Если вы хотите, чтобы KYKY и дальше помогал понять, что нас всех ждёт, — поддержите нашу работу и подпишитесь на наш Patreon за мерч и другие бенефиты или сделайте быстрый донат без обязательств тут. 

В Беларуси вслед за печатным станком включили и безумный принтер, который штампует репрессивные законы. Всем уехавшим, которые продолжили или начали экстремистскую деятельность вдали от Беларуси, например, оставляли комментарии в сети, теперь может грозить конфискация имущества. В обозримой перспективе – лишение гражданства. А оставшимся могут ограничить выезд из самой гуманной страны в мире.

Лукашенко уже подписал закон о заочных судах в отношении уехавших из страны. Заочное производство будет вестись по делам, возбужденным по статьям о преступлениях против мира и безопасности человечества, государства и другим преступлениям, совершение которых якобы угрожает нацбезопасности – всего 48 статей «специального производства».

По постановлению Генпрокурора, СК и КГБ могут начать расследование и в случаях, когда преступление не попадает ни под одну из 48 статей, но когда страна, в которой находится эмигрант, не отреагировала на запрос беларуских силовиков. А ещё во время таких заочных процессов будут конфисковывать имущество, чтобы «компенсировать ущерб», который «преступник» нанес государству.

В скором времени уехавших беларусов также могут «осчастливить» законом о лишении гражданства, а оставшимся в стране ограничить выезд, если их деятельность будет «угрожать нацбезопасности страны». Пока не очень понятно, какая такая деятельность будет признана угрожающей, но есть предположение, что любая. Фактически это будет означать запрет на выезд из страны кого угодно по желанию властей, даже при отсутствии административных или уголовных дел. Такой вот косплей на «железный занавес» СССР.

Кого коснется закон о конфискации и стоит ли переоформлять имущество

KYKY: В Беларуси подписан закон о заочных судах. Понятно, что в первую очередь он коснется видных оппозиционных деятелей, но судя по размаху репрессий за последние два года, он может превратиться в конвейер заочных приговоров для всех уехавших, которые, по мнению кгбшников, причастны к экстремистской деятельности. Это значит, что за комментарии в сети смогут лишать недвижимости?

Михаил Кирилюк: Сегодня в Беларуси печальное состояние законности. Наша страна в международном рейтинге опустилась по уровню соблюдения законов ниже Ирана и Афганистана. После нас только Никарагуа, Венесуэла и Египет. Из этого можно сделать вывод, что при вынесении приговоров заочные суды будут ориентироваться не на закон, а на политическую составляющую этих дел. Законы больше не являются какими-то ограничителями для судебной системы, а это значит, что теперь могут делать что угодно с кем угодно.

Собственность – это право владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом. Но могут ли сегодня условный Антон Мотолько или Павел Латушко свободно пользоваться и распоряжаться своим имуществом в Беларуси? Например, продать или сдать в аренду? Не говоря уже про то, чтобы приехать в страну и пользоваться этим имуществом? Нет, конечно. И это произошло еще до вступления в силу закона о заочных судах. Поэтому де-факто человек, который подвергся политическому преследованию, уже лишен собственности – он не может ей ни владеть, ни пользоваться, ни распоряжаться. Сейчас «власти» это просто юридически оформили. Закон о заочных судах – это очередной инструмент запугивания для уехавших.

KYKY: То есть вы считаете, что эти приговоры больше нужны для запугивания, а не реального относительно честного отъема собственности у граждан, чтобы пополнять госбюджет?

М.К.: Сегодня людей и без этого закона и вообще без суда признают экстремистами за комментарии в сети. И что кардинально изменится, если сегодня экстремистом будет объявлять человека не кгбшник, а судья? Думаю, особой разницы нет. Смогут ли отнимать недвижимость по заочным приговором у обычных граждан? Думаю, да, если захотят. Условного Сергея Иванова, который уехал из страны и активно высказывается в соцсетях вполне могут признать экстремистом и забрать квартиру. Но не думаю, что такие дела будут поставлены на конвейер. Государственный бюджет Беларуси на 2022 год составляет порядка 11 миллиардов долларов, поэтому 100-200 тысяч долларов там не сделают большой погоды. Так называемой власти просто нужен инструмент, который бы запугал сразу 10 миллионов так, чтобы все замолчали.

Отъем квартир – это не те деньги, которые могут серьезно пополнить бюджет.

