Всю жизнь я любила путешествовать. Ездила как обычный турист, работала экономистом. Но вот одной депрессивной зимой я увидела рекламу, что крупная авиакомпания набирает людей из Беларуси. И подумала: а почему бы не попробовать? Подала заявку, и мне перезвонили: «Приходите на интервью». Окей, именно тогда мне действительно захотелось туда попасть. Понимаете, после этих слов я поняла: хочу быть стюардессой.

Как становятся стюардессами

Для меня, как и для других моих коллег, до сих пор остается тайной: какой там критерий отбора? Это большой секрет компании. Нас очень много, и мы все очень разные. Но моя теория заключается в том, что они оценивают по улыбке: надо быть дружелюбным и открытым. Возраст – от 21 и выше. Я даже 50-летнего видела. Есть, наверное, какой-то порог, но я его не знаю.

Следом меня ждали 2 месяца обучения в колледже. Там учили абсолютно разным вещам: от самообороны и оказания первой помощи до раскладки подстаканников. Эти знания вступают в диссонанс с реальностью на первом же рейсе. Если в колледже кричат, мол, это очень плохо – не поставить подставку для стакана: очень грубая ошибка. А на рейсе у тебя 400 человек… Никто эти подставки не ставит! Еще мы должны по этикету приседать перед клиентом, потому что считается, что ты должен общаться с ним на одном уровне. Но не каждый раз ты сможешь присесть.

В городе, в котором останавливаемся, кабин крю может находиться стандартно 24 часа. Это называется лайовер. Кстати, вообще мы летаем практически везде без виз. Исключением являются США, Гонконг и Варшава. Почему-то именно для Варшавы и именно беларусам нужен шенген. Во все остальные европейские страны летаем без проблем. А в Британии даже таможенный контроль не проходим: с самолета сразу в автобус. Могут только айди карту посмотреть, и то выборочно.

Наш день начинается за четыре часа до рейса. В отеле тебя поднимает с постели звонок телефона – вэйк ап колл. Их несколько, дабы убедиться, что ты точно проснулся. Причем интервал небольшой: приходится выбегать из душа с намыленной головой, чтобы ответить. А если не ответишь, за тобой поднимутся. Обычно люди на другом конце телефона звучат достаточно официально, но в Новой Зеландии меня разбудили фальцетным «вэйки-вэйки!»

Из отеля тебя забирают на автобусе и везут в главный офис. На брифинге надо появиться за два часа до рейса. Там мы знакомимся, ибо в основном люди из команды видят друг друга первый раз. Обсуждаем краткую информацию о рейсе и профайл клиентов. Дальше нас доставляют на самолет. Мы его подготавливаем к полету, и начинается сам рейс. Минимум один, максимум – три.

Дедовщина стюардов из бизнес-класса

Полет делают коллеги. Если они веселые, то и рейс пройдет хорошо. В кулуарах мы очень любим шутить. Особенно любим расистские шутки. Ведь работа в авиалиниях – работа в интернациональной среде. Поэтому тема любых шуток, основанных на национальностях, очень живая. Но здесь сложно соблюсти грань. Есть уж очень расистские. Одного так даже недавно уволили. Дошутился.

Когда вы не можете, например, открыть дверь в туалет, мы делаем ставки: получится у вас это или нет. Существуют и шутки над новенькими. Мне супервайзер говорил, что надо заходить в кабину пилота без обуви. А другую новенькую попросил взять пробу воздуха из кабины самолета. Дал ей пакетик, и она с серьезным лицом размахивала им в тщетных попытках нахватать хоть чего-нибудь.

Нам можно меняться рейсами, а аэропорты обозначаются трехбуквенными кодами в расписании. Моя подруга их не очень выучила. Ей выпал «LOS», и она подумала, что это Лос-Анджелес. Обрадовалась страшно: «Ура, я полечу в Лос-Анджелес!» Какое же у нее было удивление, когда она очутилась в международном аэропорте имени Мурталы Мухаммеда в Нигерии.

