Прежде, чем начать разговор о типах заказчиков, скажу, что мне очень приятен тот факт, что белорусская публика культурно растет. Если лет десять назад все хотели делать интерьер из появившейся тогда польской плитки, паркета и итальянской мебели, то теперь запросы гораздо изысканней. Например, люди говорят: «Мы любим антиквариат, но нам бы не хотелось один читаемый стиль, лучше микс». Так работать намного интереснее. Но это идеальный тип заказчика, мы же рассмотрим противоположность. Например, человека, который считает себя интеллектуалом. Чаще всего это люди после сорока, путешествующие по Luxury курортам, вроде, те, которые совершенно привычно летят на оперу в Милан, на Венский бал или выставку в Париж. Они могут бесконечно об этом рассказывать, причем, долго и занудно, не с целью поделиться уникальными впечатлениями, а с целью подчеркнуть статус — не просто богатого человека, а статус человека со вкусом и определенными запросами. Соответственно, они тебя изначально пытаются слегка поставить на место, тем, что ты, может, где-то училась и что-то видела, но в принципе, они видели гораздо больше, и эта эстетика им гораздо доступней. Может быть, они и не совсем способны ее воплотить без помощи «ассистента», но в принципе, они все понимают. Когда сталкиваешься с подобным типом заказчика, ты становишься ассистентом, помощником и психологом (что очень важно), но никак не дизайнером или декоратором. Вот это интересный тип, с которым тяжелее всего. Почему? Потому что фактор доверия к тебе как к профессионалу вообще отсутствует. Из этого проистекают казусные вещи.

Я продаю вам «мою проблему»

Например, ты договариваешься с очень приличными людьми, и тебе заказчик озвучивает такую фразу: «Мы сейчас подписываем договор, и соответственно, я продаю вам мою проблему. Теперь это ваша проблема. За вот эти деньги». Проходит месяца три работы. Не как обычно в спокойном творческом режиме, но работы на износ по десять часов в день: эти люди уверены, что когда берут фрилансера на работу, они берут сотрудника в офис — то есть ты попадаешь в кабалу, вынужден бесконечно находиться на связи, приезжать на любую встречу в любое неудобное для тебя время. Встреча может продлиться не условных два-три часа, а допустим, шесть часов. И все эти шесть часов ты выбираешь цвет кожи для одного кресла — так как у серьезных фабрик расцветка может представлять собой палитру из 16–20 цветов. Ты пытаешься донести свое видение и мнение — но с тобой не могут согласиться априори, потому что они знают лучше. Но самое главное выясняется через какое-то время после того, как он продал тебе «свою проблему».

Через несколько месяцев плотной, невыносимой, по субботам и воскресеньям работы выясняется, что он продал тебе свою жену — это и есть его проблема. Ты все время имеешь дело с его женой, которая литрами пьет тебе кровь и выносит мозг. При этом сам человек устраняется. Он сам может быть и со всем согласен. Но так как решение принимает не он, а «проблема», которую он тебе продал, то ты находишься в совершенно беспомощном и бесправном положении.

