Начну с преамбулы: я поздний ребенок в нашем фамильном гнезде. Мама моя злорадно радовалась раннему климаксу, этому природному контрацептиву, а оказалось – это я. Собственно, учитывая тот факт, что и мне не 20 лет, можно предположить, что родители у меня довольно пожилые. Хоть и бодрые.

«Ваша мама упала на эскалаторе тут, ее увезла скорая»

В это утро меня разбудил телефонный звонок в 6:55. «Вашу мать зовут так-то? Это вас из опорного пункта станции метро «Октябрьская» беспокоят, – звонивший не представился. – Она упала на эскалаторе тут, ее увезла скорая». В эту секунду я, кажется, мгновенно поседела. «Как вы ее одну отпустили?» – добил голос в трубке. Помимо того, что я еще не успела переварить всю информацию, мне стало очень любопытно, как же я должна была поступить с дееспособной мамой, которой в шесть утра буднего дня захотелось поехать на дачу, воспользовавшись муниципальным транспортом. Но, опустив этот момент, я стала выяснять, в сознании ли она и куда и во сколько ее повезли.

В ночной справочной приемного отделения больницы скорой помощи с интервалом в 10 минут мне трижды ответили, что «гражданка не поступала». Что нарисовала себе моя воспаленная фантазия: какие ужасы могли случиться в карете скорой помощи и почему она не доехала – попробуйте представить самостоятельно. В 7:50 мне наконец сказали: да, поступила. На вопрос про состояние мне ответили – внимание – что не имеют права давать подобную информацию: «Ее обследуют, ждите». Но, знаете, патологоанатом тоже обследует.

Девушка на том конце провода сжалилась и сказала перезвонить в 8:30 – после обследования – пока ничего сказать нельзя. «То есть она в сознании?» – «Да!». Я рассудила, что приехав в авральном режиме в БСМП, я ничем никому не помогу. Без достаточных знаний, что следует привезти в случае госпитализации, например. Ничего кроме нервного курения (да, я знаю, что это вредно) и ожидания мне не оставалось.

В 8:30 у меня была заготовлена речь, не допускающая возражений. И «тревожный чемоданчик»:

– К вам поступила такая-то. Вы сказали перезвонить. Ну как она там, как результаты обследования?

– Не поступала она к нам.

– Как?! Вы же сами обозначили время, когда мне набрать ваш номер!

– Ну, у нас смена поменялась. Я не вижу, что гражданка такая-то поступала.

– Посмотрите, пожалуйста, повнимательнее.

– (щелкание пальцев по клавиатуре) А, ну да, есть. Ее обследуют, ждите.

Короткие гудки.

Понимаете, человек в нашем компьютеризированном обществе может запросто потеряться в пределах больницы экстренной помощи только потому, что поменялась барышня в регистратуре. Нет его. Исчез. Без эпикриза, смс и регистрации.

«Мама хотела домой – ей не понравился контингент в приемном отделении»

В 8:40 позвонила мама, до того не бравшая свой мобильный. Я наконец смогла выдохнуть, хотя она сообщила, что у нее сломана рука и сотрясение головного мозга. Положат ее или нет – ничего не говорят. А еще мне надо приехать к ней, потому что у нее с собой кусок ветчины, который она брала на дачу, – он испортится, его надо забрать. По сведениям о состоянии куска ветчины я сразу поняла, что черепно-мозговая у нас легкой степени и что надо ехать. Спасать мясной рулет, будь он неладен.

В больнице у меня спросили столько данных, что я удивилась, как меня саму еще не заставили сдать анализы и флюорографию. И только после позволили пройти в смотровую, где в коляске сидела моя красиво загипсованная мама. Предварительно ее проанализировали на сахар и алкоголь, сделали УЗИ и компьютерную томограмму. Мама была напугана, что объяснимо. Врач-хирург очень подробно рассказал о выявленных травмах, дал рекомендации по охранительному режиму и поинтересовался, хочет ли она остаться в больнице. Мама хотела домой. Ей не понравился контингент в приемном отделении, никто не читал из них именинницу того дня Анну Андреевну Ахматову, в отличие от поэтических наименований на этикетках недорогих алкогольных напитков. К тому же не далее чем месяц назад она уже лежала в больнице, по другому профилю. «Дома и стены лечат, а на выходных из медперсонала, такого скрытного, в больнице остаются только сестрички», – резюмировала я и повезла кормить маму котлетами в квартирных условиях.

По словам мамы, она упала на эскалаторе – «он не остановился и меня перемололо». Успокоив родительницу и уложив ее спать, я приняла решение выяснить, что же произошло.