После полета остается много напитков: чай, кофе, открытые соки. Нам это надо выбрасывать. Но мы все это сливаем в одну тару и скидываемся в общий банк. За сколько вы бы выпили смесь из томатного и апельсинового сока, чая, кофе и воды? Сейчас банк крутится в районе тысячи долларов, но так никто пока и не осмелился. А как больно выливать открытые дорогие вина... В бизнес-классе стоимость бутылки начинается от тысячи долларов. В экономе, конечно, дешевле, но все равно.

Перед тем, как перебраться в бизнес-класс, стюардесса должна отработать в экономе. Помню свой первый обед: прихожу я голодная, тянусь за порцией, а мне: но-но-но, бизнес-класс еще не поел. Как выяснилось, здесь тоже существует дедовщина. Их можно понять: они-то свое уже отслужили. Но и мы над ними смеемся, потому что уж слишком надменно порой себя ведут.

«Как-то на борту оказались жена и любовница пилота»

На рейсах часто знакомятся. У меня вот, например, коллега так скоро замуж выйдет. Она была стюардессой, а он пассажиром. Да и в кабин крю очень много парочек и даже женатиков. Но, говорят, что такие отношения не очень долго держатся. Жизнь-то рок-н-рольная: перелеты, проблемы с верностью, пересечься по полмесяца не получается. Но запретов на это никаких нет. Летать вместе можно. Да и то, кто с кем летает, – решается не вручную, а системой.

Был один забавный случай: как-то на борту оказались жена и любовница пилота. Тогда был долгий лайовер в два дня. Пилот решил взять на него свою жену, а любовница хотела сделать сюрприз. У обеих билеты были в бизнес-класс, он небольшой. Сели рядом, разговорились:

- А ты к кому летишь?

- К бойфренду, хочу сделать сюрприз.

- Да, а кто он у тебя?

- Ой, он у меня сейчас за рулем.

- Стоп.

Путем недолгой коммуникации выяснилось, что пилот, муж и бойфренд – один человек. Начался спор, мягко говоря, на повышенных тонах. Чудом разняли. Пилот-то не видит, кто поднимается на борт: он приходит раньше пассажиров и закрывается в своей кабине. Наверное, сложный ему после полета предстоял разговор.

 

«Только на рейсы в Россию звучит объявление, что нельзя употреблять свой алкоголь»

Когда я говорю, что из Беларуси, понимаю, что многие не знают нашу страну. Даже коллеги реагируют характерным «чё?», хоть и образованные люди. Конечно, если сказать им это «вайт раша», то внезапно на лице появляется узнавание. Но я это не уважаю и не признаю.

Насчет соседей. Есть интересная особенность, что только на рейсы в Россию звучит объявление, что нельзя употреблять свой алкоголь. И с этим часто бывают проблемы. У нас же бесплатный и условно безлимитный алкоголь на рейсе. Пей сколько угодно, если не мешаешь другим. Но нет, они несут свой. Часто не реагируют на замечания. Приходится забирать и возвращать в конце рейса.

Еще можно отправлять детей без сопровождения. Документы их лежат у нас. Как-то попались очень требовательные дети. Грубо разговаривали: хочу сок, хочу сейчас да побыстрее! И ведь надо это выполнить. Но в один момент у всех лопнуло терпение: где-то на 20-ом нажатии звонка. Обычно же за рейс пару раз всего его нажимают. Серьезно, им принесли уже все, что только можно было. Он заказал чай и вновь вызвал стюардессу со словами: «забирай, я не хочу его». Ну, я и говорю строгим голосом: бери кружку, идем за мной. На пути к кухне его голова постепенно становилась все ниже и ниже. Когда мы дошли, он с большими и виноватыми глазами промолвил: «я очень сильно извиняюсь, простите меня». Понимал же, как оказалось, что не прав.

