Если вам нравятся коллабы KYKY — поддержите редакцию, чтобы мы могли делать их чаще! Вы можете подписаться на наш Patreon за мерч и другие бенефиты или сделать быстрый донат без обязательств прямо здесь.

***

Хоровод, носки, коробка от телевизора, флаг Канады, эмоджи какашки — этот список, к сожалению, можно продолжать практически бесконечно, и только беларус сможет сказать, что общего у всех этих вещей. Если вы не беларус, ну, или вы очень глупый беларус, то подскажу: это вещи, из-за которых люди получили реальные сроки.

В Беларуси тебя могут посадить за что угодно, вот прямо за любое действие. А если ты ничего не сделал, то двое из ларца одинаковых с лица все сами за тебя сделают: и подпишутся на нужные телеграм каналы, и вывесят флаг. Неважно, врач ты, студент, преподаватель, спортсмен, музыкант, блогер, многодетная мать. Сейчас в Беларуси от репрессий не защищен никто (к сожалению, только усатых бывших президентов пока не сажают в тюрьму… Пока). 

В прошлой колонке я писал, что самый большой страх беларуса — это стать русским. Но, как правильно заметил один бородач: «Есть еще страх проснуться от настойчивого стука в дверь». 

Возражаю!
Есть еще страх проснуться от настойчивого стука в дверь, ударов лома и криков 'Откройте, милиция!'

— Gypsуnkov (@gypsynkov) May 21, 2022

И знаете, я с ним абсолютно согласен. Этого стука боятся все. И те, кто против моего папы, и те, кто «за». И особенно те, кто когда-то был против, а теперь делает вид, что «за». Представляете, даже я боюсь этого стука. Мне даже часто снится один и тот же сон.

Мне снится, что папа прочитал мой твиттер, а потом заходит ко мне в комнату и говорит: «НУ УСЕ, КОЛЯ, ТЫ ДАТРЫНДЗЕУСЯ». Тут же врывается ГУБОПиК и укладывает меня мордой в пол — злобно, но аккуратно, все-таки даже они своим скудным умом понимают, кто я. Они плохо шутят и много матерятся. Мне даже находиться в одной комнате с ними не приятно. Если честно, я вообще не уверен, что это люди — это орки из «Властелина колец». Возможно, когда-то они и были людьми, но тьма и общение с Балабой превратило их в чудовищ. Потом они начинают громить мою комнату… Дальше все как в тумане…

Туман рассеивается, и вот я сижу уже в каком-то кабинете, за спиной — зеленая ткань. Интересно, какой фон они мне пририсуют? Как всегда, дверь или фантазии хватит на что-то более интересное — может, Мордор или Зион? Или решат похулиганить и поставят Смешариков? 

Меня просят сказать всякие глупости на камеру, например, что меня спонсировал лично Сорос и что папа — не мудак.

Опять туман.

Я уже в суде. В беларуском суде — самом справедливом суде в мире, по мнению никого. Свидетель Иванов Иван Иванович в балаклаве и с изменённым голосом по скайпу говорит, что лично видел, как я нарушал общественный порядок, матерился и размахивал руками (в общем, делал все, что делает папа, когда узнает про новый пакет санкций). В доказательство своих слов он говорит: «Зуб даю». Судья с начесом в метр высотой выносит максимально справедливый приговор: пожизненное заключение, дополнив: «Скажи спасибо, что не расстрел». Я говорю «спасибо», и снова туман.

Я в стакане метр на метр. Меня куда-то везут. Куда, не знаю, но точно не в «Дримленд». Может, Жодино или Барановичи, а может, и Орша… Чего-чего, а вот колоний в Беларуси достаточно. В стакане тесно и душно.

Хорошо, что у меня нет клаустрофобии… Или есть… Туман.

Туман рассеивается, меня заводят в камеру. В двухместной камере сидит семнадцать человек. Пахнет хлоркой и несправедливостью. Матрасов нет, горячей воды нет, зато есть семнадцать невиновных человек в двухместной камере. Только в этой камере люди интереснее и умнее, чем все, кого я встречал во дворце. Здесь айтишники, преподаватели, блогеры, бизнесмены, студенты и снова айтишники. В камере, просто общаясь с людьми, можно получить высшее образование. Мы много говорим, учим английский, рассказываем друг другу фильмы, играем в «Крокодила» и очень радуемся, когда кому-то приходит письмо.

Ребята хорошо шутят, и мы много смеемся. Это очень бесит орков за решёткой. Они не хотят, чтобы мы смеялись. Они хотят, чтобы мы страдали. Нам постоянно включают отвратительные пропагандистские песни, а ночью не выключают свет. Если их цель, чтобы мы еще больше ненавидели этот режим, то они с ней прекрасно справляются. Опять туман.

Будят в два часа ночи. Спрашивают имя, фамилию. Я говорю. Меня начинают бить со словами: «Ты думаешь, это смешно?!»

Я просыпаюсь. Во дворце. Это всего лишь сон. Только вот для десятков тысяч беларусов это был совсем не сон. И это реальность, через которую прямо сейчас проходят тысячи беларусов (На момент публикации текста в стране более 1500 официально признанных политзаключенных — Прим. KYKY). 

Сейчас трудно всем — и тем, кто остался в Беларуси, и тем, кто уехал, но это не сравнится с тем, как тяжело быть в плену у режима. Если бы я только знал, как им помочь, как их спасти (вариант с убийством папы не предлагать)... Единственное, что я знаю, — нужно поддерживать их семьи и писать письма. Хотя бы пару строк, хотя бы открытку. Нужно делать все возможное, чтобы они чувствовали, что мы о них помним.

Каждый раз, просыпаясь ночью от этого кошмара, я тихонько беру свой ноутбук, включаю VPN, захожу на сайт politzek.me, или письмо.бел, или vkletochku.org и пишу письмо. Пишу всё, что придет в голову: про погоду, про то, что беларуские футболисты везде проиграли, что новый сезон The Boys такой же крутой, как и предыдущие, про то, что мы ничего не забыли. Отсылаю. И тут же засыпаю.

Бояться — это нормально. Стука в дверь утром, синего бусика или что папа окончательно сойдет с ума и отправит тебя на войну. Но со всеми этими страхами нужно бороться через общение и солидарность. Мне кажется, сейчас самое главное — не спорить по пустякам: кто на каком языке говорит, кто уехал, а кто остался. Самое время вспомнить 2020-й. И не забывать, что беларус беларусу беларус.