«Луи Витон»? «Гуччи»? «Гермес»? «Армани»? А если лучше – «Беллегпром?» KYKY стряхивает пыль с фразы «купляйце беларускае» и отправляется в советскую цитадель в центре Минска, чтобы выяснить, способна ли продукция госконцерна стать новым идолом этого больного безумного fashion-мира. Спойлер: вполне может – если перестанет играться в монополию и научится шить вещи из нормальных материалов.
На днях «Беллегпром» в лице его председателя Татьяны Лугиной разбавил коронавирусную повестку Беларуси идеей, в которой блестяще всё: убрать все секонды из крупных городов Беларуси. Злые языки тут же ехидно заметили, что госконцерн, кажется, нашел свой источник силы в борьбе с секонд-хендами, которая гарантирует хоть какое-то упоминание в СМИ. Ведь в прошлом году та же дама уже выступала с требованием подкрутить гайки торговле подержанной одеждой: по воспоминаниям, в тот момент вся страна сделала тройное сальто, но потом дело забуксовало, а позже и вовсе забылось. Сейчас же история вновь зацвела буйным цветом. Комментаторы сошлись друг с другом в том, что государство публично призналось: мискузи, ребята, но такой схватки за покупателя мы не вывозим.
KYKY не разделяет взглядов «Беллегпрома» на то, как предприятие понимает честную конкуренцию – в выдавливании оппонентов. Но мы дерзнули взять на себя роль тех самых парней из «Разрушителей легенд» – и доказать, что одежда концерна достойна не только карикатурных «женщин с начесами» с брестского рынка, но и модных апокалиптичных показов Balenciaga. Для наглядности– вот несколько фото из официального инстаграма бренда.
Честное голосование в редакции KYKY решает, что моделями «Беллегпрома» станут двое: я и наш директор Саша Романова. Впрочем, никто больше и не вызвался. Человеком, который делает снимки и не плачет, что он не в кадре, назначается менеджер Яна Конашук. В должность она заступает благодаря безупречному навыку фотографировать Романову на фоне металлических заборов в позе розового фламинго – дитя заката, как спела бы Алена Свиридова.
Садимся в троллейбус, едем в торговый дом «На Немиге». Замечаем, как при выходе одна бабушка крестится – и этим жестом как бы дает краткую рецензию тому, что произойдет дальше. Романова тычет пальцем в Собор Святых Апостолов Петра и Павла, шепча, что это самое старое здание Минска. Думаю, как же здорово, что «Беллегпром» не видит в нем угрозу для своего бизнеса – по крайней мере, сегодня.
Поднимаемся по лестницам на третий этаж, проходим мимо турникетов и цепляем первого попавшегося консультанта. «Нам нужен исключительно «Беллегпром», – говорим, играя на опережение: мол, ветоши не предлагайте, мы все-таки не в секонде вам каком-нибудь.
«Ничего о нем не слышала», – отвечает женщина, но быстро возвращается в чувства: «А, читала новости. Ищите в конце зала». Карта бита. Там – целый ряд вешалок и цветов, провоцирующих ожог сетчатки глаза. Какие бренды нам нужны, Романова легким касанием 11 айфона определяет на официальном сайте предприятия – там указаны названия всех его товарных знаков. О том, что последний айфон – лучшее, что случалось с Романовой, в ближайший час мы услышим еще три тысячи раз.
Догадываемся, что «Беллегпром» скромничает: на самом деле всё, что находится в этом месте, принадлежит его иголке и мотку, поэтому особо не привередничаем. Конашук провозглашается себя стилистом и отбирает лучшие экземпляры, которые мы поочередно натянем на себя с Сашей. Романова заявляет, что сверяться будем с путеводителем по главным трендам весны-лета 2020-го от Vogue. Если вы когда-нибудь пытались переспорить босса, то знаете, насколько провально это мероприятие.
Бежим в примерочные. Кажется, спустя почти девять месяцев с предыдущего визита редакции отсюда вместе со скотчем отодрали иконы. Значит, раздеваемся без лишних глаз. Собственно, раздеваемся (и работаем).
Кровавый красный и неприкрытая страсть за 162 рубля
Опешив от цены (это чувство посетит нас еще не раз), первой в образе показывается Романова – первенство в дефиле на каменной плитке в окружении ковров достается ей. Следом выглядываю я. Саша в цвете кровяной колбасы взывает ко внутренней ведической женщине, здесь начинаются ее эксперименты с позами. Я же задействую зеркала – абсолютная красота, помноженная на два отражения.
