Диме 25 лет и он говорит, что детство его было счастливым: «Проткнул спицей гланду, засунул палец в мясорубку, закончил музыкальную школу по классу гитары». Родился в Минске, вырос в обычной белорусской семье. Мать долго не работала, а когда парню стукнуло 16, устроилась на завод кладовщиком. Отец – прапорщик. Когда Дима ударился в панк-культуру, разноцветные ирокезы сына, проколотые уши и губы никого особо не беспокоили. Скандалов не было. Только первая татуировка стала поводом для обид Диминого отца.

KYKY: У тебя остались яркие воспоминания из детства?

Дмитрий Заплешников: Когда учился в классе шестом, учитель истории Борис Сергеевич сказал: «Заплешников, а где вы видели справедливость? Лично я – только в детстве. И то, мне казалось, что меня обижают». Эта фраза на всю жизнь въелась в голову. Дело в том, что я очень любил историю, учил ее на отлично, но он никогда не ставил мне высоких отметок. Может быть, из принципа. Может быть, хотел, чтобы я еще лучше знал его предмет. Мне кажется, его фраза символизирует ту самостоятельную жизнь, в которую ты вступаешь после выпускного, потому что, на самом деле, справедливости, как и истины не существует.

Вообще, мне не нравится, как заточена наша система обучения. Она не настраивает на то, чтобы человек что-то познавал. Думаю, люди, которые на «отлично» учатся, после школы идут в милицию. Я шучу, конечно (смеется).

KYKY: Тебя интересовали какие-то конкретные субкультуры?

Д.З.: Так сложилось, что большинство моих друзей кинулись в панк. Сам я метался. До сих пор себя никак не позиционирую и тогда этого не делал. Но мне нравился и нравится DIY (субкультура, известная с 1950-х годов, от англ. «сделай это сам» – прим. KYKY), мне импонируют также анархические взгляды – в том плане, что все должно прогрессировать.

KYKY: У тебя было погоняло?

KYKY: Оно и есть. Многие называют меня Плеш – это от фамилии.

KYKY: Слушай, а ты в институт вообще поступил?

Д.З.: Да. Родители очень настаивали, а я упирался, мол, лучше в армию! Туда я, конечно, не хотел (в моей книге есть главы, посвященные армии, военкомату, дебильной системе его устройства). Это был протест. Понимаешь, ты либо протестуешь, либо сидишь. Так сложилось, что я протестую против всего, если мне что-то не нравится.

Тем не менее, как-то позвонил мне мой приятель, мол, ты вообще поступать собираешься? А он проснулся после флэта, где все очень сильно бухали. Подача документов в большинство вузов тогда уже закончилась, но мы поехали и поступили вместе на заочное отделение в Международный гуманитарный экономический институт. Я по образованию юрист-политолог. Учась заочно, сразу устроился работать на завод, получил специальность «слесарь-сборщик электроприборов», подумал, мол, зачем мне вообще учиться? Люди на эту корочку пашут десять месяцев, а я получил за три. Но вуз не бросил. Зарплата на заводе МЭМЗ в то время была хорошая, но зимой не выдержал и уволился, там стало пи**ец, как холодно.

У нас колоссальные проблемы на заводах! Нищенские зарплаты, разваливающийся потолок, только холодная вода в цехах, где должна быть горячая по технике безопасности. Мастера, не выполняющие свои обязанности. Ущемление. У нас был цех, который работал в одну смену. На работе надо было быть примерно в полседьмого-семь. Зачем так рано, когда склады открываются в 8-9, а без их открытия детали не получишь?

KYKY: А институт вообще ничего не дал?

