«Но когда мы засовываем ребенка в семью, где роль мамы исполняет мужчина, у него формируется искаженное представление о норме: человек с детского возраста на подкорку пишет, что семья – это двое мужчин. Мы, с очень большой вероятностью, травмируем ребенка, влияя на его будущее без спроса», – пишет Александр Кнырович. И дальше: «В идеале ребенок в своем развитии двигается от мамы к папе (и обратно). К подростковому возрасту мальчик должен прийти к отцу, чтобы тот обучил, как стать мужчиной, в том числе рассказал, что делать с женщинами. В случае с приемной семьей геев этого ракурса нет: папе женщины не нравятся. Для ребенка в семье геев женщина будет как неопознанный летающий объект – контакт крайне затруднен. А если девочка? Она будет залюблена этими двумя отцами, и вырастет принцессой, которая точно знает, как манипулировать мужчинами, но будет слабо себе представлять роль жены».

Эта точка зрения является распространённой не только среди «профанов», но и среди «экспертов». Например, в заметке «У кого есть право иметь ребенка» российского издания Psychologies (октябрь 2015) врач Маргарита Аншина (Лауреат премии правительства России в области репродуктивной медицины) считает морально недопустимым использование репродуктивных технологий для создания детей для однополых пар. В то же время с этим не согласны психоаналитик Моник Бидловски и детский психолог Анна Скавитина (член Международной ассоциации аналитической психотерапии). Мнение независимых экспертов я собираюсь представить, так как «официальные» возражения против воспитания детей гомосексуальными родителями неубедительны. Два примера из текста «Как живут дети в однополых парах» Psychologies (март 2013). Во-первых, обычно гомосексуалами становятся дети из гетеросексуальных семей. Значит, причины искажения «правильных» норм о мужественности и женственности нужно искать в традиционном браке.

Во-вторых, после Второй мировой войны многие наши предки, как отмечает семейный психотерапевт Инна Хамитова, были воспитаны в однополых семьях (состоящих из одних женщин), что не помешало им стать «нормальным» большинством.

Правда, ответить на основной вопрос статьи сложно, так как однополые семьи недостаточно изучены в науке. Поэтому я буду опираться на общие знания из детской психологии, чтобы понять, насколько важно для успешного развития ребёнка, чтобы его семья состояла из родителей так, что у одного есть пенис и высокий уровень тестостерона, а у другого – матка и эстрогены.

Есть ли «женский» («материнский») и «мужской» («отцовский») вклад в воспитание ребёнка?

Современная психология обычно ориентируется на концепцию детского развития Д. В. Винникота. Согласно психоаналитику ребёнок – это творческий и коммуникативный субъект и главная задача для родителей – это воспитание не «скромного мальчика» и «послушной девочки», а свободной креативной личности. Её согласно психологу Мартину Дорнеса отличает эмоциональная стабильность, самосознательность, социальная компетентность, ответственность, продуктивность. Для этого нужно, чтобы в семье были эмоциональная теплота, ясные и понятные правила, свобода действий для ребёнка и условия для его развития и образования. Ещё важно, чтобы в своем самостоятельном развитии человек уважал свободу и интересы других людей и умел выстраивать с ними конструктивные отношения, основанные на честности, взаимном понимании, эмпатии и солидарности. Как говорил философ Дж. Дьюи, «учится быть человеком – значит, вырабатывать в себе при помощи коммуникативной обратной связи самосознание индивидуально неповторимого члена сообщества». Поэтому пороками являются не только инфантилизм и конформизм, но и асоциальная психопатия, нарциссизм и маккиавеаллизм (желание манипулировать другими). Посмотрим, требуется ли для воспитания самостоятельной личности наличие родителей с правильной анатомией.

В книге Винникота «Маленькие дети и их матери» доказывается, что младенец в первые месяцы нуждается в благоприятном окружении в виде «достаточно хорошей матери». Ребёнок приходит в мир, не имея развитых инстинктов, и поэтому подвержен чувствам ужаса и тревоги. Избежать травматической растерянности помогает любовь заботливых родителей, которые с помощью различных жестов и слов постоянно шлют малышу месседжи о том, что он ценен и любим. Основной способ заботы о младенце Винникот именует холдингом (буквально – держать на руках, в широком смысле – нянчить), суть которого состоит в том, чтобы малыш чувствовал себя как «Бог» так же, как и раньше в теле матери, когда все его желания мгновенно удовлетворялись. Ещё по Винникоту младенец в первые 4-6 месяцев пребывает в стадии первичного нарциссизма или аутизма (не различает Я и не-Я), и главное – это оберегать его от преждевременного открытия внешнего мира: оберегать от падений, громких звуков и той ситуации, когда ребёнок заплакал, а к нему никто не подошёл. Сегодня специалисты отказываются от гипотезы первичной асоциальности младенца или от представления об отношении матери и ребёнка как о симбиозе (ощущение полного слияния с другим). Доказано, что младенец быстро перестает быть пассивным и становится компетентным: начинает отличать родителей от других объектов и сам инициирует взаимодействия с ними с помощью звуков, движений рук или смеха. Поэтому первую фазу развития именуют первичной интерсубъективностью (социальностью).

