Юрий Рововой родился и выучился в Гродно и там же пошел работать на самый известный завод. Едва ли кто-то готовил его к тому, что в 2020-м он станет одним из лидеров беларуского рабочего движения. Но раз уж мы завели рубрику «куку, регионы», то самое время поговорить о прекрасном городе Гродно и его жителях.
Если вы хотите, чтобы команда KYKY продолжала писать, работать и изучать жизнь беларусов – подпишитесь на наш Patreon за мерч и другие бенефиты. Или сделайте быстрый донат прямо на нашем сайте (окно для донатов – прямо под этим материалом).
«Пишут, что я взорвусь в своей машине»
KYKY: Сколько лет тюрьмы вам сегодня грозит?
Юрий Рововой (Ю.Р.): В августе 2020-го в отношении меня была возбуждена статья 200 УК РБ «Принуждение к забастовке» – до трех лет тюрьмы. Сейчас еще начато дело по 356 статье УК РБ «Измена государству», которая наказывается лишением свободы от 7 до 25 лет, или пожизненным заключением, или смертной казнью. Также возбуждено дело по статье 361-1 УК РБ «Создание экстремистского формирования» – от 3 до 7 лет. И 361 статья УК РБ «Призывы к действиям, направленным на причинение вреда национальной безопасности» – до 7 лет. Поэтому даже не знаю, сколько лет тюрьмы мне потенциально грозит – я над этим не задумывался.
KYKY: Почему вы решили бастовать?
Ю.Р.: В 2020-м я был наблюдателем на выборах, меня сильно возмутило происходящее на участке – голоса беларусов нагло украли. И подобная ситуация происходит в Беларуси уже не первый раз. Например, в 2019 году, когда проходили парламентские выборы, на нас с женой оказывалось давление. Мы жили в служебной квартире, и администрация домоуправления навязчиво призывала участвовать в досрочном голосовании. Я проигнорировал этот призыв, – тогда позвонили моей беременной супруге и стали давить на неё. На этом фоне у жены заиграли нервы, а я окончательно понял, что наверху – одни гадюки. Тогда я дал себе обещание, что президентские выборы не пройдут мимо меня. И когда задержали Тихановского – я ушел с той самой площади за 15 минут до его ареста. А всё, что происходило дальше, только подогревало желание что-то поменять в этой стране и гнилой системе.
KYKY: Так в 2019 году вы пошли на досрочные парламентские выборы?
Ю.Р.: Жена пошла голосовать за 2 часа до закрытия УИК, но на обычное, а не досрочное голосование. Видимо, у них были большие проблемы с явкой – никому это было не интересно. Супруга проголосовала за Елену Шоломицкую – она известная активистка и в нашем районе способствовала решению многих проблем. В результате Шоломицкая все равно проиграла какой-то школьной директрисе – очевидный сценарий.
KYKY: Как ваша семья отнеслась к вашей деятельности в стачкоме? Я знаю, что у вас есть маленький ребенок.
Ю.Р.: Конечно, жена переживала, но поддерживала меня. Тогда казалось, что перемены наступят вот-вот – нужно просто действовать решительно. Ведь мы не делали ничего противозаконного, а воспользовались своим правом на забастовку. Но я знаю ситуации, когда люди не сходились в политических взглядах, и дело доходило до разводов. И моя мама сначала говорила мне: «Зачем ты это делаешь? Ты ведь подвергаешь себя риску». Но кто-то же должен. Я понимаю ее – она тоже переживала за меня, но у нее не было иллюзий насчет того, какой Лукашенко человек.
KYKY: Как вы покидали Беларусь?
Ю.Р.: Вечером 20 августа через viber с российского номера были разосланы сообщения с угрозами шести работникам заводской администрации от имени стачкома. Никто из нас такого, конечно же, не делал. Эти угрозы были нужны, чтобы сфабриковать состав преступления по 200 УК РБ «Принуждение к забастовке с угрозой насилия».