Реакция на наглость клиента ранжируется. У нас есть алгоритм. Например, если на просьбу «пристегните ремень» он не реагирует, то мы должны вежливо попросить. Если начинает сопротивляется, можно переходить к второй стадии: «пристегни ремень, кому сказала!», – немного наехать на него. Дальше идет «файнал воркинг», чтобы дойти до этой стадии, мы должны пройти предыдущие и с ним должен поговорить старший бортпроводник. Тогда его, скорее всего, будут встречать полицейские на посадочной полосе, и он попадет в черный список компании. Самая последняя стадия – дизраптив.

Когда пассажир причиняет вред окружающим, крушит самолет и ведет себя максимально неадекватно, с разрешения капитана мы можем его обезвредить и заковать в наручники.

На подобный случай нас в колледже и обучают разным приемам, чтобы, даже если ты маленькая девочка, смогла обезвредить амбала в несколько раз больше тебя.

«Связь с пилотом могут дать только в экстренном случае: если реально требует террорист»

Почему просят отключить телефоны перед полетом? Я этот вопрос задала пилотам. Они сказали, что если их уж слишком много будет работать, могут создаваться помехи на волне общения с диспетчером. На работу самих приборов это никак не влияет. Но если им не будет слышно диспетчеров, то это сильно повлияет на всю координацию. Это очень ответственный момент.

Во время рейса обычным людям нельзя заходить в кабину пилота. Хотите пообщаться с пилотом – после полета. Если человек прям так уж требует беседы, то это можно расценивать как попытку проникновения и захвата. Связь ему могут дать только в экстренном случае: если он реально террорист – тогда можно, но только по телефону.

На тему терроризма у нас уходит один день обучения в колледже. Есть конфиденциальный код для доступа в кабину пилота. Его никому и ни под каким предлогом нельзя отдавать. Мы его, конечно, знаем. Ходим ведь, кормим их, нянчимся с ними. Они те еще дети. Был случай, когда в каких-то авиалиниях пилот спятил. Он там остался один и заблокировал дверь второму пилоту, решив угнать самолет. После этого во всех авиалиниях ввели правило, что в кабине пилота должно быть минимум два человека. Если один из них выходит в туалет, то кто-то из нас должен там присутствовать. Когда попадаются забавные пилоты, звонят словами: привет, мне нужна сиделка. Так они это называют.

А вот в случае, если оба пилота выйдут из строя, мы уже ничего не сможем сделать. Нас не обучали вождению самолета. Что-нибудь там подергаем, как сможем, но на этот момент у нас нет протокола.

 

«Платят стюардессе 15 евро за час налета»

Если говорить о странах, которые меня удивили, то это Африка и Индия. Когда мы приехали в Зимбабве и проезжали все районы, особенно которые не в центре, – они меня очень сильно поразили. Там большая разница между бедным и богатым классом. Общая картина сразу впечатляет: одежда, улицы, машины. Африка – она абсолютно другая. Многие ходят в национальных костюмах. Носят на голове кипы вещей.

А в Индии грязно. Для человека из Беларуси это будет большим шоком. Причем я еще была в таком месте: в городе Калькутте. Он очень индустриальный. Да и экономическая ситуация там, видимо, тоже не самая прекрасная. Даже дышать из-за воздуха не хочется. Жили мы в чем-то типа общаги на нашей базе – при заселении я сразу попала в хороший район. Сыграло на руку, что человек у моих соседей съехал, а те попросили кого-нибудь из Европы. Подселили меня. Можно сказать, таким образом они признали, что Беларусь – это Европа.

Платят стюардессе 15 евро за час налета. Примерно 2,5 тысячи евро в месяц. Некоторые экономят постоянно, собирают на что-то. Но мне не нравится такой подход. Считаю, что надо жить сегодняшним днем, поэтому практически все, что получаю, трачу. Может, поэтому и работу такую выбрала: вечный трип. Один ведь раз живем.