Д.З.: Это сложный вопрос. Был у меня один классный преподаватель по авторскому праву – вот это да! Забавский. Уникальный преподаватель, лучший из тех, кого видел. Мега! Помню, был случай, принимал он экзамен. Я к нему заранее подошел и честно сказал, мол, у меня концерт в другом городе, не успеваю, поставьте мне, пожалуйста, автоматом. У меня тогда еще красный ирокез был. Ставили мы его квасом, потому сильно воняло и лежал он как-то полубоком. В кедах отваливалась подошва – словом, выглядел я не очень. Забавский на мою просьбу ответил, мол, «давай ты вначале причешешься, оденешь костюм – и тогда, может быть, поставлю». Пришлось сходить в туалет и привести себя в порядок. Но экзамен все равно пришлось сдавать, и я всё ответил. А в остальном институт дал трату денег и потерю времени.

KYKY: Презентация твоей книги «Моя психушка: Made in Belarus» состоится в воскресение в The Loft Cafe. Вопрос в лоб – как ты попал в Новинки? Косил от армии?

Д.З.: Да ничего сложного! Все подробности – в книге, я вкратце расскажу. Это был призыв. В армию идти уже совсем не хотелось. Если в лет 18-20 я бы пошел, были возможности нормально послужить, то позже уже не сильно хотелось. Я не косил. Абсолютно. Вообще. Но психиатр посчитал, что мне надо ехать на улицу Менделеева в ГКПД. Там сидела абсолютно безбашенная тетка, которая начала меня унижать – да так, что я сказал, мол, пойду в милицию. Мне было тогда еще 23 года. Я был ещё не женат и с ирокезом.

Эта женщина начала на меня гнать, мол, «петушок, крашенный, кто на тебя такого посмотрит?» Я, конечно, не стал ей говорить, что живу в центре, у меня билеты в Испанию, а дома ждет прекрасная девушка. Сказал, что напишу заявление, пригрозил Кодексом об административных правонарушениях (видишь, дало что-то образование). Все-таки политолог-юрист. Она мне кинула тест на 400 вопросов, отправила меня заполнять его в коридор. Вопросы были совершенно дебильные. Например, «любите ли вы родителей?» Ну как можно ответить на такой вопрос?

Потом я приехал обратно в военкомат. Мне там психиатр сказал, мол, на Менделеева вам могли поставить три печати, подтвердить легкое расстройство личности и, как минимум, на год была бы отсрочка, а в лучшем случае, в армию вообще бы не пошли, но сейчас вам надо скататься в Новинки.

В Новинки я опоздал на час. Палаты, куда размещали призывников для осмотра, были забиты, поэтому меня поместили в отделение, где проходили лечение алкоголики, наркоманы и суицидники. Это произошло случайно. Не знаю, может быть, повезло. Время я там проводил не зря – написал книгу. Хотя нет, книгу я написал на Бали, а там просто делал заметки. Если бы не моя жена, книги бы не было. Я писал мелкие заметки, статьи и продавал их. Просто был набросок на книгу и все.

KYKY: Какие были твои впечатления от пребывания в отделении?

Д.З.: Психушка внешняя не сильно отличается от психушки внутренней. Каждый день ты сталкиваешься с произволом милиции, негативными новостями, с беспределом, грубо говоря, правящей партии, что выражается в манере общения клерков в бухгалтериях, банках, хамстве кассирш в магазинах и т.п. Новинки – это примерно то же самое, только в замкнутом пространстве (вместо кассирш медсестры, вместо милиции – санитары, вместо бюрократических макулатурщиков – недовольные зарплатой врачи). Обшарпанные стены, толчок по расписанию, выход тоже в определенные часы, и только если нет обхода, постоянное прохождение тестов, анализов и т.п., обед по расписанию, отсутствие розеток в палатах. То, что творится в Новинках, в какой-то степени можно сравнить с тем, что происходит на улицах неблагополучных районов. Только оттуда есть, куда убежать, из психушки – нет.

KYKY: Как ведут себя врачи?