Уже 21 августа утром в моем подъезде дежурили четыре сотрудника КГБ и пытались выманить меня из квартиры обманом через начальницу местного ЖЭС. Эта женщина стучала в двери и настойчиво просила меня убрать какой-то песок. Если бы я вышел, меня бы тихо «приняли». Я написал в заводской чат о сложившейся ситуации и попросил парней подъехать к моему дому. За это время я собрал сумку, а когда у подъезда собралось порядка 30 заводчан, вышел из подъезда, где меня караулили так называемые правоохранители. Собралось так много зрителей, что меня, вероятно, передумали задерживать на глазах у всех.
В тот день мне удалось скрыться, а 24 августа стало понятно, что ареста удалось избежать чудом. В понедельник вечером пришло сообщение, что мою фамилию не успели внести в базу, но на следующий день она там появится – и я уже не смогу выехать из страны. Поэтому в тот же вечер я покинул Беларусь. Это было сложное решение: я не хотел предавать людей, которые поверили мне, но понимал, что если останусь – меня посадят надолго. Поэтому я уехал и не рвал паспорт, как Маша Колесникова. Она герой. Но когда я уезжал, мне было, мягко говоря, не по себе.
KYKY: Вы сразу поехали в Польшу? У вас была гуманитарная виза?
Ю.Р.: Да, я поехал на польскую границу – у меня был туристический «шенген», но мне сразу предложили подавать прошение о предоставлении международной защиты, что я и сделал. Сначала жил у друзей, потом получил работу в заграничном бюро профсоюза «Солидарность», арендовал жилье и перевез семью в Варшаву.
KYKY: Сейчас вам поступают угрозы?
Ю.Р.: Да, угрозы мне поступают по несколько в день – я на это уже просто не обращаю внимания. Пишут с разных аккаунтов – например, что я взорвусь в своей машине.
«Зарплаты подняли, чтобы люди не бастовали»
KYKY: Какие настроения сегодня у заводчан? Люди готовы бастовать?
Ю.Р.: Многим активистам с «Гродно Азот» пришлось уехать. Четверо сидят в СИЗО КГБ. Как это может влиять на настроения в коллективе? Люди запуганы, и никто не хочет высовываться, поэтому говорить о каких-то активных действиях, когда тебе подняли зарплату на 34%, не приходится. Какое предзабастовочное состояние?
KYKY: Давайте подробнее остановимся на зарплатах. Что значит «подняли на 34%»?
Ю.Р.: После забастовок зарплаты на «Гродно Азот» выросли на 34% в результате нескольких повышений. О первом таком повышении объявили 17 августа 2020-го, когда начал формироваться стачком, а о втором – в первых числах ноября 2020-го, когда многие готовы были действовать жестче. И до сих пор этот уровень зарплат сохраняется, несмотря на то, что в конце 2020-го заводу приходилось брать кредит для их выплаты.
KYKY: Сколько лет вы проработали на «Гродно Азот»? Всегда ли у завода дела шли хорошо?
Ю.Р.: В 2013 году я по распределению попал на «Гродно Азот» и проработал 7 лет аппаратчиком гидрирования: контролировал процессы, останавливал и запускал оборудование. И если в 2013 году зарплата была порядка 500-600 долларов, то в жирные времена несколькими годами ранее она доходила до тысячи долларов – об этом мне говорили рабочие. В 2020-м зарплаты в долларовом эквиваленте просели еще больше. В месяц я зарабатывал порядка 530 долларов, но это не средняя зарплата по заводу. Рабочие с низкими разрядами получали в 2020-м порядка 300-400 долларов. Хотя это удивительно, ведь люди работают на опасном химическом предприятии с вредными условиями труда. А потом ситуация изменилась: чтобы люди не присоединялись к стачке, зарплаты подняли.
KYKY: Сколько сегодня вы зарабатываете в Польше?