Причем, эти люди всегда тщательно и прекрасно с тобой рассчитываются, а потому ты не можешь аккуратно их послать, ведь с тобой в принципе соблюдают некие договоренности — ты просто не знала, в какую ловушку попала, когда на это подписывалась. Так как вас связывают еще и светские отношения, потому что вы безусловно знакомы и живете в одном и том же городе, то ты не можешь себе позволить хамского выпада, мол, до свидания, я пошла. Соответственно, это превращается в бесконечную канитель, совершенно не интересную ни для меня, ни для них, а может быть, для них как раз интересную, потому что для «проблемы», которой нечем заниматься, безусловно, выбирать шесть часов один кусочек кожи — прекрасное занятие. Причем, озвучивая мне, что ей нужна гардеробная под 60 пар туфель, 40 пар ботильонов, 80 пар босоножек и 47 сумок, она приходит на все встречи примерно в одном и том же: черный верх, белый низ — видимо, своим набором она не пользуется, но он имеется как «статусный» призрак. В интерьере же ее предпочтения формирует ассортимент самых элитных марок мебели и аксессуаров и опыт посещения дорогих отелей и вилл. Но самые дорогие фабрики все делают очень медленно, под конкретного клиента. Там много ручной работы, и стоит это адских денег. Соответственно, раз это стоит адских денег, процесс принятия решения затягивается до бесконечности. То есть никакой легкости бытия не присутствует, и все превращается в тягомотину, очень тяжелую психологически, потому что когда решение по заказу одной консоли принимается три месяца, ты просто шизеешь. «Подождите: еще три месяца назад было ясно, что есть всего две модификации консоли, и можно заказать ее либо с кожаным верхом, либо в тике». — «Все?» — «Нет, не все…» И вот оно снова проверяется, просчитывается и сравнивается.

Работа «по знакомству»

По поводу работы со знакомыми вообще интересная ситуация. Когда у вас, условно, приятельские отношения, люди говорят: „Кстати, мы тут купили квартиру и хотели бы, чтобы ты нам ее оформила“. Ты присылаешь некий джентльменский договор, в котором прописаны твои обязанности, этапы и стоимости — все разжевано максимально: если это твои хорошие знакомые, тебе хочется, чтобы они понимали логику действий. Люди после этого тебе просто ничего не отвечают. Они не говорят ни „да“, ни „ты знаешь, мы не сможем сотрудничать по таким-то причинам“, или без причины, потому что появился другой дизайнер — нет, они просто исчезают из поля зрения на некоторое время, а потом как ни в чем не бывало продолжают с тобой общаться. Честно говоря, я человек в этом смысле неприятный: все ситуации в жизни, и личные и профессиональные, проговариваю вслух. И непременно, конечно, рано или поздно, может представиться момент спросить: „Простите, прошло полгода, мы с вами о чем-то рассуждали и к чему-то готовились — я не получила вообще никакого ответа. На мой взгляд, это как минимум невежливо“. Что делают при этом люди? Они обижаются, считают себя оскорбленными, и допустим, перестают здороваться».

Противоположный пример — и слава богу, таких заказчиков у меня все больше — это заказчик, который тебе доверяет. Первый такой случай произошел с очень образованным и приятным армянином-ресторатором. Первоначально мое отношение было стереотипным: мы с ним никогда раньше не были знакомы, нам друг друга просто порекомендовали. У меня было некоторое предубеждение, но он оказался человеком, абсолютно уверенным в себе, человеком дела, прекрасно понимающим, для чего и для кого он делает этот ресторан, сколько хочет потратить денег и какая целевая группа к нему придет. Он мне очень четко озвучил задачи, и после этого практически полностью перестал контролировать. Даже когда я по привычке высылала ему эскизы или перезванивала по поводу того, что: «Ручка на этой двери будет вот такая, я вам сейчас отправлю картинку», он говорил: «Ирина, это ваша ответственность и ваш бизнес — занимайтесь им! Я хочу правильный результат». И у меня появилась такая легкость бытия — я на одном дыхании сделала проект. Причем, он поставил меня в рамки некого бюждета, это тоже было хорошо, потому что подобные ограничения сразу дают определенную свободу, и я сразу понимаю, в каком сегменте работаю. В результате интерьер и все остальное устроили прежде всего его, а во вторую очередь — меня. Я очень горжусь этим проектом, думаю, это чуть ли не лучший.

