В сентябре-ноябре 2020 года в ходе 13 мирных акций протеста задержали не меньше 9500 человек. Среди них были и случайные прохожие, и журналисты. В последующем люди привлекались к административной или уголовной ответственности – то есть получали штрафы, сутки или заключения под стражу.

Всего по данным открытых источников с августа по состоянию на 22 ноября за участие в протестных акциях по всей стране было задержано больше 30 300 человек, причем зачастую эти задержания сопровождались необоснованным применением насилия.

В подавляющем большинстве задержания производили сотрудники «правоохранительных органов» в балаклавах без опознавательных знаков в черной форме (ОМОН, курсанты Академии МВД и сотрудники разных ОВД), в камуфляжной форме – солдаты внутренних войск МВД, в гражданской одежде и балаклавах (сотрудники ГУБОПиК и ССО Вооруженных сил РБ), а иногда и в оливковой (предположительно группы МВД «Алмаз» либо КГБ «Альфа»). У сотрудников в форме погоны были вывернуты знаками внутрь. Эти люди не представлялись и не показывали документов.

Специально целились в голову и живот

За время протестов только в августе-сентябре 2020 года от действий силовиков в Минске пострадали по меньшей мере 1373 человек (1316 мужчин и 57 женщин), причем около 500 человек были избиты во время митингов, каждый третий получил травмы средней тяжести и увечья. Полагаем, к настоящему времени количество пострадавших увеличилось в разы. В основном пострадавшие от насилия на мирных собраниях — молодые мужчины. Средний возраст раненого — 31 год. Самые тяжелые травмы — от спецсредств: резиновых пуль и светошумовых гранат.

По ранениям от резиновых пуль (40 случаев) видно, что при подавлении протестов силовики целились в голову, грудь и живот; такие выстрелы наносили наиболее серьезные увечья.

Так, мужчине 37 лет выстрелом пробило грудную клетку справа и повредило легкое – он находился в коме трое суток. 24-летнему протестующему прострелили живот с повреждением тонкого кишечника. При попадании в голову резиновые пули приводили к черепно-мозговым травмам и переломам костей лица. Некоторым пули попадали в глаза, и это вызывало тяжелую контузию.

Светошумовые гранаты при попадании в толпу взрывались на уровне бедер и ниже, но рваные раны от осколков оставались по всему телу, а взрывная волна приводила к контузиям и черепно-мозговым травмам. Такие взрывы оставляли не менее тяжелые увечья, чем резиновые пули. Например, одному из пострадавших, 30-летнему мужчине, взрывом оторвало правую ступню.

Но оценить реальное количество пострадавших сложно – люди зачастую отказывались от госпитализации или вовсе не обращались за помощью из-за страха, что сведения о них могут попасть в силовые структуры.

Еще один вопиющий случай применения спецсредств силовиками произошел в Гродно. Во время акции протеста 4 октября 2020 года была задержана 13-летняя девочка, при этом ей в лицо распылили перцовый газ. Как заявил начальник отделения информации и общественных связей УВД Гродненского облисполкома Е. Дудко, девочка во время задержания ее отца «обливала сотрудника органов из бутылки с колой». Почему для задержания несовершеннолетней силовикам пришлось применять спецсредства, комментария не последовало.

Но апогей насилия произошел в ночь на 12 ноября, когда убили Романа Бондаренко. И уже днем этого же дня замминистра внутренних дел, начальник криминальной милиции Казакевич заявил: «Сотрудники органов внутренних дел и военнослужащие внутренних войск не уйдут с улиц и, в случае необходимости, будут применять спецсредства и боевое оружие».

В автозаках избивали и помечали краской говорящих на беларуском

Практически все задержанные отмечали, что их избивали при транспортировке. Поводом могла послужить БЧБ-символика, либо отказ назвать пароль от телефона. И степень жестокости побоев зависела только от настроения омоновцев.  

По свидетельству гражданина О. — участника Партизанского марша — 18 октября его задержали возле Червенского рынка на пересечении улиц Аранская и Маяковского. При осмотре его личных вещей был обнаружен плакат с надписью «Тихановская — мой президент». После осмотра вещей люди без знаков отличия завели его в микроавтобус и избили, хотя О. не оказывал сопротивления и никого не оскорблял.

