В июне 2020-го сотрудники госканалов начали публично каяться и просить прощение за вранье. Например, Наталья Копотева, бывшая корреспондентка беларуских государственных телеканалов БТ, СТВ и ОНТ и «Лучший репортер-2010» написала: «Как-то на одном из разгонов сама попала под раздачу ОМОНа (на лице ведь нет рабочего удостоверения) и помню этот сильнейший унизительный толчок в спину до сих пор. А людей и сегодня бьют, тащат в автозаки и мордуют в СИЗО. Теперь я на стороне протестующих и готова на гораздо большее. Лишь бы правоохранительные органы нашей страны вспомнили, для кого и на чьи деньги они существуют».

Еще одна журналистка канала СТВ Надя Бука призналась, что не хотела врать, поэтому отказалась снимать акции протеста: «Однажды меня послали снимать на Октябрьскую площадь акции протеста (тогда, как и сейчас, людям запрещалось собираться больше четырех и хлопать в ладоши). Я представила себе эту картину и поняла, что не смогу врать, не смогу начитывать текст, который сама же и напишу. Недолго думая, я зашла в кабинет заместителя директора службы новостей и сказала, что не смогу поехать на съёмку этого сюжета, потому что там, на площади, могут быть мои друзья – и я не смогу им потом смотреть в глаза».

Конечно, после таких публичных высказываний об идеологической машине и обмане, который транслируют с голубых экранов, таких людей сразу «подчищают». Так случилось и с сотрудником ОНТ Артемисом Ахпашем, страница которого на официальном сайте ОНТ была удалена после поста в соцсетях. В нем Артемис сравнил людей с госканалов с силовиками: «Вы ничем не лучше, а то и хуже тех представителей «правоохранительных органов», которые ни за что «пакуют» людей в автозаки». 

Еще одна ведущая телеканала «Беларусь 1» Юлия Курьян-Костюкевич высказалась о ситуации в Беларуси, после чего ее страница сразу была удалена с официального сайта БТРК: «Любую работу нужно делать, оставаясь человеком. Откуда столько ненависти и жестокости у тех, кто хватает людей, у тех, кто избивает своих же соотечественников, нападают на одного толпой и закидывают в машину. Откуда такая жестокость?»

Бывшая сотрудница ОНТ Татьяна Курбат тоже написала пост: «В 2010 году, в год очередных выборов, я была пресс-секретарём телеканала ОНТ. Уверена, кто-то помнит выпуск программы «Выбор», когда Сергея Дорофеева уволили почти в прямом эфире. Потому что отошёл от согласованного сценария и не смог сдержать своё негодование и гражданскую позицию. Из-за чего главная по подсчету голосов просто выбежала из студии. А до этого целый год «нас играли» в демократию и свободу слова».

«Я в пропаганде много лет»

Высказываться о цензуре и просить прощение за вранье с экранов ТВ уже даже стало трендом. Тем не менее, остаются и те, кто молчит. И даже те, кто включил «заднюю». Например, ведущий программ «Макаенка, 9» и «Добрай раніцы, Беларусь!» Евгений Перлин прокомментировал живую цепь, которая выстраивалась несколько дней подряд на проспекте Независимости в Минске.

Скоро комментарии к посту стали ограничены. Успевшие их написать чаще всего взывали к совести ведущего («жаль, что между совестью и сытой жизнью вы выбрали второе»), утверждали, что в момент изменили мнение о нем («каково обливать людей грязью, но жить за их счет?»). Некоторые советовали заранее искать новую работу с августа, кто-то предлагал пойти в Зеленстрой. Возможно, вместо того, чтобы публично вопрошать, кто становится в тот самый «ланцуг», разумнее было бы, как советовал Довлатов, каждый день спрашивать себя: «Не говно ли я?»

Даже Владимир Познер – глыба российского телевидения – единственное, за что себя не может простить до сих пор – это пропаганда. «Я ведь был в пропаганде много лет, я пропагандировал Советский Союз, я пропагандировал советский образ жизни. Да, я в это верил, но от этого не легче. Пропаганда – всегда ложь, потому что пропаганда имеет определенную цель убедить человека в чем-то, и неважно, говоришь ты правду или полуправду или часть правды, обычно – это часть правды, но главное убедить. И, конечно, я этим занимался. Я говорил о позитивных сторонах советской жизни, а они были, но я не говорил о других, я прекрасно знал, что они есть. И, когда я дошел до определенной черты, я просто стал понимать, что я лгу, и что моя вера в эту систему никак меня не оправдывает».