Но это уточнение не отменяет того значения, которое имеет для ребёнка холдинг родителя. Согласно социологу Э. Гидденсу, это формирует защитный кокон личности в виде базового доверия к миру и к себе, что позволяет сохранить жизненный оптимизм, несмотря на все опасности внешнего мира.

Это базовое доверия является важным условием для свободы и творчества. Ведь они предполагают «прыжок в неизвестное», а на него способен уверенный в своей ценности человек, а не тот, кто поражён страхами и сомнения. Что нужно, чтобы стать «достаточно хорошей матерью»? Необходимо ли, чтобы семья состояла из «папы» и «мамы»?

Самое важное – это холдинг, а, значит, успешную заботу о ребёнке может осуществить субъект без женской груди

Во-первых, полезна подготовительная фаза в виде беременности, когда родители постепенно привыкают к тому, что ближайшее время они посвятят новому человеку, чьи интересы будут стоять на первой месте. Однако случай усыновления показывает, что для достаточно хорошего материнства можно обойтись без этого. «К счастью, у женщин есть девять месяцев, чтобы постепенно переключиться с одной формы эгоизма на другую. Нечто похожее происходит и с отцами, а также с теми, кто решил стать приемными родителями. Они обдумывают саму возможность усыновления, добиваются ее осуществления».

Во-вторых, важно, чтобы «мать», которая в первые месяцы поглощена заботой о ребёнке, было освобождена от материальных проблем. В следующей цитате видно, что это освобождение достигается не только с помощью мужчины. «Я думаю, что ко времени появления ребенка на свет мать — если о ней достаточно заботится муж или государство, или и муж, и государство, — готова действовать, прекрасно зная нужды ребенка».

В-третьих, по Винникоту умению нянчить ребёнка нельзя научиться по научным монографиям. Чудесным образом многие матери идентифицируют себя с младенцем и интуитивно угадывают, что нужно их детям. «Это то знание, которое ей не почерпнуть из книг. Ей даже Спок ни к чему, когда она чувствует: младенца нужно взять на руки или положить, не трогать или перевернуть… то, что делаете вы — естественно, потому что вы всецело преданы ребенку. Вы не испытываете тревоги, а значит, не вцепитесь в ребенка что есть сил. Вы не боитесь, что уроните его на пол. Вы чувствуете, насколько крепко надо держать ребенка, вы легонько покачиваете его и, возможно, мягким голосом что-то приговариваете. Ребенок ощущает ритм вашего дыхания, его согревает ваше дыхание, ваше тело, и он доволен у вас на руках».

В то же время педиатр приводит множество примеров того, что материнство не запрограммированно генетически. Одна и та женщина может быть успешной мамой в отношении второго ребенка, но потерпеть неудача в случае первого. Или есть матери, которые не любят своих детей, или есть те, которые любят, но не умеют хорошо заботиться о них. «Разумеется, есть разные матери, и некоторые не удовлетворены тем, как у них получается держать ребенка. Некоторые недоумевают: ребенок кажется счастливее в колыбели, чем у них на руках. Возможно, в этих матерях еще жив страх, испытанный в детстве, когда им, маленьким девочкам, их матери доверили подержать новорожденного. А возможно, матери этих матерей сами не очень хорошо справлялись с холдингом и, в частности, с таким делом, как держать ребенка на руках, и вот теперь их взрослые дочери боятся передать своему младенцу уходящую корнями в прошлое некую материнскую неуверенность.

Тревожная мать старается, чтобы младенец оставался в колыбельке как можно больше, или доверяет его заботам тщательно подобранной няни, от природы наделенной умением обращаться с детьми. На свете столько разных матерей — одним лучше удается одно, другим — другое. … Чувство предсказуемости закрепляется и укореняется у младенца благодаря приспособлению матери к потребностям младенца. … Ни обучение, ни чтение книг не помогут ей в этом. Некоторые матери не достигают такого состояния при первых родах, иногда с каким-то ребенком им тоже не удается достичь этого, хотя с предыдущим у них все получалось. Здесь ничем нельзя помочь. И нельзя ожидать от человека всегда только успехов. Кто-нибудь обычно восполняет недостаток материнской заботы — отец ребенка, бабушка или тетушка».

