KYKY: Давайте начем с самого актуального: чем для нашей экономики могут аукнуться забастовки крупных предприятий?

Вадим Иосуб: Ситуация с забастовками противоречивая и неоднозначная. Какие-то предприятия полностью останавливают работу, какие-то – частично, какие-то – на несколько часов, либо бастуют отдельными цехами и подразделениями. Либо объявили забастовку, но в последующие дни об этом ничего не слышно. Например, МЗКТ, МТЗ и так далее. Поэтому сложно оценить масштаб забастовочного движения, как и возможный ущерб в денежной форме.

Здесь нужно смотреть по каждому предприятию конкретно: сколько оно приносит налогов в бюджет? Если предприятие прибыльное – ущерб будет. Но есть и заводы, налоги которых отрицательные. Они получают дотации из бюджета и генерируют убытки. Приостановка работы таких предприятий будет только оздоравливать госфинансы.

KYKY: Недавно Лукашенко сказал, что если работу приостановит «Беларуськалий», на рынок придут конкуренты – и Беларусь больше не сможет занять эту нишу. Так ли это?

В.И.: Нет, конечно. Производителей калия не так много. И несмотря на конкурентов, есть высокий спрос со стороны Китая, Индии, Бразилии. Конкурируют на этом рынке чаще всего ценой. Заключению долгосрочных контрактов сопутствуют длительные переговоры. Например, предыдущий контракт с Китаем на поставку калия у Беларуси закончился в августе 2019 года. И договориться о новом контракте мы не могли до мая 2020 года. Поэтому если «Беларуськалий» уйдет на забастовку на несколько дней, не думаю, что за это время Китай успеет заключить долгосрочный контракт с другим поставщиком.

Если же мы говорим про другие предприятия, то в среднем по стране складские остатки в промышленности составляют примерно 75% от месячного производства. От предприятия к предприятию эти цифры могут разниться. Например, на БелАЗе складских остатков большегрузных автомобилей – на 7 месяцев производства.

Поэтому если БелАЗ завтра остановится, можно еще много месяцев торговать со склада готовой продукцией, и это не будет означать потерю рынков.

Думаю, складских запасов много и на МАЗе, и на МТЗ. Поэтому потеря рынков при остановке конвейера – не больше, чем запугивание.

KYKY: Сколько теряет Беларусь от перебоев с интернетом? Какие последствия могут быть?

В.И.: Никакой цифровой оценки я не дам – аналитики у меня нет. Я видел цифры в интернете – речь шла о 56 миллионах долларов в день. Однако откуда эти цифры взялись, я не знаю. Главное, что потеряет Беларусь – имидж страны, в которой можно работать. Ведь для работы любой компании сегодня нужен интернет. Даже если это маленький магазин, где продается хлеб и молоко, там все равно стоят терминалы, для корректной работы которых нужна сеть. И когда у нас случился шатдаун – банки попали под удар. Перестала работать система клиент-банкинга, соответственно – обслуживание корпоративных и физлиц оказалось невозможным. Попытки политической борьбы с распространением информации больно ударили по всей экономике.

KYKY: Скажите честно – бизнес ждут сложные времена в Беларуси?

В.И.: В Беларуси времена для бизнеса никогда не были простыми. Но то, что происходит сейчас, безусловно, удар по экономике: как по производителям, так и по потребителям. Конечно, продавцы продуктов первой необходимости не пострадают. Хлеб и молоко люди как покупали, так и будут покупать. Возможно, еще и колбасу. Но о покупке каких-то дорогостоящих товаров в ближайшем будущем придется забыть. Кроме того, много людей, например, из IT-сектора, которые много зарабатывали и много тратили в Беларуси, задумываются сейчас о релокации. Соответственно зарабатывать, тратить и платить налоги они будут тоже в других странах.

KYKY: Что сейчас в принципе происходит с нашей экономикой? Ждать ли девальвации?

