Вот сообщение от 17 мая из телеграм-канала правительства: «Премьер-министр Роман Головченко: средняя зарплата в первом квартале составила $627 —  это рекордный показатель за последние 10 лет».

Теперь давайте подумаем: нам говорят, что средняя зарплата вернулась на 10 лет назад? Это значит, что в стране уже была такая зарплата и дальше произошло нечто такое, что отбросило сразу на 10 лет. Подобная привычка к достижению уже некогда достигнутых показателей и отсутствию роста позволяет относительно комфортно перемещаться по горизонтали. Что в переводе означает: вынужденным ползать летать ни к чему. Но вернемся к нашему «кризису».

Первый признак кризиса. Тайна кризиса гарантируется. Самообман включен.

Белстат перестал публиковать информацию о достижениях. Пропали данные о структуре экспорта-импорта по странам, номенклатуре товаров и услуг, об объемах и динамике промышленного производства по отраслям и видам продукции, регистрации и ликвидации субъектов хозяйствования, структуре затрат, показателях платежеспособности.

Темнят и другие. Минфин спрятал прекрасные результаты исполнения бюджета, Нацбанк —  структуру золотовалютных резервов, налоговики — позитивную инфу о сборе налогов, таможенный комитет — внешнюю торговлю, администрация ПВТ «забыла» обновить замечательные итоги работы. Ряд госпредприятий-эмитентов ценных бумаг скрывает свою финансовую отчетность, которую они обязаны публиковать. 

А что не так?

Такое случается, когда есть что скрывать. Это — признаки роста кризиса. При этом оценка ситуации самими властями выглядит как особый случай биполярного расстройства. Министры рапортуют о достижениях и героическом преодолении барьеров, на которые все равно валится неисполнение прогнозов. Затем Лукашенко восхваляет особый путь, обеспечивший эти достижения, и заканчивает разносом за дисциплину. Это теперь наша стратегия, походу.

Очевидно, на высшем уровне знают (или хотя бы чувствуют?), как близка к обрыву пресловутая «стабильность». А потому заклинание «дайте мне экономику, чтобы люди были обеспечены настолько, насколько надо» становится навязчивой идеей власти.

Просто ресурсы для всего, что «надо», почему-то пополняются не очень.

В 2022-м ВВП сократился на 4,7% вместо запланированного роста на 2,9%. То есть в сумме экономика «недодала» 7,6%. Кто-то обсуждает такие данные? Но в этом же и была стратегия развития страны.

В первом квартале года ВВП упал на 2,1%, а по словам министра экономики «вырос до 97.9%». В этом и состоит разница между кризисом и развитием по-беларуски — в самообмане.

Второй признак кризиса. Инвестиции падают. Но зато растут льготные кредиты.

А что с инвестициями не так?

Чем больше информации скрывается, тем меньше доверие бизнеса к действиям властей. Вероятно, в этом кроется одна из причин падения инвестиции в основной капитал в 2022-м сразу на 19% (вместо запланированного роста в 3,3%).

Снова о таком не слышали? Это нормально.

При этом доля инвестиций в активную часть основных средств показывает самый низкий уровень за последние 10 лет.

В первом квартале 2023-го финансирование за счет иностранных кредитов упало почти до нуля — вполне ожидаемый результат «беспрецедентных санкций». Но и кредитование экономики отечественными банками уменьшилось более чем на треть (на 37%).

Нацбанк вдруг снижает ставку рефинансирования и рапортует об удешевлении кредитов. Смягчение кредитной политики не укрепляет доверие банков к надежности заемщиков. Те, в свою очередь, не уверены, стоит ли влезать в долги. Зато льготные кредиты выросли почти в 2,8 раза. Назовем это безумием и отвагой!

А если бы фондовый рынок в Беларуси был более развит, его состояние свидетельствовало бы о катастрофе в экономике. Объем сделок с облигациями в первом квартале сократился в 1,7 раза, с акциями – в 7,6 раз.

Но рынок ценных бумаг в Беларуси слишком мал, чтобы служить надежным индикатором. Непонятно кого в этом благодарить.

Третий признак кризиса. Работаем на склад. Этому и радуемся.

Особая гордость правительства: промышленность не развалилась, в отдельных отраслях есть рост! Какие это отрасли, впрочем, не разглашается. Возможно, «вытягивают» промышленность предприятия, получившие российские военные заказы. Но на выходе результат так себе.

А что не так?

