«Любой бизнесмен должен понимать, что государство управлять не умеет. Не важно, какое: русское, китайское, белорусское. Везде, куда бы государство не сунулось, оно создает дефицит. Твоя задача — приватизировать право управлять дефицитом. Если ты это сделал, ты заработал», — блогер и писатель Евгений Липкович вспоминает финансовые аферы 90-х.

Челноки в Югославии

В 1989 году я стал челноком. Тогда все работали челноками, и я хлебнул этого по горло. Возил в Югославию и Польшу все, что можно было продать, начиная от перочинных ножиков, которые делали на нашем Тракторном, до соковыжималок. Один раз на пять суток застряли на таможне «Варшавский мост», пока мы не договорились с таможенниками, которые нас пропустили. Помню, машина была жутко груженая — колеса под углом стояли. Мы проехали по мосту, нас приняла польская таможня, которая приказала все выгрузить из машины и бухнуть барахло в Буг. С обратной стороны Варшавского моста стояли огромные вереницы автомобилей. Советская Армия уезжала из Германии. Несчастные офицерики загружали в два этажа своим скарбом «москвичи» и пластмассовые «трабанты» и на них возвращались на Родину.

Каждый раз, как я приезжал в Минск, то с ужасом смотрел, как полки пустеют. А в Югославии все было. Мало того, что в магазинах было — туда еще и все везли. Румыны, которые только-только сбросили своего Чаушеску, торговали чем-то рядом. Они столпились возле меня, а у меня игрушки заводные были самые разные, и выглядел прилавок, как шикарный детский магазин на Рождество. Курочки механические клюют, роботы двигаются, руками машут, из избушек кукушки кукуют, куклы глазами хлопают и «мама» говорят. Вдруг раздается чей-то вопль «Сигуранца!» (прим ред: тайная полиция в Румынии в 1921–44 годах. Целью сигуранцы была борьба с оппозиционными королю партиями и организациями) Румынов как ветром сдуло, всех до единого.

И я вспоминаю цены на тамошнем белградском рынке — мясо было дешевле, чем у нас сейчас. Но это было перед войной, когда страна была большая, не было Сербий и Хорватий, и Милошевич был у власти. Но началась война, и я уехал из Югославии. Это был 1991 год.

Финансовые схемы на зайчиках

Начало 90-х, очередь за молоком

Когда я вернулся окончательно, случился путч в Москве, «Лебединое озеро» по телевизору и все полетело к чертовой матери. Я вернулся в страну, которая уже никого не интересовала, потому что все были предоставлены сами себе. Началась другая жизнь. Мы ее прочувствовали тогда, когда появились другие деньги. А началось все так. В 92-м году выпустили первые зайчики и белочки. В какой-то момент совершенно неожиданно Белбизнесбанк установил курс на них выше, чем на советский рубль. Мы быстренько сдали эти зайчики и белочки, купили за них доллары, потому что это было страшно выгодно, а потом эти доллары вперли валютчикам в Юбилейке. Прямо в гостинице стояли валютчики, и вот мы заработали 500 долларов за полчаса работы (тогда зарплата 20 долларов в месяц никого не удивляла). На следующий день снова прибежали в банк менять, и вышла, как сейчас помню, тетка в белой рубашке: «Вы, небось, ждете „зайчиков“? Так вот мы эту формулу отменили».

Я какое-то время работал в банке. У нас много интересного народу работало: кого-то убили, один попал в розыск Интерпола, два человека сидят до сих пор, человек двадцать получили гринкарты и уехали в США, кто-то в Канаде… Одни ребята, с которыми я дружил, в Россию уехали, другие в Америку. Многие собственный бизнес имеют. Мужик, который занимался внутренним аудитом, сейчас зарабатывает 40 тысяч долларов в месяц.

Утро в банке начиналось с того, что я приходил на работу, где коллеги уже сидели с распухшими головами, аж черные: «Ой блин, Прокопович тут такого написал, очередной идиотизм выпустил. Как мы будем дальше жить?» Я их учил: «Идиоты, — говорю, — Прокопович дал вам возможность заработать деньги. А ну сели быстро и нашли выход из ситуации!»

Мы садились за круглый стол, происходил мозговой штурм. Через какое-то время находили способ и всегда были на рынке первыми. Кончилось все тем, что банк закрыли. Но, тем не менее, я до сих пор так живу: ОНИ занимаются идиотизмом, а МЫ идиотизм перевариваем и зарабатываем. Как говорил один знакомый голландский банкир: «Если правительство хочет, чтобы вы ему рассказывали сказки — рассказывайте. Но у вас же есть своя голова на плечах, вы же собрались не благотворительностью заниматься».