Таким образом, видно, что «достаточно хорошей матерью» для ребёнка может быть и мужчина.

Это подтверждают современные исследования отцовства, в которых утверждается, что мужчины могут успешно нянчить детей. Наконец, Винникот, отмечая важное значение кормление грудью, подчеркивает, что самое важное – это холдинг, а, значит, успешную заботу о ребёнке может осуществить субъект без женской груди. «Я видел много детей, которым приходилось очень плохо, когда мать хотела и пыталась кормить их грудью, но не могла этого делать, так как данный процесс не поддается сознательному контролю. Страдает мать — страдает ребенок. С переходом к искусственному вскармливанию иногда наступает огромное облегчение, и что-то налаживается — в том смысле, что ребенок удовлетворен, получая нужное количество подходящей пищи. … Многие важные черты кормления грудью присутствуют и при вскармливании из бутылочки».

Как ребенок выбирает себе воображаемого «друга»

Следующая фаза возникает после шести месяцев, когда первый родитель и ребёнок учатся всё больше жить отдельно друг от друга. Эта важный этап в развитии личности, которой нужно понять, что не все его желания будут исполняться с материнской помощью. В этот момент проявляется роль второго родителя, который выступает источником запретов (например, в виде запрета спать с родителями в одной кровати или комнате). Однако, как отмечено в заметке «Мать и отец: какая разница» (Psychologies, сентябрь 2014), «отец» имеет символическое, а не социальное или биологическое значение. Современные родители часто имеют одинаковые обязанности дома и роль «папы», показывающего, что у «мамы» и ребёнка есть другие отношения и другие интересы, может выполнить близкий человек любого пола.

Далее, эта стадия сопровождается агрессивным поведением ребенка и выбором «переходного объекта». В первом случае такие действия означают не только попытки справиться с фрустрацией, но и попытки познания окружающего мира объектов. В такой ситуации главное – не проявлять ответную агрессию и спокойно объяснить малышу, что так поступать нельзя. «Иными словами, когда ребенок кусается, царапается, тянет ее за волосы и бьет ножками, у матери одна задача — уцелеть. Все остальное остается за ребенком. Если она уцелеет, ребенок узнает новое значение слова «любовь», в его мир войдет нечто новое — воображение. … В случае с кормящей матерью речь идет не только о выживании в физическом смысле, но и о том, что в критический момент она не превращается в мстительную и карающую. Очень скоро другие существа, включая отца, животных и игрушки, будут играть ту же роль».

Опять же в таких описаниях не видно причин, по которым роль любящей матери не может исполнить мужчина. Да, у биологических матерей есть небольшое преимущество: после родов в их организме повышенный уровень окситоцина («гормона верности»), который позволяет им проявить большее терпение. Но одни нейромедаиаторы не решают всех проблем и не избавляют матерей, например, от постродовой депрессии.

Что касается переходного объекта, то таковым может стать любой объект (шнурок, игрушка, часть одеяла), которому ребенок присваивает имя («Баа») и выстраивает с ним особые игровые отношения. Важно, чтобы этот предмет, символизирующий материнскую грудь, имел для ребёнка такое же значение, как и «мать», и чтобы этот предмет сопровождал его в поездках или когда малыш оставался один. Для родителей главное – не вмешиваться в это взаимодействие (не стирать этот предмет, не спрашивать у ребёнка, а зачем ты это всё выдумал или ты умом тронулся?). В случае отсутствия выбора переходного объекта у ребёнка могут возникнуть проблемы на пути становления автономной личностью.

«X, в настоящее время здоровому мужчине, пришлось силой отвоевывать свой путь к зрелости… Когда родился Х и она воспитывала его, будучи довольно одинокой, она очень серьёзно отнеслась к работе «матерью» и кормила Х грудью семь месяцев… В 12 месяцев у него появился игрушечный кролик, которого он гладил и прижимал к себе… Его можно назвать утешителем, но он никогда не был по-настоящему переходным объектом. Он никогда не становился, как истинный переходный объект, важнее самой мамы, которая почти неотделима от младенца… Он нашёл работу далеко от родного города, и это было важно. Его привязанность к матери всё ещё очень сильна… Этот мужчина не женился…