В Беларуси сегодня массовые репрессии, и есть вещи куда более страшные, чем потерять квартиру. Например, потерять жизнь. За весь период репрессий после выборов 2020 года было убито порядка 20 невинных человек. Да, это страшно и плохо, но это не массовые репрессии, как было при Сталине или Пиночете, когда количество погибших исчислялось в тысячах. И диктатура сегодня видоизменилась. Если раньше использовалось 20% пропаганды и 80% насилия, то теперь это соотношение стало ровно противоположным. Карают несколько человек, широко транслируют это, и люди, понятное дело, начинают бояться и деполитизироваться. Поэтому властям не важны эти 100 тысяч долларов – для бюджета это незначительный процент по сравнению с колебанием курса доллара или дисконтом на нефть и газ. Я бы даже сказал, что это драматически незначительная для власти цифра по сравнению с возможностью держать все население в страхе, а значит под контролем.

Закон о заочных судах должен работать так же, как и покаянные видео на фоне двери. Ведь их записывают не для того, чтобы люди в чем-то признались, а чтобы держать в страхе остальных. Хотя вполне допускаю, что будут люди, у которых имущество конфискуют, прикрываясь этим законом. В протестах участвовали сотни тысяч человек, но официальных политзаключенных у нас всего полторы тысячи человек. Возможно ли для так называемой власти арестовать полмиллиона? Думаю, нет – это чисто технически тяжело – у системы просто не хватит ресурсов. И конфисковать квартиры у тех 100 тысяч «политических», которые выехали за границу – это тоже технически сделать тяжело. Соответственно, думаю, репрессии будут точечными, но максимально публичными. По принципу одного ударил, чтобы десять боялись.

KYKY: Что делать людям, которые уехали за границу и им потенциально грозит политическое преследование? Стоит ли начинать волноваться и заключать какие-то сделки по переоформлению имущества?

М.К.: Волноваться уже поздно – полтора года идет преследование инакомыслящих. И отъем имущества может коснуться любого гражданина. Дело даже не в этом законе. А в том, что так называемые власти не считают законы каким-то ограничительным фактором при вынесении приговоров. И это не только мое мнение, этот факт подтверждается международными рейтингами уровня законности. Например, сегодня многие задают вопрос: могут ли подвести под расстрел рельсовых партизан, ведь закон вступил в силу после того, как они совершили «преступление». По идее – нет, так как на момент совершения преступления такого закона просто не существовало. Но могут ли их реально расстрелять? Наверное, могут, если захотят. «Власти» не руководствуются критерием «написано в законе или не написано», они руководствуются критерием риска и выгоды.

KYKY: То есть никаких телодвижений относительно переоформления недвижимости сегодня совершать не стоит?

М.К.: Это личное дело каждого, но мне не нравится слово «переоформлять». Это звучит, будто человек хочет провести фиктивную сделку. Если все же человек об этом задумывается, я бы рекомендовал недвижимость не переоформлять, а продавать. Тогда все будет честно: у продавца будут деньги, а у покупателя – квартира. Заниматься переоформлением на родственников я не рекомендую. Если сделку признают фиктивной в попытке уклониться от ответственности, конфискации все равно не избежать. И в итоге собственник потеряет всё.

KYKY: Многие сегодня не хотят продавать недвижимость, потому что лелеют надежду вернуться. Тем более, у многих уехавших нет уголовных статей, но они предполагают, что им может грозить политическое преследование.

М.К.: Ну, слушайте, это выбор каждого. И оценить такие риски очень сложно. Например, если я участвовал в протестах 2020 года, у меня были снимки в инстаграме, а потом я их удалил. Скажите мне, господин юрист, остаться мне в стране или уехать? Продавать мне недвижимость или нет? Какой здесь правильный ответ? Каждый решает сам для себя – любой ответ правильный. Можно остаться, а можно уехать. Можно продавать, а можно ждать. Это лотерея. Но если советовать что-то из практических рекомендаций, то продать – это намного лучше, чем переоформить. Потому что, продав реально, получаешь деньги на руки и можешь их превратить в квартиру на Кипре, положить под подушку или делать с ними все что угодно. В конце концов, можно потом вернуться и купить себе новую квартиру. Но нет в природе такой таблицы, где бы оценивалась степень рисков участия человека в протестной деятельности и вероятность его ареста или отъема собственности. Так называемая власть действует по принципу: кто попал в луч внимания, тот и виноват.

KYKY: Можно ли будет оспаривать решения заочных судов? В том числе, в случае лишения гражданства?

М.К.: Юридически все решения можно оспаривать. И часть из них нужно оспаривать, потому что международные инстанции предполагают, что для обращения к ним человеку нужно исчерпать все возможные правовые инструменты внутри страны. Но это, конечно, будет сопряжено с судебными издержками. Но сегодня нет примеров политических дел, которые бы хорошо разрешались в стадии обжалования. Поэтому обжаловать нужно, только если человек ставит себе целью собрать больше документов для обращения в международные инстанции и будущего правосудия в новой Беларуси. Лишение гражданства обращению в суд не препятствует. Например, гражданин Польши может обратиться в суд Беларуси, если у него есть некий экономический интерес.