Дизайнеру нужно предоставлять некую степень свободы

Важно этому конкретному дизайнеру доверять. То есть, безусловно, важно выбрать того самого дизайнера не потому, что он знакомый, не потому, что он стоит дорого или дешево, а потому, что вам нравятся его работы. Доверие строится, видимо, на том, что люди видели работы дизайнера и комфортно себя чувствуют в его интерьерах. Понятно, что если им, условно говоря, нравится в Grand Cafe, но тебе заказывают конкретную квартиру, то она не имеет никакого отношения к интерьеру Grand Сafe — прежде всего с точки зрения функции, а потом уже и по материалам, цвету и атмосфере. Я очень не люблю повторяться. Ужасно, когда просят сделать «как там» — сразу не хочется работать. Мой почерк, надеюсь, узнаваем. Скорее, это легкая современная классика, какие-то перепевы ар-деко, прованса либо модерна. Хотя я делала когда-то и квартиру в ориентальном стиле. Человек был помешан на Индии, он привез оттуда кучу замечательных деталей, я их использовала в интерьере. Очень приятно, когда к тебе приходят люди с пожеланиями, которые ты еще не слышал. Тогда у тебя возникает целая волна вдохновения. Начинаешь погружаться в литературу и картинки, и соответственно, расширяешь сознание. Еще для меня очень важно, как интерьер будет стареть. Он должен стать сначала классическим, а потом — винтажным. Это все равно пространство для жизни, которое ты бесконечно используешь, а потому появляются трещины, потертости и сколы, но это в результате должно выглядеть так же здорово, как после свежей краски. Я об этом думаю всегда, и наверное, стараюсь не делать интерьеров, которые бы банально устаревали.

Гатчинский дворец

По поводу классики и старения есть и другой пример, очень яркий. Я имела дело с человеком, безусловно, богатым и успешным, который в самом начале мне озвучил следующее: «Хочу, чтобы вот этот мой ресторан был как в Петербурге Гатчинский дворец». Соответственно, будучи в Петербурге я еду в этот Гатчинский дворец и изучаю интерьер, причем, изучаю подробно, вижу панели из гобеленов, лепнину и весь этот прекрасный классический русский стиль. Соответственно, я еще раз аккуратно спрашиваю у заказчика: «Вы уверены? Это достаточно дорогое мероприятие». — «Безусловно, я на другое вообще не согласен!» После этого я рисую эскизы и приступаю к практическому воплощению. А потом слышу следующее: «Кстати, поедем в Польшу, там есть отличные материалы. Эта плитка, как вы говорили, называется? Не важно. Мы ее в Польше найдем». Достаточно быстро ты понимаешь, что это был развод для приезжих: все мечты о роскоши русских царей не имели никакого отношения к действительности. Ты начинаешь по ходу пьесы, конечно, подстраиваться и идти на компромисс, предлагая более дешевые материалы и решения. Человек возмущен и опять недоволен: «Как? Подождите, я же хотел Гатчинский дворец, а вы что мне предлагаете? Нет, вы, значит, не профессионал». В финале тебе еще и не платят, потому что ты не оправдала доверия.

Кстати, этот гражданин с Гатчинским дворцом до сих пор не рассчитался ни с дизайнером, с которым работал после меня, ни со строителем, которого я ему посоветовала для сложных интерьерных работ. На самом деле, история очень типична для 90-х, да и сам персонаж оттуда — говорит, что хочет Гатчинский дворец, а в результате мы едем в Польшу покупать плитку. То есть озвучивается одно, а имеется в виду совсем другое. Слава богу, этот был один случай в моей врачебной практике, и тем не менее.

При том я абсолютно убеждена, что искусство декоратора и дизайнера заключается в том числе в том, чтобы сделать из говна конфетку — то есть воплотить идею за минимальные деньги, например превратить шкаф от ИКЕА в арт-объект с помощью «правильных» красок, ручек от Zara Home и инкрустации из зеркал. Можно увидеть светильник из муранского стекла, который стоит адские евро, и сделать в Беларуси, конечно не точь-в-точь такой же, но выразительно не хуже с помощью мастера Васи, такого левши, который подковал блоху. Он может сделать это с какими-то нюансами, но оно будет стоить в десятки раз дешевле — вот в этом, на мой взгляд, искусство. Гораздо проще сделать интерьер, используя материалы итальянских, французских, голландских производителей, которые делают все абсолютно замечательно, но это стоит дорого для среднего белоруса. Да, он крепкий хозяйственник, но у него нет семейных поместий, и он не живет на ренту, а потому не может себе позволить тратить такие деньги на интерьер.