Ю.Р.: Моя зарплата сейчас 3140 злотых (≈795 долларов) в месяц и еще 750 злотых (≈190 долларов) я получаю в качестве поддержки от польского государства на период рассмотрения моего дела о предоставлении международной защиты. В общей сложности мой доход – это чуть меньше тысячи долларов в месяц.
KYKY: Какие у вас взаимоотношения с лидером Беларуского объединения рабочих Сергеем Дылевским? Почему бы вам не объединить усилия?
Ю.Р.: У нас плохие взаимоотношения. Мне не нравится, что Сергей распространяет слухи, будто «Рабочы рух» – это бизнес-проект. Меня это выбивает из колеи, и когда нам приходится общаться – без эмоций не получается. Объединять усилия можно только с тем, кто прилагает какие-то усилия, а не просто выпускает много слов в информационное пространство. Наше общение закончилось на конкретном предложении с моей стороны встретиться и обсудить взаимодействие на условиях полной конфиденциальности. Сергей сказал, что не против встречи, но потом всячески стал ее избегать и сослался на решение актива, что в целях безопасности встречу лучше не проводить. Наверное, его испугали задержания активистов несколько недель назад в Беларуси.
KYKY: То есть ваша главная претензия к Дылевскому – это его бездействие?
Ю.Р.: Одними призывами забастовку не организуешь. Должны быть разработаны понятные людям алгоритмы действий, и для каждого предприятия – свои, ведь у всех крупных предприятий есть своя специфика. Чтобы людей четко скоординировать в ответственный момент, нужны конкретные инструменты и хорошая связь с активом заводов. Люди должны быть уверены, что если поддержат забастовку, они будут не одни.
KYKY: Общенациональная забастовка реальна? И может ли она свергнуть режим?
Ю.Р.: Общенациональная забастовка реальна и вполне возможно, что именно забастовка, если сложится совокупность факторов, способна добить режим. Но реальностью это станет, только когда в стране начнутся экономические проблемы. Когда люди будут открывать холодильник и понимать, что все не так хорошо, как было раньше. Только в этот момент реально достучаться до широких масс. Но это не произойдет быстро.
KYKY: Сегодня забастовка – заглохла?
Ю.Р.: Просто всему свое время. Забастовку можно делать по-разному, но сейчас говорят именно о варианте невыхода на работу – у людей еще свежи в памяти воспоминания о прошлогоднем насилии. Например, на «Гродно Азот» в прошлом году ОМОН дубинками загонял на проходную людей, которые собирались возле завода и отказывались заступать на смену. Самых стойких грузили в автозаки. Поэтому сейчас лидеры забастовочного движения говорят, что в какой-то момент нужно будет просто остаться дома.
Куда ушли миллионы, которые выделили на модернизацию
KYKY: «Гродно Азот» – одно из крупнейших предприятий Беларуси со сложными технологическими процессами. Если все в один момент останутся дома, то неправильная остановка процессов может привести к техногенной катастрофе?
Ю.Р.: Это неправильное представление, потому что на «Гродно Азот» высоко автоматизированное производство. Отсутствие контроля за процессами приведет к их остановке, возможно, порче оборудования, но никак не к катастрофе. Это же касается и нефтеперерабатывающих заводов. Техногенными катастрофами начали запугивать людей в прошлом году провластные СМИ, но это неправда – на любом крупном предприятии есть защита от дурака. И если какой-то параметр выходит из-под контроля, срабатывает автоматическая система блокировок с глубоким резервом. Если не сработает первый резерв, то сработает второй – и безопасно остановит производство.
KYKY: Была информация, что на «Гродно Азот» в октябре 2021-го произошел разлив кислоты, но потом администрация опровергла эту информацию. Так все-таки, был инцидент или нет?