KYKY: Может ли на заочном суде представлять интересы обвиняемого реальный адвокат?

М.К.: Да, может – ограничений нет.

KYKY: Что теоретически могут делать с конфискованными квартирами? Выставлять на аукцион? Или как проходит эта процедура?

М.К.: Да, обычная процедура при конфискации – это выставление на аукцион. Но повторюсь, получение денег в бюджет – это не основная цель так называемой власти. Главная цель – запугать сторонников перемен. Но, скажем, еще в относительно мирное время были случаи, когда аукцион по продаже конфискованной недвижимости не организовывался по 7-8 месяцев. Просто потому, что у исполнителей много работы и бюрократия. Это происходит не так: щелкнул пальцем и продал. Поэтому конфисковать и продать могут за несколько суток, а могут никогда, в зависимости от того, на каком месте будет находиться ваша фамилия в списках у КГБ. К сожалению, доступа к этим спискам нет.

Лишение гражданства и запрет на выезд из страны

KYKY: Второй закон, который еще не подписан, но находится в стадии рассмотрения – это лишение гражданства. Не совсем понятно, как могут закрепить эту норму в законе, если она противоречит Конституции.

М.К.: Право убивать людей на улицах тоже не закреплено в Конституции, но это ведь происходит. Такая вот печальная аналогия. Но давайте разберем что из себя представляет институт гражданства. Это правовая связь человека и государства: я плачу налоги и государство меня защищает. Сколько граждан Беларуси сегодня реально пользуются благами института гражданства? Кто в Беларуси может реально чувствовать себя в безопасности? Претендовать на обеспеченную старость? Достойные условия жизни? Да, эти граждане есть, но они – не более 3% электората, которые и пишут те самые законы. Все остальные лишь обслуживают их интересы.

Например, я сейчас живу в Польше и имею статус беженца. Этот статус выдается на основании того, что польское правительство признало: у меня достаточно доказательств, что мое государство не защищает, а преследует за политические убеждения.

И даже если меня лишат сегодня гражданства, то как бы грустно это ни звучало, с практической точки зрения для меня это будет нести больше плюсов, чем минусов.

Потому что у так называемой власти больше не будет на меня никаких рычагов воздействия – я буду для них иностранный гражданин. И на меня им будет труднее сделать запрос в Интерпол, лишить имущества и как-то еще навредить.

Последние 15 лет я жил и работал в Беларуси. За это время моя компания заплатила в бюджет не один десяток тысяч долларов. Поэтому я со свой стороны общественный договор в плане гражданства выполнил, а то, что творит сейчас так называемая власть… Что мне от этого паспорта сейчас? Ценности уже почти никакой, а проблем куча. Конечно, будет грустно получить такой привет с родины, но с практической стороны никаких потерь мне это не несет.

KYKY: Если человек не подавался на международную защиту или беженство, а проживает в Польше или другой стране по гуманитарной визе, либо ВНЖ, то какие последствия для него теоретически может иметь лишение гражданства? Является ли это основанием для упрощенного получения гражданства другой страны?

М.К.: Что касается упрощенного получения гражданства других стран – я об этом пока ничего не слышал, но меня это и не сильно интересует, поскольку обычный вид на жительство дает практически все права гражданина, кроме возможности голосовать. ВНЖ Польши беларусам сегодня выдают в ускоренном порядке, поэтому каких-то проблем в этом плане я не вижу.

Польский Сейм, как и парламенты других стран, решают проблемы по мере их поступления. Ведь ускоренное получение ВНЖ для беларусов, а потом для украинцев тоже ввели не сразу, а когда для этого случились предпосылки. Пока ведь еще не было ни одного кейса по лишению гражданства. Поэтому проблемы де-факто еще нет, а что будет дальше – посмотрим. Возможно, появится и процедура упрощенного получения гражданства для лиц без гражданства.

KYKY: Лишение гражданства – это инструмент давления на оппозицию? Ведь если у человека нет гражданства, то и нет прав. Если допустить, как говорят, «режим рухнет», оппозиционные лидеры решат вернуться в страну, но поскольку их лишили гражданства, они не смогут принимать участие в избирательной гонке. Ведь чтобы изменить закон, понадобится время. Или помимо этого есть и другие мотивы для введения этого абсурдного закона?