Наезды на белорусский банк

У меня много дико смешных историй, связанных с банком. Старшим дилером у нас работала девчонка, боевая баба такая, конь с яйцами. Как-то мы приходим на работу. В офисе все такое красивое, неприятно стерильное, а перед дверью — маски-шоу с автоматами для устрашения. ОМОН стучит, бычет, ногами топчет, а дилер такая спрашивает из-за двери: «Кто там?» Они ломятся: «Мы! Открывай!» А она отвечает: «Не могу. Я голая». У них аж автоматы от неожиданности попадали. А сотрудники в это время бумаги доуничтожали. Нормальная девка была, умела выкручивать на валюте фокусы. Потом открыла при другом банке филиал и взяла чувака из ГРУ со связями, который должен был быть, по идее, ее крышей. Когда на филиал начался наезд, этот ГРУ-шник вместо того, чтобы прикрывать ее, перешел на сторону наезжающих. Имей с ними дело после этого! Девку и посадили, правда, потом выпустили.

Вкладчики осаждают банки, дефолт в августе 1998-го

Я всегда объяснял людям, которые со мной работали: любой бизнесмен должен понимать, что государство управлять не умеет. Причем, не важно, какое: американское, китайское, белорусское. Везде, куда бы государство не сунулось, оно создает дефицит, чтобы дальше управлять дефицитом. Кто-то управляет более эффективно, кто-то — менее. Например, наши совсем не умеют управлять, потому что какие из Прокоповича с Мясниковичем экономисты? (Я своему приятелю, он сам из Минска, в Канаде работает в инвестфонде, управляет ресурсами в десяток миллиардов долларов, прислал докторскую Мясниковича, которую наш премьер в Питере защитил. Так тот прочел и за голову схватился, а он, на минуточку, PhD по экономике, вторая степень. Это, говорит, не экономика вообще. Разводилово какое-то). Выходит, твоя задача — приватизировать право управлять дефицитом. Если ты это сделал, ты заработал.

Я бываю в Израиле, там каждый год растут новые небоскребы по 80 этажей, и там нет нефти и газа, постоянно идет война. Да, Америка помогает. А нам Россия не помогает? Я смотрю на эти небоскребы и думаю: мы в Беларуси уже могли построить черт знает что — войны-то у нас нет! В Израиле правительство не занимается бизнесом, но они создают условия. А у нас власти условий не создают, зато сами пытаются заниматься бизнесом, и у них ничего не получается. Куда бы они ни влезли, все, что бы они ни делали — это ужас, кошмар и некомпетентные руки, которые пилят и пилят бюджеты.

Новый век крепкого хозяйственника

Я бизнесом уже практически не занимаюсь. Налоговая инспекция ко мне предъявила претензии, но когда я и жена подали декларации за десять лет, они отстали. Причем, даже встречные проверки делали. Я не боюсь системы. Меня бесят крепкие хозяйственники на всех руководящих должностях. Они будто вышли из бани со словами: «А я вчера гламурный журнал листал». Вот эти крепкие хозяйственники в современном формате чуть более развиты, чем в совке, могут и в интернете что-то найти, пойти на дискотеку и кого-то за жопу там ущипнуть, но торговать не умеют, создавать новые технологии не умеют, хоть и почти 20 лет прошло, можно было бы научиться.

Вранье, хватательные рефлексы и ужас, который Чиж построил на набережной Свислочи. Я ни одного человека не видел, каких бы он взглядов ни придерживался, которому бы нравился дом на набережной. Он — олицетворение того, что крепкие хозяйственники могут натворить. Если им окончательно дать волю, они закатают всю страну в белый сайдинг и застеклят золотым стеклом. Что такое власть в их представлении? Это право попилить бюджет. Мне приходилось очень близко видеть, как даются взятки. Эти люди говорят прямо: «Это наши деньги, парень, верни». Это давно было, но я видел с очень близкого расстояния. Бюджет — это 50–60 млрд долларов. Представляете, сколько может прилипнуть к рукам?

Четко знаю, что у тех идеологов, которые должны обеспечивать идеологическое прикрытие распилу бюджета, я в печенках сижу. Но я этим горд! На то и щука, чтобы карась не дремал.

Я не ставлю цели добиться от властей реакции, я же не для них работаю. Я ставлю цель добиться реакции от моих друзей, а она позитивная. У друзей поднялось настроение, наставили кучу лайков — поднялся уровень жизни. Если люди улыбаются, значит, страна инвестиционно привлекательна. Вопреки тому идиотизму, который творится.

Что бы они нам ни говорили и ни навязывали, я им не верю, как и мои друзья. Потому что они врут. Есть куча конкретных примеров, как они занимаются демагогией. Я не беру Гигина, который чудовище сам по себе, матом ругается на журналистов, а потом этими же руками за хлеб. Я понимаю: у человека конкретная работа, но есть же предел… Одного директора «Беларусфильма» сняли, второго, третьего, и все равно не выходит «каменный цветок».

Андрей Курейчик как-то написал про восемь финансовых провалов »Беларусфильма». Оказалось, что из этих восьми фильмов четыре сняты по произведениям Чергинца. А потом правительство бегает с высунутым языком по всему миру, выклянчивая деньги, которые нам, а не им отдавать. Вот вам и экономика.