Ю.Р.: Такой инцидент был: сорвало манометр на одной из труб, и вода из этого трубопровода залила электрощитовую – на этом фоне произошли проблемы. Емкости хранилища стали переполняться кислотой, и произошел разлив. Точнее кислота стала просачиваться в цех и дымиться, потому что она высококонцентрированная. В это же время ГУБОПиК начал закидывать в крупные телеграм-каналы фейки, якобы на заводе четыре точки открытого возгорания и страшное ЧП. И кто-то из СМИ даже на это повелся, а потом по гостелевидению показали: «Это они – западные кукловоды – распространяют неправду, а у нас здесь все чисто и красиво».
KYKY: Писали, что пары кислоты доносились до города, что совсем не хорошо.
Ю.Р.: Это не правда, потому что почти сразу кислоту стали заливать водой, чтобы понизить ее концентрацию и ликвидировать задымление. Разлив кислоты мог представлять угрозу непосредственно работникам цеха, где произошел инцидент, но назвать эту ситуацию техногенной катастрофой нельзя – такие вещи происходят на заводе часто. И в этом случае, кстати, как раз сработала «защита от дурака», когда процесс автоматически остановился и произошло только просачивание кислоты в цех. То есть это было локальное происшествие, которое потенциально могло превратиться в катастрофу, если бы не автоматизация процессов.
KYKY: Недавно «Гродно Азот» заявил о приостановке производства на 7-10 дней из-за аварии на трубопроводе обратной воды. Это саботаж?
Ю.Р.: Были инциденты, вызванные действиями конкретных людей. Что касается трубопровода с водой – это просто ремонт, который требуется из-за износа оборудования. На заводе часто относятся с попустительством к аттестации трубопроводов – например, могут приписать толщину стенки, чтобы дольше эксплуатировать оборудование.
KYKY: Меня как налогоплательщика все же поражает, как чиновники умеют пилить деньги. На модернизацию «Гродно Азот» выделялись миллионы долларов, но не заменили даже трубопровод – просто поразительно.
Ю.Р.: Не поверите, заводчан это тоже поражает. И никто бы не поднялся на заводе в прошлом году, если бы нас все устраивало и было понимание, что с основными процессами на заводе все хорошо. Да, на модернизацию действительно выделялись огромные деньги, но они пошли не на замену реакторов и трубопроводов, а на закупку установок, которые так и не были запущены. Точнее, эти установки изначально и не планировалось запускать. Многие из этих объектов нужны были только для одной цели – распилить бюджет на модернизацию. И таких «памятников», как их называют сами азотовцы, много по заводу. Кстати, часть денег в рамках модернизации была потрачена на новое производство азотной кислоты, разлив которой и произошел.
KYKY: Модернизация повысила производительность или прибыль завода?
Ю.Р.: Производство азотных удобрений – давно изученный процесс, и выгода от применения новых технологий измеряется малыми долями. Да и нет в этом сегменте каких-то суперновых технологий – это устоявшийся процесс. В разные годы проводилась реконструкция в цехах, но это добавляло лишь по несколько процентов производительности, а где-то прироста не было вовсе. Но реконструкцию все равно проводили, потому что… ну, хочется нашему начальству это делать. Это же интересно куда-то съездить в командировку и попилить деньги.
KYKY: Должным ли образом сегодня на «Гродно Азот» заботятся о людях?
Ю.Р.: К сожалению, нет – часто происходит попустительство, причем в том числе по вине самих работников, которые закрывают на всё глаза. Люди не хотят попасть в немилость начальства и работают с нарушениями техники безопасности. Например, молчат, когда нужно требовать замены оборудования. Но если что-то пойдет не так, руководство первым обвинит работника в молчании и бездействии. Или, например, заводчанам выдают ботинки, пятка в которых быстро изнашивается, а замена предусмотрена только раз в 18 месяцев. И ты ходишь, каждый день чувствуя гвозди под стелькой. Можно написать заявление, чтобы выдали новую пару, но обычно выбивать обувь приходится с боем. Поэтому чаще рабочие покупают ее за свои деньги – «абы ніхто не чапаў».