М.К.: Безусловно, этот закон вводится с целью давления на оппозиционных лидеров. Противоречит ли это Конституции? Да, противоречит. Но не стоит заглядывать далеко вперед. Режим удерживает власть военным путем. И скорее всего, закончится он тоже военным противостоянием. Поэтому определять тех, кто сможет вернуться в страну и участвовать в новых выборах, будут военные. Не думаю, что они будут руководствоваться законами Лукашенко.

Например, польские, немецкие и американские адвокаты до сих пор обращаются ко мне «господин адвокат», потому что считают, что меня этого статуса лишили незаконно. На это можно смотреть как на гражданскую позицию и неплохой пример проявления права. Если условного Сергея Иванова незаконно лишили гражданства, а после падения режима он вернулся в страну, то почему должны быть какие-то дополнительные процедуры, чтобы заново восстановить его права? Его права должны быть признаны автоматически. Единственное, что нужно сделать – признать незаконность режима и его решений. Иначе что? Пока мы не признаем незаконность каждого абсурдного «закона» Лукашенко, в страну не возвращаться? Так на это жизнь уйдет. Мы ведь должны руководствоваться принципом «законы для людей, а не люди для законов».

KYKY: Еще один репрессивный закон по ограничению выезда граждан в случае «угрозы нацбезопасности» – это вообще что? Косплей на «железный занавес» СССР? Значит ли это, что любого человека, который имел административное правонарушение, могут развернуть на границе?

М.К.: Этот закон нужен для «легального» запрета на выезд кого угодно в любую минуту времени. Поэтому запретят выезжать не только тем, у кого есть «административка» или «уголовка», но и всем, кто якобы вредит нацбезопасности страны. И эта «вредительская деятельность – это настолько широкий критерий, под который можно подвести что угодно. Поэтому никто сегодня внутри страны не может себя чувствовать свободным в плане выезда за рубеж. Человек может не участвовать ни в одном мероприятии и не читать экстремистских пабликов, но можно ведь написать, что у него в окне видели БЧБ-флаг. Уровень правоприменения, к сожалению, сейчас такой. Хотя Левченко в аэропорту задержали, когда на нее не было еще никаких статей – ее вернули назад и судили по «административке». И это было еще осенью 2020-го, а сейчас всё стало намного жестче.

KYKY: Если рассмотреть самый крайний вариант частичной или полной утраты автономии Беларуси (в рамках осеннего референдума по включению в состав России Херсонской и Запорожской областей), законодательство может быть унифицировано? Ведь в России таких репрессивных законов нет. Значит ли это, что политически мотивированные законы в Беларуси могут быть отменены или видоизменены?

М.К.: О вступлении Беларуси в состав России говорят последних 22 года, но этого так и не происходит. Вполне вероятно, и не произойдет.

Но даже в рамках Союзного государства так и не получилось унифицировать законодательство, хотя об этом тоже неоднократно заявлялось. Единственное, чего удалось достичь, – отменить границу с Россией и сделать единое таможенное пространство. Но единой валюты, например, до сих пор не ввели. Поэтому не может быть точного ответа на этот вопрос – слишком мало вводных данных. Пока такой рабочей процедуры по унификации законодательства просто не существует.

Кроме того, сейчас идет война. И последнее, чем руководствуется Россия – это законными процедурами. В Крыму она ведет себя одним образом, на Донбассе – другим, в Мариуполе – третьим. Под какой из этих сценариев попадет Беларусь в историческом контексте, предсказать сложно. Дай бог, чтобы ни в какой. Есть еще опыт Грузии, Приднестровья и Чечни, но я бы так далеко не заглядывал. В условиях войны просчитать настолько далекие перспективы невозможно.

KYKY: Какой совет бы дали тем, кто сейчас находится внутри страны и думает над отъездом. И тем, кто уехал и думает о том, как обезопасить свое имущество от государства?

М.К.: Если человек думает над отъездом, значит у него есть такая возможность – к нему не ломится ГУБОПиК с арестом. Главное – принимать решение без эмоций. Трезво оценить свое знание языка, возможности по трудоустройству, размер сбережений для жизни на первое время. Но если у вас действительно есть большой риск оказаться в тюрьме, медлить не стоит – лучше уехать, чем сидеть в тюрьме. Хотя люди часто эмоционально преувеличивают риски…

Тем, кто уехал и считает, что может попасть под статью о конфискации имущества, лучше это имущество продать, а не переоформлять на родственников. Когда есть добросовестный покупатель, который в суде может доказать, что квартира была действительно куплена, – это более надежная история, нежели вы переоформите недвижимость на родственника, сделку могут признать фиктивной и всё равно конфискуют квартиру.