И в Беларуси сегодня, по ощущениям, происходит что-то важное, грандиозное – мы стоим на пороге новой журналистики. Примерно такую же трансформацию пережили российские СМИ в 90-х, когда государство в значительной степени утратило функции идеологического и финансового контроля, на телевидение пришел частный капитал, были созданы новые телеканалы и частные медиахолдинги. Именно в это время на телевидение пришли Владислав Листьев, Александр Любимов, Игорь Малашенко, Сергей Доренко, Евгений Киселев, Олег Добродеев, Татьяна Миткова, Михаил Осокин, Светлана Сорокина, Виктор Шендерович и многие другие. Цензура ослабила хватку, и это позволило дать зрителю большой выбор программ, многие из которых привлекали возможностью открыто выражать различные мнения. Конечно, у отмены цензуры была и обратная сторона: некоторые каналы стали выпускать в эфир откровенно вульгарную и низкокачественную продукцию, но зрители уже сами могли решать, что они хотят смотреть. Эта свобода выбора стала одним из важнейших отличий того телевидения от телевидения времен СССР.

Что же пошло не так, и когда мы упустили демократию

По мнению журналиста Сергея Наумчика, который в 1994 году был депутатом Верховного совета, явным рубежом ужесточения цензуры в Беларуси стал запрет публикации в декабре 1994-го доклада депутата от партии БНФ Сергея Антончика о коррупции в окружении Лукашенко. В знак протеста газеты тогда вышли с «белыми полосами».

И после этого началось активное «закручивание гаек». В отставку был отправлен главред самой тиражной газеты «Советская Белоруссия», издательству «Дом Печати» было запрещено издавать 12 независимых газет, а Белорусское информационное агентство (сейчас – БелТА) перешло в подчинение Администрации президента.
То есть в то время, когда в России подул ветер демократии и появилось еще то, настоящее НТВ, в Беларуси пошел обратный процесс. И сегодня власть по-прежнему продолжает воспринимать журналистов негосударственных медиа как досадливую помеху, которая своими неудобными вопросами и репортажами мешает спокойно работать. Негосударственным СМИ часто отказывают в предоставлении информации и оперативных комментариях; их задерживают во время освещения уличных акций; их телефонные разговоры прослушивают; их не аккредитовывают на мероприятия с участием официальных лиц. Их как минимум игнорируют, как максимум – прессуют.

В 2011 году я сама попала в автозак просто потому, что остановилась на улице с фотоаппаратом в руках. И единственная возможность, которая осталась у беларусов сегодня, чтобы выразить свою гражданскую позицию – это хлопать в ладоши и стоять «в ланцугах». Но даже за это к каждому может быть применен удушающий прием. И если в Америке за этим последовали массовые беспорядки и отстранение от службы душителя, то в Беларуси все сойдет с рук. И неважно, что тот прием в США был применен к злостному рецидивисту с впечатляющим списком «подвигов». В Беларуси с одинаковой жестокостью «упаковывают» студентов, пенсионеров и журналистов.

Независимых журналистов в этой стране не существует

«Дело Сергея Сацука» доказывает, что без правильной «бумажки» ты никто. Напомню: в отношении главного редактора «Ежедневника» Сергея Сацука было возбуждено уголовное дело о получении взятки. Сергей занимался расследованием коррупции в Минздраве, а деньги на расследования собирал через краудфандинг с четкими условиями: «Это будет исключительно добровольное пожертвование без каких-либо обязательств с моей стороны. Кроме одного обязательства – проводить журналистские расследования с последующей публикацией».

Расследование вышло в 2018 году, а 22 августа 2019 года на телеканале «Беларусь 1» вышел сюжет, в котором Сацука, по сути, обвинили в написании заказных статей о закупке оборудования Минздравом и получении за это денег. 25 марта 2020 года Сацук был задержан и взят под стражу, а через десять дней Генеральный прокурор отменил решение о взятии Сергея под стражу. Обвинения так и не были предъявлены. Через два месяца после его освобождения из СИЗО следствие «поработало с документами» и начало раскручивать новую версию – мошенничество.

Согласно беларускому законодательству, Сацук — не журналист («Ежедневник» не зарегистрирован в качестве СМИ), а значит — не имел права собирать деньги на расследования через краудфандинг. Следствие начало серьезно интересоваться, почему Сергей Сацук называет себя журналистом, так как согласно п.7 ст.1 Закона о «СМИ» журналистом средства массовой информации может считаться только «физическое лицо, занимающееся сбором, редактированием и созданием (подготовкой) информационных сообщений и (или) материалов для юридического лица, на которое возложены функции редакции средства массовой информации, связанное с этим юридическим лицом трудовыми либо другими договорными отношениями». И то, что «журналист» и «журналист средства массовой информации» – разные по своей сути определения, уже никого не интересовало.

Ведь если определение «журналиста средства массовой информации» в Законе «О СМИ» есть, то определения просто «журналиста» – нет. А раз в ты в законе не определен, то тебя и нет. 