KYKY: Есть ли какие-то попустительства со стороны руководства завода, которые для азотовцев могут обернуться угрозой жизни и здоровья?
Ю.Р.: Такое часто происходит при остановке цехов на ремонт, когда работы нужно выполнить максимально быстро. Людей начинают торопить, что приводит к нарушению инструкций. Например, заставляют разбирать оборудование и трубопроводы, когда они еще не остыли, либо не дожидаясь результатов анализа на горячую среду. Часто слесари ошибаются и начинают работы на трубопроводах, которые находятся под давлением – это чревато ожогами от кипятка и пара.
Как администрация завода связана с КГБ
KYKY: «Гродно Азот» попал под американские санкции. Чем это грозит заводу?
Ю.Р.: Сейчас два больших склада предприятия заполнены более, чем наполовину карбамидом – это такой тип сухих удобрений. Обычно продукция сразу отгружалась в вагоны и уезжала покупателям. И это при том, что «Гродно Азот» имеет «газовую поддержку» России.
Дело в том, что природный газ является сырьем для производства азотных удобрений. И пока в Европе разворачивается энергетический кризис, и конкуренты вынуждены покупать газ по 1000 долларов за 1000 кубометров, Россия продает газ для «Гродно Азот» по 150 долларов за 1000 кубометров. Это большое конкурентное преимущество, но даже сейчас склады заполняются – товар не продается.
Были уже и две остановки цехов по производству карбамидно-аммиачных смесей, а это самый высокорентабельный продукт на «Гродно Азот». Остановки происходили именно из-за того, что хранилища были заполнены. Конечно, это тревожные звоночки, но тяжело угробить предприятие даже под санкциями, если сложилась такая экономическая конъюнктура. Нужно быть полным идиотом, чтобы не придумать даже дорогих схем по обходу санкций.
KYKY: По итогам прошлого года «Гродно Азот» сработал в минус 85 млн рублей. Думаете, по итогам 2021-го предприятие выйдет в плюс даже под санкциями?
Ю.Р.: Думаю, да. Цена на газ – это слишком жирное преимущество. Сегодня многие иностранные производители азотных удобрений вынуждены даже приостанавливать работу из-за нерентабельности. Им гораздо дешевле выходит закупать уже готовые удобрения из России, чем закупать газ, чтобы потом производить эти удобрения.
KYKY: Мы можем озвучить схемы обхода санкций на «Гродно Азот»?
Ю.Р.: Я назову только три, но на самом деле их больше. Самая простая, – продажа продукции госпредприятию, хоть каким-то образом связанному с удобрениями. Например, колхозу, который, в свою очередь, продает удобрения уже литовской фирме, скрывая происхождение удобрений или выдавая за собственное производство.
Второй вариант – производство по договору толлинга, либо по «давальческой схеме». Например, «Гродно Азот» заключает договор с российским предприятием о передаче сырья для производства на гродненских мощностях продукции, где конечным производителем указан российский заказчик. На деле продукция как продавалась, так и продается на Запад, но в документах продавцом выступает не «Гродно Азот», а российская компания, для которой якобы были изготовлены эти удобрения или химические волокна.
И третий вариант – по схеме Гродненской табачной фабрики, которая тоже попала под санкции. На фабрике есть 13 линий по производству сигарет, одну из которых Лукашенко отдает в подарок, скажем, в Азербайджан. Зачем он так делает? Все просто: под эту марку сигарет в Азербайджане открывается новая табачная фабрика, которая закупает сырье как под свою линию, так и под 12 беларуских.
KYKY: Занимательная экономика: как обмануть Европу на пальцах.