Известны случаи избиений при пересадках из одного спецтранспорта в другой. Задержанных били по ногам дубинками, подгоняя. Некоторым – фиксировали руки за спиной пластиковыми строительными хомутами-стяжками, при этом пережимали руки очень сильно. В результате руки быстро немели, становились синими и долгое время не восстанавливалась чувствительность. Некоторых задержанных — «активных участников или организаторов», по мнению ОМОН, помечали красной краской (лоб или внешняя сторона ладони). Эта пометка означала, что к таким людям будет гораздо более жесткое отношение со стороны силовиков, чем к остальным. Некоторых помечали только за разговоры на беларусском языке, неформальный вид и татуировки.

В автозаках задержанных закрывали по 5-6 человек в так называемый «стакан» площадью 1,5 х 2 м, рассчитанный на одного. Кислорода в таких отделениях не хватало и люди задыхались. Некоторые – теряли сознание. Омоновцы вели себя агрессивно: угрожали, били и оскорбляли. Имеется свидетельство, что применяли электро-шокер, избивали щитами, наставляли оружие в лицо и нажимали курок – оружие было незаряженное. В некоторых автозаках были расстелены БЧБ-флаги на входе, и задержанные вынуждены были на них наступать.

Врачи БСМП фиксировали травмы различной степени тяжести, которые могли быть связаны с задержаниями: закрытые черепно-мозговые травмы, сотрясение мозга, ушибы мягких тканей лица — это основное. Были и переломы костей кисти, перелом ребер.

ОМОН лютовал с молчаливого согласия милиции

Потерпевшие отмечали, что непосредственно сотрудники РУВД физическое насилие применяли редко: все ограничивалось толчками, единичными ударами, если человек вел себя на их взгляд «неправильно». Но ОМОН, который доставлял задержанных, сильно лютовал. Причем это насилие происходило с молчаливого согласия и невмешательства сотрудников РУВД.

8 ноября Ирина Маркелова после задержания была доставлена в Заводское РУВД: «Нас перевели в актовый зал, где было много избитых ребят. У некоторых лица были помечены краской, волосы выстрижены, они хромали».

2 сентября омоновцы привезли Алексея во Фрунзенское РУВД, толкнули на пол и стали бить по голове. Все это происходило на глазах у сотрудников РУВД, но они не вмешивались.

13 сентября потерпевшую задержали вместе с сыном и доставили во Фрунзенское РУВД. На входе стояли сотрудники ОМОН с автоматами. Задержанных заставляли выходить, опустив голову, оскорбляли: «Вы никто, звать вас никем. Вы не люди, просто твари бессловесные». Поставили лицом к стене. Командир группы избирательно наносил удары молодым парням. «Во дворе стояли милиционеры, они просто смотрели. Нас завели в актовый зал РУВД. ОМОН ушел. Милиция вела себя по отношению к нам хорошо. Просто удивительно было».

Многие в РУВД просили вызвать «скорую», но им отказывали, даже если повреждения угрожали здоровью и жизни. Например, 12 октября одного из задержанных доставили во Фрунзенское РУВД. Самочувствие было тяжелое, так как омоновцы избивали при задержании и при транспортировке. Он несколько раз терял сознание, в том числе, когда его допрашивали в РУВД. Только после подписания протокола и материалов административного дела сотрудник милиции принес воды, чай.

Людей ставили «на растяжку» (положение у забора с поднятыми вверх руками и расставленными широко ногами) в неотапливаемых помещениях, либо вовсе на улице на 7-10 часов. Все это время не кормили и не разрешали сообщить родственникам о своем местонахождении. Либо специально предоставляли родственникам заведомо ложные данные.

По свидетельству задержанного П.: «Когда отправляли на Окрестина, его увидела в щелку забора мама, а ей говорили, что его в этом РУВД нет».

Свидетельствование К.: «Задержанному 4 октября в Московском РУВД сказали, что не дадут позвонить. На ответное возмущение никак не реагировали. Позже брат задержанного сказал ему, что сам дозвонился в РУВД и там солгали, что родственники уведомлены».

Невыносимые условия в ИВС создавали специально

В ИВС и ЦИП на Окрестина специально создавали невыносимые условия, превращая пребывание в пытку. Были случаи, когда избитых сразу по 4 человека заводили в одноместный карцер и держали там по 10 суток. Очевидно, что это делалось для сокрытия телесных повреждений у задержанных.

Карцер из себя представляет помещение площадью 3,2 х 1,7 метров с бетонным, покрытым плиткой полом, бетонными стенами, табуреткой посередине, туалетом и койкой, прикрученной к стенке. Окон и вентиляции в карцере нет, поэтому люди просто задыхались. На прогулку не выводили, медицинскую помощь не оказывали, питьевую воду не давали. Люди вынуждены были спать на полу. На жалобы и требования позвать начальника ИВС, персонал заявлял, что он и так в курсе происходящего.