Во мне включается «мессия», как тонко считывает витающие в воздухе флюиды Конашук. Vogue советует присмотреться к нарядам цвета рубинов – это подойдет светским раутам. Мы возражаем: в красной находке от «Беллегпрома» не стыдно заявиться даже на собственные похороны. С натянутыми улыбками принимаем комплименты от женщин из соседних кабинок. Vogue также хвалит нас за «ультраглубокий вырез», который полюбят «обладательницы маленькой груди». А вот это уже к нам мало относится.
Лисья шуба за 1839 рублей и мистические зелёные кружева: низ – 104 рубля, верх – 66 рублей
Романова не в силах распрощаться с красным и дополняет лук шубой, становясь похожей на сибирского браконьера. Покатые плечи на уровне ушей – чем не Balenciaga? На Саше самая дорогая деталь нашего совместного на сегодня гардероба – дороже только беларуская свадьба в Ровенской Слободе.
«От непредвиденных падений вас спасет модный парашют», – обращается к Саше Vogue. Меня же Конашук слезно просит надеть зеленое – то есть цвет, комплиментарный рыжим волосам. Подчиняюсь.
Теперь я – точная копия моей бабушки. Повезло, она долго не пользовалась своей сексуальностью, поэтому остатки перешли в наследство мне. Дарю эту энергию камере.
Конашук ставит нас с Сашей вместе, щелкает кадры и пророчит им попадание на обложку журнала «Стрекоза». Затем усаживает меня в одиночку, я изображаю тоску.
Vogue пишет, что, по идее, кружева пробудят во мне внутреннюю принцессу. То ли она не засыпала, то ли в этот раз как-то не в глаз, а в бровь. Зато фото особенно хороши. Все-таки айфон – лучшее, что случалось с Романовой.
Вопиющий деним за 109 рублей и халат для роженицы за 28 рублей
Швеи-мотористки знают деним как грубый, жесткий, плотный и бескомпромиссный материал. Ну, как если бы все охранники заведений на Зыбицкой по щучьему веленью сделались тканью. Когда деним оказывается на Романовой, она подражает ему, хмуря брови и поджимая губы, глядя на Конашук (то есть в камеру) исподлобья.
Необузданная сексуальность кассира ночника в Сухарево. Правда, Романова нарочно выбивается из канона – эксперты Vogue настаивают, что деним стоит надевать на голое тело. Саша не желает обнажаться, и я ее понимаю – тоже не рискнул бы делать это бесплатно.
Что касается меня, то я нейтрализую дерзкий эффект от серебристого пиджачка тропиканой, «альтернативой сезонным цветочкам», как подсказывает Vogue. Если бабушек с васильками и тюльпанами действительно выгонят со всех минских подземных переходов, их дело продолжит жить на этом халате – прямиком из раздевалки родильного дома. Кстати, стоит он дешево. Видимо, такими бонусами государство рассчитывает доказать мне, как это классно – почувствовать себя роженицей. Оно выбрало не ту мишень.
Беспрецедентный синий костюм за 153 рубля и юбка цыганки Рады за 100 рублей
На нашем подиуме материализуется консультант, семенит к «гримеркам» и взыскивает с Конашук лисью шубу – за пределами зала ее мерить нельзя. При чем здесь Яна, непонятно. Может, дело в том, что она держит айфон. Да, айфон – лучшее, что случалось с Романовой. Конашук не ввязывается в неравный бой с рассерженной женщиной и протягивает ей контрабанду. Неловкая пауза заканчивается, лампы-колбы и камера вновь направлены на нас.
Мы уже в образах. На мне – пестрый синий костюм; редакция Vogue считает, что я – «заядлая минималистка». Развиваю эту тему и дохожу до мысли, что костюм – прямой соперник любого фликера. В таком точно не собьют на дороге – если только водитель не ослепнет от роскоши и девстенности, вместе взятых.
На Саше – юбка с продольным разрезом, что в совокупности с серьгами-кольцами вносит новый смысл в ее этническую принадлежность. Романова превращается в сумму анекдота «русалка села на шпагат» и стереотипного представления цыганки Рады. Принимаем отрешенные позы, Саша окончательно ударяется в оккультизм – эдакая ясновидящая Ядвига Паучиха, сниму порчу, верну мужа. Прошу Конашук исключить из кадра мои носки с дырками (где-то мимо проскакал экс-глава МВД Игорь Шуневич).
Готово, мы неоспоримо великолепны.