Человек, который мечтал жить в пещере

У меня был еще один очень смешной случай с москвичом, который купил здесь квартиру. Некий дизайнер (слава богу не знаю фамилии) сделал ему из этой квартиры первобытную пещеру. С наскальными фресками и спальней, похожей на камеру пыток, с гостиной, где телевизор был встроен в дыру в стене, а все окна закрыты мрачными витражами. Лестница на второй этаж была сделана как скелет динозавра. Сам хозяин квартиры — обычный бизнесмен средней руки, с пузиком и в мятом костюме. Когда я это увидела, у меня был шок, а он сказал, что интерьер еще надо доделать, и для этого меня и пригласили. Причем, когда я спросила, куда ведет этот позвоночник динозавра (на второй этаж даже не решилась подниматься), он сказал: «В детскую». При этом он говорил по шести телефонам, и в очереди к нему сидели еще несколько людей — видимо, например, на вакансию домработницы и прочие сотрудники, которые ждали, когда он договорит и объяснит каждому его задачу — мы все сидели за дурацким стеклянным столом. При этом говорил он со мной примерно так: «Портфолио есть?». Я быстро поняла, что мое портфолио ему ни к чему и просто ушла. Слава богу, я не запомнила ни как его зовут, ни чем он занимается. Но это был совершенно обычный человек из толпы, у которого, оказывается, мечта — жить в пещере. Когда я гуляла по этой квартире еще не зная, что позвоночник динозавра ведет в детскую, мне представлялись образы из романа Зюскинда «Декоратор», еще более страшного и фантастичного, чем «Парфюмер». Там идет речь об интерьерном художнике, который в домах своих ставил статуи из умерщвленных людей. Это для него было своего рода извращение, как у парфюмера — и когда я гуляла по этой пещере, я думала, что где-то должна быть такая статуя с трупом внутри. Эта квартира реально существует до сих пор. У меня остались ее фотографии на телефоне, но я, конечно, не имею права предоставлять их прессе, это не корректно.

Вообще, самые тихие интроверты чаще всего люди неожиданные. Они молчаливые, совершенно серые внешне, но изнутри представляют из себя некий скрытый «ящик Пандоры». Ты даже не предполагаешь, какой черт из табакерки выпрыгнет. С людьми открытыми, откровенными и где-то даже не слишком мягкими, проще. А в людях, которые мало говорят и выглядят очень обычно, и, что характерно, отличаются полным отсутствием чувства юмора и иронии, внутри сокрыты такие вещи, которые могут вызвать у тебя недоумение. Мне гораздо труднее работать с интровертами, потому что ты очень долго докапываешься до того, чего человек хочет, и какие у него приоритеты.

На самом деле, мне последнее время везет. Ко мне приходят очень правильные молодые люди до тридцати, которые много ездят и много смотрят — вот у них совершенно другое поколение. Нет гордости за то, что мы поехали в Париж и сходили в Оперный театр. Они считают это абсолютно нормальной европейской историей. Понимают, что вряд ли сами сделают себе интерьер, они профессионалы в своем деле и, соответственно, готовы доверять профессионалам, а потому с удовольствием отдаются к тебе в руки.

Основной кайф — когда ты читаешь заказчика и делаешь то, что было у него в видениях, снах и желаниях. Ты это высказал, и ему нравится — вот это вообще оргазм. Я всегда считала, что моя профессия — это мое хобби, так как я занимаюсь любимым делом, и господь дал мне возможность получать удовольствие от ежедневной рутинной работы.