В 2022-м объем выпуска обрабатывающей промышленности уменьшился на 6%, но в первом квартале — вырос на 2,4%. При этом запасы готовой продукции на складах промпредприятий на начало года — почти в 1,5 раза (!) больше. Прекрасный рост в никуда. Соотношение запасов и среднемесячного объема производства за год выросло с 52% до 75%. А это только и значит, что рост экономики обеспечивается производством ради производства, 3/4 продукции идет на склад.

Четвертый признак кризиса. Сказка о внешней торговле, которая все вытягивает. Действуют ли санкции.

Еще одно достижение — восстановление экспорта. Действительно, экспорт товаров сократился (не вырос) в 2022-м — всего на 4%, а импорт – на 7,6%. К тому же получилось рекордно положительное внешнеторговое сальдо. Затем, по итогам двух месяцев 2023-го, экспорт товаров сократился (не вырос) лишь на 0,6%. 

А что  не так?

И такую не самую плохую переориентацию логистики на «дружественные» страны невозможно подтвердить данными Белстата, увы. Хотя, по сведениям таможенной статистики КНР, экспорт из РБ в Китай в 2022-м вырос на 65,4%, китайский импорт в Беларусь – на 20%, а в первом квартале – на 55,8% и почти в 2,2 раза соответственно (что не очень).

В то же время, по данным UN Comtrade, в 2022-м экспорт из Беларуси в страны ЕС сократился на 14,9%, а импорт из ЕС упал почти вдвое. Но и тут не все однозначно. Немецкий Bild, ссылаясь на статистическое ведомство ФРГ, утверждает, что после начала войны в Украине экспорт из Германии в Беларусь вырос на 77%. Это вполне возможно: список товаров, запрещенных к ввозу в Беларусь, гораздо меньше, чем для России. Так что на разнице вполне можно подзаработать. На это намекает и структура внешней торговли. 

Экспорт продовольственных товаров в 2023 году вырос на 13%, непродовольственных — на 38%, а их импорт — на 18 и 67%. А это действительно санкции? Или уже другое.

Пятый признак кризиса. Транспортная неувязка. Нет больше транзитной страны.

А с этим что не так?

О грузообороте обычно судят по экономике страны. Рассорившись с Западом, Беларусь потеряла преимущество географического положения. Грузооборот в 2022-м упал сразу на четверть. В первом квартале 2023-го грузооборот оказался на треть меньше. И падает дальше. Зато министра экономики радует рост пассажирооборота — по его словам, это свидетельствует о том, что бизнесмены стали чаще ездить на переговоры. Ага, в общественном транспорте.

Шестой признак кризиса. Технологическая деградация. Пиратство и пиратство.

А что не так?

Мало кто заметил, что вклад отрасли «информация и связь» в прирост ВВП стал отрицательным, ее валовая добавленная стоимость в 2020-м сократилась на 2,2%, а в 2023-м рухнула на 16%. Поскольку шансов на покаяние и возвращение айтишников-релокантов немного, ситуация вряд ли улучшится.

В «нецифровой» сфере тоже фигня. В 2022-м затраты на инновации сократились на 28%. Доля инновационной продукции в экспорте давно и безнадежно застряла на микроскопических 0,6%, на внутреннем рынке сократилась с 53 до 49%. 

Чем это грозит?

Это показывает, на какое импортозамещение можем рассчитывать. Кое-что компенсирует параллельный импорт или пиратство. Но ассортимент на полках будет скудеть и дорожать, несмотря на административные меры.

Седьмой признак кризиса. Потребление падает, расходы на еду растут.

Если что и выполняется в планах властей — так это раздача денег населению. Номинальная зарплата за 2022-й выросла на 13%, в первом квартале 2023-го — еще на 11,7%. Но ее «съедают» инфляция и налоги. И розничный товарооборот падает. В первом квартале 2023-го беларусы меньше купили мяса, рыбы, круп, сахара и даже детского питания. Можно порадоваться небольшому росту доли товаров беларуского производства на 1,3%. Но есть несколько нюансов. 

А что не так?

Во-первых, более половины розничного товарооборота теперь составляют продукты питания. Это свидетельствует об ухудшении потребительских возможностей населения.

Во-вторых, заметно упали покупки товаров длительного пользования: холодильников на 36%, стиральных машин на 34%, а стройматериалов — на 24%.

Чем это грозит?

Когда бизнес и население не желают обременять себя долгосрочными активами, это самый наглядный признак кризиса.

Но в остальном все хорошо.