Еще один случай беспрецедентного давления на негосударственные СМИ – это дело БелТА. 7 августа 2018-го в офисы БелаПАН и TUT.by нагрянули с обысками силовики. Было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 349 (несанкционированный доступ к компьютерной информации, совершенный из иной личной заинтересованности, повлекший причинение существенного вреда). Под «несанкционированным доступом» следователи имели в виду тот факт, что редакторы и журналисты читали платные новости государственного информагентства по закрытой подписке БелТА под чужим паролем. В квартирах журналистов и в офисах редакций прошли обыски.

В суде выяснилось, что крупнейшее государственное информагентство годами не следило за использованием своих паролей, а также рассылало их подписчикам по факсу. Факс, к слову, не только не относится к безопасным средствам связи, но и сам по себе может использоваться для взлома корпоративной сети. Вечером того же дня телеканал «Беларусь 1» выдал в эфир запись телефонного разговора редакторов TUT.by.

Это значит, что велась незаконная прослушка телефонных разговоров негосударственных журналистов. И ее результатом власти похвастались на гостелеканале.

4 марта завершился судебный процесс над главным редактором TUT.by Мариной Золотовой, которую обвиняли в бездействии должностного лица (ч. 2 ст. 425 УК). Уголовное преследование в отношении Золотовой было прекращено «в связи с несовершением преступления». Также в ходе следствия 14 сотрудников разных СМИ были освобождены от уголовной ответственности, но привлечены к административной. Журналисты заплатили штраф и были обязаны возместить предъявленный ущерб. Суммы — от 3 тысяч до 17 тысяч рублей. Публичная порка состоялась, независимые журналисты поняли, что у них нет конституционных прав.

Система хорошо платит за молчание

Как писал все тот же Довлатов, «одним из серьезных ощущений, связанных с нашим временем, стало ощущение надвигающегося абсурда, когда безумие становится более или менее нормальным явлением».

Почему на мирных акциях протеста задерживают только журналистов негосударственных СМИ при исполнении должностных обязанностей? 19 июня 2020-го на пикете по сбору подписей в Минске были задержаны журналисты «Радыё Свабода», «Белсата», TUT.BY. Да что уж, задержали даже сотрудника Reuters, у которого была аккредитация. Почему журналисты государственных СМИ никогда не «влетали под молотки» ОМОНа? Ведь это не потому, что они опытнее и прозорливее своих коллег, а оттого, что живут в параллельной реальности, где президент – стопроцентно самый лучший, а остальные пытаются расшатать устоявшуюся стабильность. Многие из них действительно верят в то, что говорят, предавая свою профессию, получая льготные кредиты на строительство и хорошие премии за ударный труд.

Они не знают, как это – жить в страхе, когда за секунду можно лишиться всего: работы, свободы, бизнеса, семьи… Или стараются этого не замечать, изо всех сил закрывая глаза и уши. Уверена, большинство из них когда-то мечтали делать честные СМИ, писать и снимать о проблемах в обществе и государстве, но, к сожалению, система многих либо сломала, либо хорошо заплатила за молчание. И, конечно, пропагандисты сегодня будут драться не столько за существующий порядок вещей, сколько за себя и свою зону комфорта. Ведь очевидно, что при смене власти их ждет поиск новой занятости.

Поэтому вот тот абстрактный журналист из государственных СМИ придумает «коррупционеров», которые «выстраиваются в ланцуги», получит благодарность и будет жить дальше в своем мире, который очень похож на картинку с БТ. А потом нам расскажет об этом мире с экрана телевизора. Но будем справедливы – он имеет право думать иначе и жить как угодно, если не нарушает Конституцию. Хотя в любом случае это человек из матрицы.

А тот наш абстрактный журналист из независимых СМИ, которого в принципе для власти не существует (так как он ненастоящий), выйдет снимать уличные протесты или напишет расследование про коррупцию в Минздраве. И в первом случае его ждет автозак и штрафы, а во втором – обвинение в мошенничестве. Он мошенник только потому, что не выполняет заказы государства, а критикует власть, по сути, выполняя свои прямые обязанности.

Только вот деньги он брать от людей не может, так как не настоящий журналист, ведь настоящих финансирует государство.

И о какой четвертой власти можно говорить, если в стране нет четкого разделения первых трех – законодательной, исполнительной и судебной? Поэтому в Беларуси и журналистики нет – есть отдельные журналисты, от гражданской позиции и внутренних принципов которых сегодня зависит, в том числе, и будущее страны.

Нельзя быть «немного беременной» и «немного пропагандистом» – или/или. И сегодня пришло время определиться. Коллеги, неужели вы и правда верите, что без каких-либо перемен нас ждет светлое будущее? Вы боитесь потерять работу, зарплату? Но эта работа далека от престижной. Сейчас пришло время, когда вы можете сделать очень многое для общей победы, общего дела и, наконец, нашей общей профессии.