские дети более самостоятельные, и порог доверия к людям более низкий — так что нет, страшно не было. В базовой школе я училась в другом населённом пункте за 4 км от дома, и мне приходилось добираться до школы и из школы автобусом.

Занятия часто отменяли или они заканчивались раньше, а автобуса ждать было долго, так что «подъехать на попутке» домой было проще всего. Это было удобно и интересно. Но, конечно, это никакой не автостоп был. Настоящим «стопом» я начала кататься лет в 16-17, это уже были большие по белорусским меркам расстояния: из города в город, между областями. Потом, когда получила первый в жизни Шенген, перевалочными пунктами стали Литва и Польша, а «стоп» до границы и вовсе — обыденностью. То, что я буду путешествовать, знала всегда, с самого детства, несмотря на то, что родители не одобряли мои поездки.

Я выбираю автостоп не из-за экономии денег, мне просто это интересно. Как читать книги.

KYKY: Кто обычно путешествует автостопом? Какие люди?

И.Г.: Давай начнём с того, что всех людей «в дороге» можно разделить условно на две группы: те, кому нужно «подъехать» (они у меня ассоциируются с теми самыми «попутками» из прошлой жизни), и те люди, которые путешествуют таким способом. Для них не важно, это будет следующая машина на 5-10 километров или на 50-100 километров, если речь про расстояние. Эти две группы – разные. «Попутчики» платят водителям деньгами, автостопщики тоже платят, но по-другому – не деньгами.

KYKY: Интригующе звучит. А чем платят?

И.Г.: Те, кто путешествует автостопом, платят своим временем, разговорами, рассказами. Часто автостоперов «подбирают» дальнобойщики, которым просто важно не заснуть. Не спать в компании гораздо проще, чем одному. Водители хорошо различают «попутчиков» и «автостоперов», особенно тех, кто часто ездит. У каждого человека, на самом деле, существует три ресурса для оплаты чего угодно: время, деньги и социальные связи. Каждый в жизни платит тем, чем ему удобней.

KYKY: Ты ездишь в основном по Европе. Были трудности с коммуникацией? Не все ведь говорят по-английски, а я слабо представляю, как можно общаться с человеком не зная его языка?

И.Г.: На бытовом уровне всегда можно договориться, плюс существует универсальный язык: жесты, мимика, слова-выручалки, улыбка, позитивный настрой, интерес, история. Знания белорусского, русского, польского помогает договориться со всеми славянами, английский — универсальный, я когда-то школе учила немецкий, теперь при случае вспоминаю. Пару слов могу сказать по-испански, по-итальянски. Если водитель говорит на одном из языков, которыми я владею на достаточном для минимальной коммуникации уровне — всегда начинаю разговор.

Мне интересно говорить с людьми, узнавать их мнения о жизни в стране, политике, религии. Бывает, встречаешь человека, а его взгляды полярны твоим, и, возможно, в реальной жизни ты его не стала бы слушать, но по дороге ты всегда имеешь возможность посмотреть на жизнь с другой стороны.

Иногда, когда надоест в тысячу первый раз рассказывать о себе и своей жизни, можно что-то придумать, присочинить. Дорога – место, где абсолютная правда не нужна.

Каждый в течении пути может побыть героем своей ненаписанной книги, и в этом герое правды и искренности будет больше, чем в общении с близкими за последние 15 лет. Я «проживаю» каждую поездку: живу вместе с человеком его жизнью, а он — живёт моей. Меня подвозили совершенно разные люди. Однажды, когда ехала по Германии, подвозил топ-менеджер Siemens. Автостоп даёт тебе понимание того, что мир действительно большой, и познакомиться в дороге можно с кем угодно.

KYKY: А как насчёт правил дорожного движения? Они ведь не универсальные. Были у тебя неприятные ситуации связанные с этим?

И.Г.: Это важный момент. Например, в Германии суровые правила на автобанах: нет смысла выходить на дорогу, так как останавливаться там просто запрещено, да и небезопасно. Пассажиров берут только на заправках, но немецкие водители очень доброжелательно относятся к автостоперам.

Во Франции система платных автобанов и бесплатных локальных дорог пересекаются в пунктах оплаты. Если вы хотите поймать машину во Франции, вам следует ждать именно в местах таких пересечений. Не все знают, где можно «стопить» и где нельзя, а без этого важного знания простоять можно очень долго. Пару лет назад, когда я впервые ехала по Франции и не знала этого, оказалась в курьёзной ситуации. Остановились парни, кстати, иммигранты. Английского они не знали и на ломаном французском начали мне объяснять, что останавливаться тут запрещает полиция. Кстати, французская дорожная полиция носит название созвучное нашему «ОМОН». Было очень смешно, как они жестикулировали и кричали: «Омон, омон…» Потом уже я поняла, что к чему. Эти парни подбросили меня туда, где можно остановить машину.

