Прошло уже два месяца, как редакцию эвакуировали из Минска. Учредитель KYKY Саша Василевич по-прежнему находится за решеткой и официально признан политическим заключенным. Счета компании заблокированы. Детище Саши – галерея «Ў» – закрыта. А мы продолжаем активно работать и надеемся, что когда он выйдет, будет горд нашими достижениями и успехами.

Часть 1. Отъезд из страны

Мы выехали из страны на следующий день после обысков в офисе рекламного агентства Vondel/Hepta и дома у директора KYKY Саши Романовой. Никто не собирался надолго – ехали налегке. Воспринималась это как очередная командировка. Днем 28 августа были уже на погранпереходе «Новые Яриловичи». На беларуской стороне пограничники кому-то звонили, сто тысяч раз спрашивали, знаем ли, что Украина закрыла границы, – но в итоге пропустили. Сказали только, что через несколько часов мы все равно вернемся обратно.

В нейтральной зоне межграничья нас ждал водитель, чтобы доставить на украинский погранпункт, а потом – в Киев. Но он хотел получить деньги за простой. Деваться было некуда – пришлось платить. 

В нейтральной зоне мы застряли на четыре часа. И в ту ночь были единственными беларусами, которым удалось пересечь украинскую границу. Разворачивали всех: и туристов, и политических, и даже священников.

Самым простым способом попасть в Украину было купить липовые обратные билеты, либо такую же путевку на оздоровление в санаторий. Всем этим добром, как и страховками, торговали прямо в нейтральной зоне люди в кожанках. У нас не было страховок, поэтому пришлось отовариться. Это были с виду официальные бланки, только заполнялись они специально неверно – такая страховка недействительна. Стоило это счастье 20 долларов с человека. Хороший бизнес, ведь если человеку действительно нужно уехать – он отдаст всё.

На границе в ту ночь скопилось огромное количество машин и людей. У каждого были свои обстоятельства и истории, а в ходу – сигареты и адаптол. Никогда не забуду паренька лет 20-ти, который просил пограничников пропустить. Его избили во время одного из маршей, и он опасался преследования. Но пограничники только бормотали под нос: «Не положено».

Никто не предполагал, что Украина задним числом закроет границы. Но нам повезло – за нас попросили хорошие люди. Поэтому KYKY дали зеленый свет и подняли шлагбаум. И первым единогласным решением редакции на украинской земле стало найти бутылку шампанского. После нее мир стал добрее, а дорога в Киев быстрее и мягче.

Часть 2. Киев

Изначально мы все – четыре человека – заселились в просторный двухуровневый номер хостела в самом центре Киева. Но ошибка была в том, что в номере не было ни одной перегородки. И в один прекрасный день пришло осознание, что если мы не разъедемся – поубиваем друг друга. Главный редактор нам бы этого не простила. Поэтому на следующий день я отправилась на поиски нового жилья.

Из опыта: в большинстве случаев картинка в интернете и реальность в Украине сильно отличаются. Поэтому прежде чем платить, убедитесь лично, где и в каких условиях вы будете жить. Причем украинцы – расслабленный народ. Они умеют и любят тусоваться, но не очень любят работать. Приготовьтесь, что администратор в отеле будет говорить с вами неохотно, если вообще будет на месте. И да, в некоторых отелях не принимают кредитные карты.

Но несмотря на бытовой ад, именно Киев дал понимание происходящего в Беларуси, ведь каждый второй гуляющий сегодня по Крещатику  – беларус. И соотечественников видно сразу – делают шаг назад или застывают при виде полиции или автозаков. Избитая и изнасилованная нация с глубокими психологическими травмами.

Только непонятно, почему беларусов постоянно пугают, что будет как в Украине. А что плохого в Украине? Здесь люди собираются на центральных площадях, поют, танцуют – и им для этого не нужно разрешения. Можно поставить палатку прямо на Майдане и бастовать против Кличко, долгостроев, макаронных монстров – никто за это не изобьет и не засунет в задницу дубинку. Выражать несогласие – это право, которое власть не может отнять. Другой вопрос, как она будет реагировать на это несогласие. Но в любом случае – силовой сценарий неприемлем. В этом смысле Украина сильно ломает сознание. Страна стала другой после кровавых событий на Майдане. За демократию украинцы заплатили непомерную цену: жизни и судьбы. Возможно, поэтому они так поддерживают беларусов и так непримиримы к любому нарушению прав и свобод. 

Часть 3. Варшава

Следующей точкой на карте после «перевала» в Киеве стала Варшава. В аэропорту нас встретил поляк по имени Орест. Прекрасное греческое имя, но об этом я узнала позже. Ибо когда директор Саша Романова сказала: «В аэропорту вас будет ждать арест», – я вцепилась в ручки кресла и не хотела выходить из самолета. 