Ю.Р.: Да у людей просто едет крыша, чтобы постоянно придумывать новые схемы обхода – в администрации «Гродно Азота» все очень напряжены. И чем сложнее схема, тем легче сделать какую-то ошибку. Естественно, все понимают, что схемы будут сливать, потому что слишком много людей вовлечено в процесс разработки этих схем. И слишком много сторонников перемен.
KYKY: Недаром ввели декрет о промышленном шпионаже.
Ю.Р.: На самом деле, непонятно, что по этой статье будут инкриминировать. К нам регулярно поступает информация, какими схемами пользуется заводская администрация, чтобы сбыть продукцию в обход санкций. Конечно, люди из администрации озадачены, если не могут выполнить обязательств перед так называемыми партнерами в цепочке по обходу санкций. И потом эти «партнеры» просто отказываются сотрудничать – это становится проблемой. Думаю, именно поэтому ввели ответственность за шпионаж. Так называемая власть сегодня находится в состоянии стресса, поэтому предпринимает попытки запугать людей ответственностью. Не удивлюсь, что по этому декрету о шпионаже пройдет еще какой-то громкий показательный процесс, чтобы другие видели и боялись.
KYKY: На «Гродно Азот» есть первые дела о шпионаже?
Ю.Р.: Насколько я знаю, нет. Но сейчас разворачивают какое-то большое дело о шпионаже, которое может коснуться БелЖД.
KYKY: Говорят, что в рабочие коллективы «Гродно Азот» внедряли кгбшников, чтобы вычислять активистов. Это правда?
Ю.Р.: На «Гродно Азот» есть идеолог – близкий друг экс-сотрудника КГБ, который уже четыре года руководит нашей корпоративной газетой «Гродненский химик». И еще с осени прошлого года они стали заводить дела на всех работников, которые привлекались по статье 23.34 или хоть как-то проявили свою гражданскую позицию. На этих людей было оказано давление, многим не продлили контракты. И на место этих людей очень быстро стали набирать новых, но внимание к их персонам со стороны коллектива пристальное.
KYKY: Странно, что на предприятие со сложными технологическими процессами так быстро набрали новых сотрудников с соответствующими компетенциями...
Ю.Р.: Увольняют скрипя зубами, но у администрации нет другого выхода, если человек не поддается на подкуп – такие случаи тоже были. Ключевым сотрудникам, которые поддержали забастовку, предлагали серьёзные материальные блага, чтобы они успокоились. К сожалению, мы знаем только о людях, которые отказались от таких предложений, но, вероятно, были и те, кто пошел на сделку с совестью.
KYKY: А были перебежчики, которые сначала были в стачкоме, а потом решили «постукивать» в КГБ?
Ю.Р.: Мне о таких случаях неизвестно и предпосылок к этому не было, хотя некоторых активистов нашего стачкома вызывали в КГБ и пытались вербовать. Говорили: «Ты что, не понимаешь, что лидерам стачкома платят западные спецслужбы?».
KYKY: Вы понимали в августе 2020-го чем вся эта история может для вас обернуться?
Ю.Р.: Нет, но когда все осознал, пути назад уже не было. Скажу честно: я не грезил быть лидером стачкома и сопротивления – так получилось. И когда я видел, что люди на меня надеются – я не мог их подвести, поэтому всё и понеслось.
KYKY: И последний вопрос: вы сейчас коренным образом обустраиваетесь в Польше, либо вернетесь в новую Беларусь без Лукашенко?
Ю.Р.: Я нацелен вернуться в Беларусь, но супруга пытается посеять мысль, что и в Польше можно взять ипотеку. Пока мне удается сдерживать этот натиск. Я понимаю, что в Польше уровень жизни выше, но я не имею морального права отсиживаться в стороне, иначе зачем все это было нужно в прошлом году? Я сильно скучаю по Гродно, по речным сплавам с друзьями – мне это часто снится. И я жду, когда в Беларуси настанет переломный момент, чтобы вернуться – я не собираюсь отсиживаться в стороне, если в моей стране начнут происходить активные события.