Известная баскетболистка Елена Левченко, которую 30 сентября задержали и доставили в ЦИП на Окрестина рассказала, что у них забрали матрасы. Люди спали на голых койках весь оставшийся срок 13 суток, от чего очень болела спина. После в камере отключили смыв в туалете и горячую воду. Также у нее завелись вши. Когда Елена сказала начальнику ЦИП Евгению Шапетько об этом, он заявил: «Это все делается для того, чтобы вам не хотелось сюда вернуться». Таким образом, начальник ЦИП признал, что такие бесчеловечные условия создаются умышленно.

Есть факты, когда сотрудники ЦИП не принимали передачу у родственников по причине якобы отсутствия данного человека в учреждении, в то время как он находился там.

В Жодино задержанных по несколько часов заставляли стоять лицом к стене, некоторых — руками вверх, при этом били дубинкой или резинкой по ногам и ягодицам. Вели по длинным коридорам, заставляли приседать в общей сложности по 300 раз, идти вприсядку. Некоторые заявляют, что от них требовали какое-то расстояние ползти на карачках. За невыполнение данных могли ударить. Все это делалось в связи с политическими убеждениями задержанных.

В одном из помещений на полу лежал БЧБ-флаг, и сотрудники требовали пройтись по нему, чтобы унизить достоинство протестующих. Некоторых при оформлении оскорбляли, называя «петухами», «козлами». До включения отопления в камерах было очень холодно – люди замерзали. Не было туалетной бумаги, отсутствовали двери в туалетах, что не обеспечивает интимность. Был случай, когда охранник раньше времени зашел в душ, где мылись женщины. На прогулку выводили один раз в 5-7 дней на 10-15 минут. В душ – на 7-9 минут. Передачи от родственников принимали, но не передавали. Либо передавали, но какие-то вещи пропадали.

Люди с симптомами COVID-19 требовали осмотра медработником, но, кроме таблеток парацетамола, им ничего не давали. ПЦР тест на COVID-19, флюорографию или рентген никому не делали. Многие заболевали целыми камерами: после освобождения тест на COVID-19 у всех был положительным, у некоторых на этом фоне развилась пневмония. Таким образом, жизнь и здоровье людей целенаправленно подвергали опасности.

После 8 октября во всех учреждениях, где отбывают арест протестующие, запретили лежать и сидеть на кроватях с 6 до 22 часов. Разрешается только сидеть за столом на деревянных скамейках. Яркие лампы дневного света перестали выключать на ночь. Запретили передавать сигареты, а также ручки и бумагу, что делает невозможным обжалование административного ареста в установленные сроки. По рассказам сотрудников, это сделано после инспекций из Минска по распоряжению МВД, чтобы специально ухудшить условия содержания протестующим арестантам.

Суды, рассматривающие дела задержанных за мирные собрания людей, не обращают внимания на избитых людей и бесчеловечные условия их содержания, даже когда в суде говорится об этом.

Ноль уголовных дел на силовиков и 900 – на демонстрантов

Международный комитет по расследованию пыток в Беларуси с сентября по ноябрь 2020 года направил 11 заявлений о возбуждении уголовных дел по фактам насилия, пыток и применения оружия и взрывчатых боеприпасов во время мирных собраний. По состоянию на 1 декабря 2020 года не было возбуждено ни одного такого уголовного дела. После трех месяцев проверок потерпевшим приходят отказы в возбуждении уголовных дел. Некоторые проверки приостанавливаются, хотя есть доказательства применения пыток, подтвержденные судебными медицинскими экспертизами. Вместе с тем, это не мешает следственным органам возбуждать уголовные дела на самих демонстрантов. Таким образом возбуждено уже более 900 уголовных дел.

Продолжается практика возбуждения уголовных дел на потерпевших, подавших заявления на применение пыток. Их обвиняют в насилии в отношении сотрудников милиции (ст. 364 УК) или сопротивлении сотруднику милиции (ст. 363 УК). В связи с уголовным преследованием потерпевших от пыток, новые потерпевшие опасаются подавать заявления о применении пыток. Фактически в стране не действуют правовые нормы. Государство игнорирует свои обязательства по проведению быстрого и беспристрастного расследования в соответствии со ст. 12 Конвенции против пыток.