В итоге Орест отвез нас на 10-дневный карантин, и это была хорошая возможность заземлиться в пространстве. Нормальный сон, домашняя еда, наконец-то ванная, а не душ в отеле. 

Из первых ярких впечатлений о Варшаве: подошла к парню, который что-то искал в траве и подсвечивал телефоном. Думала, потерял что-то важное. Оказалось, искал собачью какашку, чтобы убрать. Это первый разрыв шаблона.

К слову, бездомных животных в Польше нет благодаря чипированию. Если питомец теряется, хозяина легко найти. Либо животное помещают в приют. Но это не беларуский приют для смертников – здесь вполне нормальные условия, и люди охотно забирают в семью пушистиков. Так я убедилась еще раз, что проблему бездомных животных нужно решать на законодательном уровне – частная инициатива бессильна.

После карантина мы встретились с нашим новостником Глебом в Центре беларуской солидарности. «Тебе угрожали по телефону? – брови Глеба поползли вверх. – А мне угрожали. Представляешь, каждый день слали смс, что со мной станет, если я не буду соблюдать карантин. И я отсылал фото, как у меня отрастает борода». Глеб смеялся, а я подумала, что полицейский, которому каждое утро я махала рукой с балкона, не только флиртовал.

Найти квартиру на постоянку без знания языка было тем еще квестом, но я справилась. И обосновалась в районе с видом на Вислу. Прошлые хозяева жили здесь счастливо – кровать оказалось напрочь разломана, как и балки дивана. Поэтому пришлось заказывать мебель в Икее. Из опыта могу сказать, что большинство матерных слов, причем как глаголов, так и существительных, совпадают с русским произношением. Так что мне все же удалось объясниться с рабочими.

Польский, на самом деле, похож на беларуский. И если задаться целью, язык можно выучить за три месяца. Да, вы будете говорить не как Элиза Ожешко, но попросить в магазине мяса или вина – вполне. Транспорт здесь дорогой, а вот такси, напротив, дешевое. Поэтому если ехать вдвоем или втроем – выгоднее заказать Uber. 

Беларусов в Польше принимают хорошо, если не спутают с украинцами или россиянами. А еще это страна контрастов. Наряду с чопорностью и религиозностью (не дай бог сказать, что вы атеист) в Варшаве проходят масштабные гей-парады. Причем к таким шествиям присоединяются не только люди нетрадиционной ориентации. В стране серьезно относятся к защите прав меньшинств. 

И на фоне этой толерантности жизнь по воскресеньям в стране замирает: ничего не работает – все идут в костел. А правящая религиозная партия «Право и справедливость» пытается провести в Сейме закон для запрета абортов. Убийство в утробе – грех. А как будет чувствовать себя женщина, которая вынашивает мертвого либо с патологиями ребенка – правительство не волнует. Поэтому Варшаву захлестывают протесты: женщины объединились под лозунгом «мое тело – мое дело».

Часть 4. Рефлексия

В Польше я уже больше месяца: привыкла, когда здороваются в лифте, перестала шугаться полиции, смирилась с пакетиками для собачьего дерьма, а еще самостоятельно могу заказать «филижанку кавы». Точнее, могла до локдауна. И когда с устройством быта было покончено, потребности по Маслоу стали расти – накрыла рефлексия. Мыслями я постоянно возвращаюсь в Беларусь. 

Многие знакомые уже побывали «на сутках», кому-то досталось при разгонах, кто-то планирует уезжать. Все это тяжело воспринимать. Что здесь скажешь? Держитесь? Бодритесь? Я искренне восхищаюсь этими людьми, но не всегда могу найти нужные слова. Мне всегда немного стыдно, а им всегда немного страшно. Так и живем.

Но даже за сотни километров от Минска отчетливо чувствуется тревожность и страх. Люди боятся говорить с журналистами даже анонимно: чтобы не уволили, не посадили, не избили, не изнасиловали, не сожгли квартиру, не отобрали детей. Лично знаю человека, который принял решение не ходить на марши, чтобы не подвести коллег и отыграть премьеру спектакля «Вороны рассеяния». Спектакль, к слову, про Мойшу Кульбака и ночь расстрелянных поэтов. Хороший спектакль получился, с отсылками к нашему времени. Есть у меня и подруга, которой пригрозили, что отберут грудного ребенка, если не перестанет ходить на марши. И таких историй – тысячи.

Иногда кажется, будто сумасшедший фанат Тарантино взял в заложники зрителей в кинотеатре и бесконечно крутит абсурдные сцены с кровью и насилием. Только все по-настоящему. И очень хочется, чтобы кино скорее закончилось, а террориста ликвидировали, не вступая в переговоры. Так же обычно делают в цивилизованных странах? И тогда, как сказала Маша Колесникова, двери тюрем откроются для всех политических заключенных, а мы будем их встречать с шампанским и цветами. А те, кто был вынужден уехать из страны, наконец вернутся домой – чтобы строить новую Беларусь.