Видео с камер наблюдения в метро нельзя показывать простым смертным

На станции метро «Октябрьская» выяснилось, что смена поменялась (где-то это уже было), и никто ничего не знает. На мониторах, которые стоят в будке возле турникетов, трансляция с видеокамер идет в онлайне, записи происшествий – в управлении по адресу проспект Независимости, 6. Туда я и отправилась.

Огромное здание с пропускной системой. Объяснять свою историю мне пришлось раз пять, сначала вахтеру, потом сотрудникам милиции минского метрополитена. Мне хотелось просмотреть видеозапись с эскалатора в 6:17, чтобы понять, что случилось. Я убеждена, что это нормальное желание. Сотрясение головного мозга и оскольчатый перелом дистального метаэпифиза правой лучевой кости со смещением отломков моя единственная мама получила при обстоятельствах, деталей которых она не помнит. Я – любопытная дочь, которой хотелось бы знать больше. Это конституционно, да и просто по-человечески объяснимо. Но не так-то просто.

Меня долго футболили. Оказалось, что мне надо писать заявление, на которое мне ответят в письменном виде через две недели метрополитеновские милиционеры – было ли падение, и насколько там криминал.

Я объясняла, что никого ни в чем не обвиняю, просто хочу посмотреть хронику пикирующей мамы.

Для полноты картины – поскольку именно мне придется объясняться с участковыми неврологом и травматологом, и в понедельник, а не через установленный законодательством срок. К тому же в том, что будет написано в официальном ответе, я не сомневалась ни на секунду. Разговаривали со мной не самым учтивым образом. Тем не менее, участливые люди есть везде, и один из сотрудников решил пойти мне навстречу. Он сказал, что записи хранятся в комнате, куда не у всех есть пропуск, но он лично может пойти и посмотреть, неофициально, что ж стряслось. Это меня вполне устраивало. С его слов «женщина в белой панамочке дважды кувыркнулась с середины эскалатора, ее поймал кто-то из пассажиров, потом они уехали, а верхних ступеней не видно на этой записи». Я логично поинтересовалась, почему эскалатор не был остановлен незамедлительно и почему на видео есть «белые пятна».

Оказывается, что служба милиции в метро следит за нарушениями общественного порядка, а останавливать механизмы должны сотрудники метрополитена – такое вот разделение обязанностей. Не падайте, в общем, на рельсы под поезд на глазах милиционера, товарищи, он по своим должностным инструкциям не имеет право вам помочь. Может проверить только вашу сумочку и узнать, не пьяный ли вы на каблуках пытаетесь проникнуть в подземный транспорт.

Попытаться-таки увидеть, как моя пожилая мама строит из себя каскадера и, самое главное, зачем ей это понадобилось, я всё же решила, обратившись с заявлением на имя директора ГП «Минский метрополитен» Сотникова В.Т. Я прекрасно понимаю, что могло быть душно, что у немолодого человека могло подскочить давление, но по документам из медицинского учреждения с давлением у гражданки, поступившей через час после происшествия, все было более чем в порядке. Я, правда, не вижу ничего секретного в том, чтобы ознакомиться с таким оскароносным короткометражным фильмом.

Страховой случай, о котором нельзя ничего узнать

Не могу сказать, что работники Управления не хотели мне помочь или как-то препятствовали, но они и сами не понимали, как это сделать. Оказывается, меня подозревали в корысти. Каждый пассажир метрополитена, купив жетон на проезд, автоматически страхуется в «Белэксимгаранте», и в страховых случаях вроде нашего имеет право на расследование и компенсацию расходов на лечение. Здорово звучит, правда? Я сказала, что, конечно, с одной стороны люблю денежные знаки, которые будут потрачены на реабилитацию сроком минимум 10 недель, но свою маму я люблю гораздо больше. И мне бы видео посмотреть, для понимания ситуации, а не пытаться нажиться за счет страховщика.

Заявление у меня приняли, обещали ответить в установленный законодательством срок. Но там, где метрополитен почему-то уверен в страховом случае по своей вине, лично я всего лишь хочу выяснить обстоятельства, последствия которых нам предстоит лечить.

На сегодняшний день мне непонятно и обидно, почему к информации, которая по законам здравого смысла не должна быть секретом Полишинеля, законопослушный гражданин Республики Беларусь не может получить доступ. А читателям этой истории я хочу напомнить, что ваша безопасность только в ваших руках.

Смотрите всегда себе под ноги, остерегайтесь эскалаторов, не переходите улицу в неположенном месте, носите с собой валидол и, умоляю, не стойте у столбов во время проведения репетиций парада.