Весь путь развития Y, младшего бара Х, было довольно прямым и простым. Сейчас у него самого трое детей. … Когда его отняли от груди, в 5-6 месяце, он обнаружил объект – кончик одеяла, на котором заканчивался шов. Ему нравилось, что оттуда высовывался небольшой клочок шерсти, и он мог им щекотать нос. … Начиная с годовалого возраста, он начал использовать вместо одеяла мягкую джерси зеленого цвета с красным шнурком. Это был не «утешитель» как в случае с депрессивным старшим братом, а «успокоитель». … Вот типичный пример того, что я называю переходным объектом. … Y, как только получал свой «Баа» сразу же начинал его сосать и успокаивался, а если подходило время ложиться спать – засыпал с ним за несколько минут». (Винникот «Игра и реальность»)

При этом заставить ребёнка выбрать себе «друга» и «успокоителя» невозможно. Так сложилось, что большинство детей находят переходный объект, и форма семьи (однополая или нет) не сильно влияет на этот процесс.

Что касается рекомендаций о том, как воспитать свободную и ответственную личность на других этапах детского развития, то их можно бесконечно перечислить, а итог будет один: нет оснований, почему геи и лесбиянки не могут успешно воспитывать детей. Например, главное в современном воспитании – не сформировать негативные установки у ребёнка при совершении им ошибок.

Поэтому нужно критиковать только поступки, но не характер человека, и ни в коем случае причитать при этом: «Она вечно всё забывает!», «Ты такой же эгоист, как твой папаша!», «Да, у него из попы руки растут!», «Что ты нюни распустил, как маленький?». Об этом можно прочитать в заметке «Найти и обезвредить. Как распознать и изменить родительские установки, мешающие нам жить» в российском журнале «Cosmopolitan Психология» (июнь-август 2013), которая основана на идеях трансактного анализа Э. Берна. Просматривая содержания этих советов, непонятно, почему их не могут усвоить мама-гей или папа-лесбиянка.

Основы отношений с противоположным полом

Наконец, по поводу опасений того, что в однополых браках у детей нет возможностей узнать о гетеросексуальных моделей отношений, то они безосновательны. Итогом научных исследований роли отца и материи является, что самое главное для детей - это качество заботы и любви, а не форма семьи; что дети больше реагируют на личность своих родителей, а не на их пол; что в деле обучения гендерным ролям большую роль играют третьи лица в семьи и за её пределами. Понятно, что, в отсталых замкнутых общинах, где представителям одного пола было запрещено выполнять обязанности другого, обучить «мужским» и «женским» стилям жизни мог только старший родственник определённого пола. Но сегодня мы живём в мультимедийном обществе знания, где по любой проблеме (например, «Чего хотят женщины в сексе?») есть огромное количество обучающих пособий, статей и передач. Подавляющее количество важной информации мы черпаем сегодня не от родителей, а из других источников: романы, кино, клипы, сайты, школа, университет и тд. Особенно это касается сексуальной жизни, обсуждать которую невозможно с родителями. Поэтому забавными выглядит рассуждения А. Кныровича: «К подростковому возрасту мальчик должен прийти к отцу, чтобы тот обучил, как стать мужчиной, в том числе рассказал, что делать с женщинами». Хотелось бы посмотреть на то, как отец будет рассказывать сыну про это.

Даже клёвая мама Дорис Шнайдер из немецкого сериала «Турецкий для начинающих», которая всегда спрашивает «Лена, к тебе можно войти или ты там мастурбируешь?», не может всё объяснить своей дочери.

Кроме того, в плюрализированном мире существует разные стили жизни, которые не сводятся к различиям в сексуальной ориентации. Например, социологи У. Бек и Э. Бек-Гернсхайм утверждают, что сегодня нет единственной общепринятой модели семьи. Поэтому возникает вопрос, могут ли всему научить родители, прожившие по принципу «любовь → брак → дети», своих чад, которые ориентируются на модель «прагматический брак → дети → возможно, любовь» или на модель «любовь → возможно, ребёнок → возможно, брак → возможно, развод → возможно, снова любовь → возможно, снова ребёнок».

Таким образом, пока нет причин для невозможности хорошего воспитания детей в нетрадиционных браках. Об этом сообщают студентка Карина (20 лет) и научный сотрудник Томас (27 лет), которых вырастили гомосексуальные пары, в упомянутой заметке «Как живут дети в однополых парах». Конечно, есть свои минусы для детей в этих семьях, о чём говорится в тексте Psychologies «Однополые браки: 8 научных фактов за и против». Но всё же отмечается, что детские проблемы в нетрадиционных семьях схожи с проблемами «обычных» детей и особые трудности возникают только тогда, когда общество враждебно относится к однополым союзам.