Но когда я слышу, что иммигранты плохо относятся к европейцам, мне вспоминается этот случай. Человечность не зависит от нации и места, где ты живёшь.

В Испании практически нет автостопа, просто нет такой традиции. А вот Финляндия меня удивила. Друзья утверждали, что культуры автостопа там нет, что меня просто не поймут. Но я не сдалась. Водители в Финляндии говорили, они б и рады подвозить людей — да некого. Вот и получается, что автостопа в Скандинавии как в регионе вроде бы нет, но мне, наверное, повезло. Там все доброжелательные, приветливые — и чувствуешь себя безопасно.

KYKY: Насчет безопасности: есть какие-то личные правила?

И.Г.: Я много лет езжу, конечно, есть. Всегда стараюсь запланировать маршрут и не отходить от трассы. Даже если нужно будет сменить много машин. Когда у меня получается, отслеживаю через интернет геолокации, где мы едем. Когда интернета нет, спасают локальные карты. Важно понимать где ты едешь и куда. Если маршрут или условия проезда тебе не подходят, нужно сказать: «Нет». Не садиться в машину, если что-то настораживает. Что касается самих путешествий, то помимо дороги нужно заранее запланировать места для отдыха. Взять с собой что-нибудь поесть, чтобы не тратиться на еду в кафе. Я всегда беру с собой палатку. Наличие собственной крыши над головой – элемент независимости. Однажды в Финляндии, в Хельсинки, я поставила палатку прямо в парке. Разумеется, не разводила костров — просто залезла и спала. Почти центр Хельсинки, и всё прошло без всяких проблем. Не уверена, что смогла бы так поставить палатку в Минске. Ещё одно моё правило, которое можно использовать по жизни — рассчитывать только на себя. Друзья — это хорошо, каучсёрфинг — прекрасно, отель — супер, но если ничего не выходит, надо уметь рассчитывать только на свои силы.

KYKY: Какова география твоих путешествий?

И.Г.: Беларусь, Литва, Польша, Чехия, Германия, Франция, Бельгия, Голландия, Италия, Испания, Балканы, Скандинавия, Кавказ, Турция, Россия, Украина… Да очень много стран. Самое длинное путешествие было на 5 тысяч километров, но для меня дорога – это не расстояние.

KYKY: А что для тебя дорога?

И.Г.: Метафизическая единица. Дорога — это жизнь. Физическая жизнь начинается в лоне матери и заканчивается, когда человек умирает. Преодолевая километры, независимо от направления, я иду их как пилигрим. Ещё дорога – это люди, которых ты встречаешь на своём пути. Просто каменные стены, замки, достопримечательности меня не интересуют. Сфоткать себя на фоне Эйфелевой башни или Мальборга? Фотошоп справится с этим не хуже, чем фотоаппарат. Люди — это номер один, два и три. Для меня.

KYKY: Что ты привозишь из своих поездок?

И.Г.: Впечатления, новые идеи, знакомства. У меня сотни приятелей по всему миру, с которыми мы списываемся, разговариваем, встречаемся. Как физическую память я привожу серьги ручной работы, купленные в переходах, на маленьких рынках, «с рук». Потом – неважно, где – если мне так же хорошо, к примеру, как было в Барселоне — я надеваю серьги оттуда. Батуми, Хельсинки, Краков— я снова «переживаю» эти города, этих людей.

KYKY: Для чего ты путешествуешь? Уверена, многие люди его задают.

И.Г.: Мне хочется познать реальный мир и реального человека, увидеть жизнь. Я живу несколько дней жизнью местных людей. Ем их еду, слушаю их музыку, танцую их танцы, иногда разделяю их быт и работу. Представь себе: прихожу на литургию на Канарских островах, а там такая же служба, как в нашем деревенском костёле. Это очень мощно объединяет. Ты понимаешь, что нельзя разделить людей по цвету кожи, языку, национальности, традиции и манере одеваться. Значительная часть моих путешествий связана с Тэзе́ (фр. Taizé – прим. KYKY) — международная христианская экуменическая община). Последние лет пять я встречаю новый год в разных городах, где встречаются люди из общины. В этом году это будет Рига, а где встречу следующий — узнаю через два месяца.

KYKY: Где твой дом? Чувствуешь себя как дома везде?

И.Г.: У меня два дома. Первый — место, где я выросла. Деревня Саутки. Наше семейное гнездо, где жили минимум семь поколений моей родни. Знаешь, я чувствую, что «корень» происходит оттуда, я там всегда буду, даже если меня там нет.

Я веточка великого дерева. Когда я была совсем ещё маленькая, прабабушка мне показала где похоронена её прабабушка, представляешь?

Но есть момент, когда человек выходит из родительского дома и идёт жить свою жизнь. Так что мой дом сейчас там, где лежит мой рюкзак, и мне не принципиально, какие координаты у этого места.

Фото из личного архива героини.