В.И.: С экономикой сейчас всё очень плохо – люди активно покупают валюту, правда, их возможности тоже ограничены. Большая часть рублевых ресурсов населения хранится в банках на безотзывных депозитах – это порядка 5 млрд. рублей. Раньше люди просто шли в банк, снимали деньги, покупали валюту – и происходила одномоментная девальвация. Сейчас же изменилось банковское законодательство. Если депозит безотзывный – его невозможно досрочно снять, и это ограничивает девальвационные процессы. Тем не менее, у населения пропало доверие к банкам после истории с Белгазпромбанком, и сейчас они усиленно выносят вклады.

С начала года со срочных депозитов вынесли примерно 200 млн. рублей и почти 600 млн. долларов.

В результате у банков проблемы с ликвидностью – им может не хватать денег для выполнения поручений клиентов. И сейчас они пытаются одалживать деньги друг у друга на межбанковском рынке и у Нацбанка. Тем не менее, у большинства вкладчиков деньги хранятся на безотзывных депозитах – их нельзя одномоментно снять и попытаться конвертировать в валюту. Именно это сейчас сдерживает девальвационные процессы. 

Беларуский рубль снижается почти непрерывно с конца июля, но делает это плавно. 20 августа стоимость нашей валютной корзины обновила исторический максимум: так дешево, как сегодня, беларуский рубль не стоил никогда. Хотя до этого в конце марта наблюдалась мини-паника на валютном рынке, которую привнес коронавирус и карантинные меры. Тогда движение отдельных валют было более интенсивным: доллар и евро сильно и быстро подорожали. Сейчас евро опять на историческом максимуме – стоит дороже, чем в конце марта, зато доллар стоит дешевле. Поэтому те, кто следят исключительно за курсом доллара, возможно, не замечают девальвации и думают, что все не так плохо.

KYKY: Так ждать одномоментной девальвации или нет?

В.И.: Одномоментной девальвации ждать не стоит. Во-первых, этому будут препятствовать безотзывные депозиты, на которых находятся сбережения граждан. А во-вторых, сегодня в Беларуси плавающий курс. Одномоментная девальвация была при фиксированном курсе, когда его специально сдерживали при высоком спросе на валюту. И когда «удерживалка» заканчивалась, курс резко выстреливал. Сейчас курс напрямую зависит от спроса: как только спрос повышается, доллар растет. Этот рост происходит постепенно и ежедневно, а не за одну ночь на десятки процентов.

За последнюю неделю беларуский рубль заметно сдал к иностранным валютам. Доллар подорожал за неделю к «зайчику» на 2,7%, евро – на 2,8%, российский рубль – на 1,3%. Основной рост курсов пришелся на пятницу. Она характеризовалась достаточно высоким, по меркам беларуского валютного рынка, объемом торгов.

Поступает много сообщений, что в обменных пунктах банков нельзя купить валюту – ее нет. Происходящее уже можно охарактеризовать как плавную девальвацию.

Тем не менее, перебои с валютой могут быть лишь временными и техническими, если только руководство страны не решит искусственно сдерживать курс. В этом случае дефицит неизбежен, но он будет закрыт появлением «черного рынка» валюты, где ее можно будет купить – по курсу, заметно выше официального. Такое не раз уже было в истории Беларуси во времена фиксированного административного курсообразования.

KYKY: Какой вы можете дать прогноз по курсам валют на конец года?

В.И.: Никакой. Я не знаю, кто будет президентом через неделю, а вы меня спрашиваете, какой будет курс.

KYKY: При самом негативном сценарии?

В.И.: Экономика сильно зависит от политических событий – от этого нельзя абстрагироваться. Поэтому ситуация непредсказуема. Совсем. Если говорить о более реалистичных сценариях, то исходя из тенденций, которые происходят в последние недели – это может быть +10% к нынешнему курсу в конце 2020 года.

KYKY: Есть ли признаки того, что государство уже включило «печатный станок»? Ведь при положительном ответе девальвация будет неизбежна.

