Сайты пестрят анонсами событий на неделю или выходные, и если ты бездельник, то можно посетить хоть все, чтобы почувствовать – да, город живет. Он на самом деле жив и в нем правда есть нерв. А потому мы на эмоциях его перехваливаем. В Минске есть бары, рестораны национальной кухни, коворкинги и хабы, приличные кинотеатры. В нем есть почти все то, что так любят белорусы – возможности для потребления. Можно закупиться в «Короне», выпить бокал в «Штирлице», возлежать на пляже «Бульбашъ». Все – для потребления. «Икееподобные» ритейлеры подтягиваются: одна лампа по цене двух. Две лампы по цене одной – выбирай, что хочешь. Но это не столичность.

Откровенно говоря, Минск никогда не был столичным

Столичность – прежде всего, образ жизни. Когда нет такого постыдного явления, как вымирание столицы в пятницу вечером. Полные бары на сотню человек – не в счет. Горожане не выходят на улицы гулять, вдохновляться, задумчиво сиживать за кофе в любимой кофейне. Да, еще раз повторюсь – в городе всегда была своя магия – но он никогда не был столичным.

Давайте посмотрим на дореволюционные фото. Если бы не граф Чапский, Минск был бы одной большой канавой и сборищем хат (за исключением пяти-семи улиц). Но даже прорыв при Чапском не позволил Минску стать по-настоящему столичным: горожане не очень хотели, не было древнего городского сословия.

Выходцы из деревень, отдельные шляхтичи, диаспоры – из этой пестроты рождались милые проявления вроде Нижнего рынка и Татарских огородов, но Минск в целом оставался серым и убогим. Ну и, собственно, он веками не был столицей. Не давали.

Войны приносили Минску беду, а революция – искоренение той прослойки людей, которые могли бы в будущем сформировать элиту города. Эта прослойка растворилась, была вырезана. И если в Москву прибыли тысячи пассионариев, то Минск немногие пассионарии, скорее, покинули. Бизнес разорен, шляхтичи исчезли, вместо них воцарилось бодрое крестьянство и старые большевики. Они были везде в СССР, но только в Минске их оказалось некем разбавить. Как не оказалось ингредиента для того, чтобы разбавить удушающее крестьянство, прибывшее в разрушенный Минск после войны – абсолютная экономическая необходимость для индустриального роста. Полное отсутствие элиты и отсутствие даже предпосылок к ее появлению.

Можно сколько угодно носиться с Машеровым, но первостепенная задача бывших партизан заключалась в чем угодно: строительстве метрополитена и микрорайонов, но не в формировании столичного облика.

Да, определенное внимание оказывалось той же сфере культуры. Но это было искусство по пятницам – пропаганда образа жизни включала в себя вполне рабочие радости.

Конечно, виноват не сам Минск. Это наш прекрасный город, в котором есть и практически непрерывные парки, и уютные переулки, и какие-то события хотя бы раз в неделю. Но театр не может существовать без зрителей. Их, зрителей, очень мало для столицы. Думаю, это аудитория в пару десятков тысяч человек, готовых своим образом жизни развивать эту столичность. Пара десятков тысяч на почти двухмиллионный Минск. Катастрофа!

Вообще – да, от осинки не родятся апельсинки. Нельзя за одно поколение пройти путь от столицы республики-партизанки до настоящей столицы восточноевропейского государства.

Отсутствие светской жизни и никому не нужные художники

У нас люди задушатся в очередях известного гипермаркета, потому что у компании мощная лотерея, а апельсины стоят почти в два раза дешевле других мест. Достоинство? Не, не слышал. У нас статья на «Онлайнере» о каком-нибудь хитрожопом белорусе всегда соберет в разы больше кликов, чем, условно говоря, статья о Цеслере, чьи работы есть в Музее рекламы при Лувре.

Более того, один из лучших текстов месяца на KYKY об известном художнике Алесе Родине соберет в четыре раза меньше просмотров, чем рассуждения об отважной девушке, которая сфотографировалась в трусиках у вечного огня. Хотя именно такие люди, как Родин, могут выводить Минск на новый уровень. Но он здесь вообще никому не интересен. У нас на выставку одного из лучших современных художников Руслана Вашкевича приходит пара сотен его друзей и представителей артистической тусовки.

У нас нет ни одного нормального ночного клуба с устоявшимися традициями, приятными людьми, безупречной музыкой. Цены в ресторанах не предполагают их регулярное посещение горожанами. Ну, хотя бы каждую пятницу или выходные. У нас полностью отсутствует светская жизнь, если не считать ею сборище мужиков в обтянутых майках с силиконовыми спутницами. Ни одного впечатляющего фэшн-показа. Ни одного. С точки зрения эпатажа, статусности, релевантности мировым процессам все очень тоскливо, хотя некоторые коллекции – хороши.

Из года в год продолжается такое вопиющее явление, как продажа картошки у Дворца спорта в самом центре города. Продажа картошки с машин в сердце Минска, безусловно, символична.

А теперь сравните очередь на модную выставку с очередью к кассе в гипермаркете
Наши неплохие театральные постановки интересны лишь узкому кругу театралов. Любую певицу вроде Веры Каретниковой на улицах узнают лучше, чем народных артистов. Вы узнаете народных, заслуженных, да просто талантливых артистов Купаловского на улице? Конечно, нет. А писателей вы узнаете? Не распиаренного Виктора Мартиновича, а, к примеру, Горвата? Адама Глёбуса? Уладзiмiра Сцяпана? Городской лесничий Игорь Корзун бьется за сохранение зеленого фонда Минска, известного по фото минувших десятилетий. Поддержали? Репостнули? Пока вы думали, спилили все деревья у вашего любимого барбершопа на Комсомольской.

Кстати, а знаете ли вы, что было чуть ниже от барбершопа? Собор или епархия? А может, стадион? Не помните? Не интересно? Бар «Эмбарго» или «Тапас»? Так какой же вы столичный человек, если не знаете, что здесь был собор!

Уничтожили лютеранское кладбище. До этого многие другие сравняли с землей, кладбища разных конфессий – особых волнений нет. «Помер Максим – ну и хрен с ним». Вы лично что-то сделали для противодействия? Ничего? Почитали репортажи в знак протеста? Может, вы и считаете, что ваша жизнь интересна, но поймите – город оккупировали другие. Чей девиз – набить щеки «дабрабытам». Вот когда хотя бы очередь в одну кассу в гипермаркете будет равна очереди на открытие выставки Руслана Вашкевича, тогда и поговорим. А пока, увы, необходимо констатировать: Минск – не столичный город. Да, он развивается, но городской класс в нем по-прежнему не сформирован.

Я каждые выходные въезжаю в Минск и вижу дикую вереницу машин из него. Люди бегут из Минска к своим козам, запаху земли и колодцам предков.

В Минске в теплое время на выходных остаемся только мы. Но нас ничтожно мало, чтобы считать город столицей. Любимый город, родной, свой. Но не столица. Нет.