В.И.: Такие опасения действительно есть. Но «печатный станок» – это не машина по штамповке новых наличных денег (смеется). Это кредитование Нацбанком крупных госбанков, которые в свою очередь кредитуют убыточные госпредприятия. И если эти предприятия потом не отдают кредиты, банки тоже не могут рассчитаться с Нацбанком. Круг замыкается: ничего произведено не было, а денег в экономике стало больше. Так на самом деле выглядит работа «печатного станка».

И судя по тому, что Нацбанк вернулся к кредитованию банков, а Банк развития увеличил размещение облигаций, чтобы иметь возможность выдавать больше кредитов, в том числе и неэффективным предприятиям, – работа «печатного станка» уже началась.

Конечно, пока все в разумных пределах. Но если кредиты начнут выдавать всем без ограничений, номинальные рублевые зарплаты начнут расти. И тогда мы увидим резкий скачок курса валют и рост инфляции. Цены начнут галопировать, как в 90-е, либо в 2011 году. 

KYKY: Сейчас в соцсетях гуляет много призывов бойкотировать экономику: не платить «коммуналку», ничего не покупать у госпредприятий, отзывать рублевые депозиты и конвертировать их в валюту. Как вы к этому относитесь? Во что все это может вылиться?

В.И.: Это набор очень разных и сумбурных действий. Например, не платить «коммуналку». Я почему-то уверен, что массовых неплатежей не будет. А от того, что к этому призыву присоединится 0,5% населения, государству больно не станет. Люди рано или поздно все равно заплатят – еще и с пеней. Что касается отзыва рублевых депозитов – это похоже на провокацию. Потому что если физлица и предприятия массово начнут забирать у банков деньги – даже 20% вкладчиков – банковская система Беларуси рухнет. В принципе любая банковская система от такого рухнет – и США, и Европы. Ведь наши деньги банки не складируют, а раздают в виде долгосрочных кредитов.

И если банковская система ляжет, только первые 20% вкладчиков смогут забрать свои сбережения, оставшиеся 80% – нет. Поэтому такие призывы мне кажутся, мягко говоря, не конструктивными.

Тем не менее, сейчас много слухов, что руководство страны может заморозить вклады, в первую очередь, валютные. Но пока правительство такие слухи опровергает. Впрочем, в случае подобных действий ни одно правительство заранее не будет анонсировать и подтверждать такие планы.

KYKY: В народном сознании бойкотирование экономики должно финансово перекрыть кислород бюджетникам, в том числе силовикам.

В.И.: Банковской системой пользуется не только бюджетники и силовики, но и мы с вами. Возможно, не все держат депозиты, но фактически у всех есть банковские карточки. И если в один прекрасный момент у нас перестанут работать карты из-за проблем с ликвидностью банков – это будет неприятно всем. И спровоцировать это могут массовые набеги на банки и отзыв депозитов. Поэтому если человек не понимает последствий, к которым призывает – он глупый. А если понимает, но все равно призывает – он провокатор. Это что-то из серии «назло маме отморожу уши».

KYKY: У нашей экономики есть запас прочности? Сколько при существующем положении в режиме митингов и забастовок она протянет до дефолта?

В.И.: Если наша экономика и политика будут работать в том режиме, как последние пару недель, о внешних заимствованиях можно забыть. Тем не менее, Беларуси нужно платить по внешним долгам примерно по 4 млрд. долларов в год. Большую часть суммы всегда рефинансировали, то есть мы одалживали новые деньги, чтобы возвращать старые долги. И если у нас не будет новых кредитов, а мы должны платить по 4 млрд. в год, золотовалютных резервов (около 8 млрд. долларов – Прим. KYKY) хватит примерно на два года.

Два года – это потолок, после которого может произойти дефолт.

Но резервы ведь можно тратить и на другие вещи – не только погашение госдолга. Например, на поддержание стабильного курса. В этом случае дефолт случится раньше.