Д.З.: Врачи, с большего, ведут себя корректно. Некорректно ведут себя низшие звенья: медсестры, уборщицы. Они могут запретить свободный выход, не дать ручку, чтобы проветрить окно, когда в палате спёртый воздух... Закрыть общую парашу, где можно курить, на полчаса раньше. Закрыть вообще – сказать, что нельзя. Очень много мер воздействия, причем, некоторые распространяются не только на серьёзных пациентов, но и, например, на таких, как я – лиц на осмотре. Разве что нас нельзя было привязать к кровати и прописать аминазин. Пациентов, если они буйные, могут привязывать. Я видел.

KYKY: Сложилось впечатление, что пациентов закармливают лекарствами?

Д.З.: Нет. Понимаешь, в том отделении часть препаратов – опиоидные. Они идут на особом учете. Единственное, думаю, могут дать больше снотворного, чтобы человек поскорее вырубился. Препараты, которыми лечат алкоголиков или наркоманов, часто содержат опиаты – такие мощные обезболивающие сверх дозы не дашь. Вдобавок, за каждую пачку, таблетку, укол врачи должны отчитываться.

KYKY: Много людей находилось в этом отделении?

Д.З.: Навскидку, человек 50 минимум. Детей там нет. В основном, 30 лет и старше. Причем, основная часть по природе не алкоголики, не суицидники, не наркоманы. Но есть и такие, конечно. С теми, кто наркоманы, трудно общаться. Например, подходит к тебе один, мол, «слушай, дай 20 рублей. У меня у отца завтра поминки, я договорился с медсестрой – сказала, что отпустит». Чаще всего – байка. Туда могут залететь люди, которые напробовались всяких миксов. То есть даже видно, что он не наркоман. Просто попался с первого раза. Формально могут сделать ряд анализов и отпустить, но если ты уже туда попал, учитывая нашу бюрократическую систему, должен пробыть там не менее 14 дней. Если родители поручаются, могут и выпустить. Но в большинстве наших семей совковое воспитание.

И когда родителям звонят, мол, ваш сын попал с передозировкой, родители думают, что пусть лежит – так будет лучше. На самом деле, нет. Новинки никого не спасают.

Повторяю, психушка внутренняя мало чем отличается от внешней. Психушка не спасает людей. Если человек сам себя не убеждает, что ему это не нужно, он вернется к тому, с чего начал. Через год, два или пять. Подшивка закончится – вернется. Друзья позовут – вернется. Это не тот случай. Суицидников, может, в какой-то степени Новинки и поддерживают. И то, условно: они ходят с переломленной психикой. Прикинь, чувак-суицидник лежит три месяца. Его постоянно чем-нибудь пичкают – там целый комплект лекарств! Каким он выйдет? Овощ! В этом плане – нет спасения. Есть, скорее, спасение общества от них, чем их от общества. Понимаешь, их прячут, чтобы общество этого не видело.

KYKY: Почему ты решил написать книгу?

Д.З.: Сложный вопрос. Я всегда что-то писал. Просто так случилось, что какое-то время был без работы, появилось время. По сути, мне делать нечего было. А жена работала. Мне было скучно. Мы находились на Бали – красивейшее место! Я, по своей сути, общительный человек, но не знаю толком английский язык, поэтому общаться полноценно ни с кем не мог. Писалось прекрасно. Сейчас начал вторую книгу, но не знаю, когда закончу. Много работы.

KYKY: Почему ты думаешь, что твоя книга может быть кому-то интересной?

Д.З.: Пусть решает читатель. Мне просто хотелось описать безвыходность и безысходность лиц призывного возраста, направленных на принудительное обследование для выяснения их психического здоровья. Получилась повесть о внешней и внутренней психушке. О системе и о людях, которые, почему-то живут в этой системе. Я пытался не затрагивать политику, но так вышло, что 70% книги – это именно она. Причем, читатель заметит, что у меня были постоянные попытки уйти от политики, но в каждой главе я все равно к ней возвращаюсь. Мы все с ней повязаны, и это не зависит от социального статуса или положения в обществе. Тем не менее, книга вышла официально в издательстве «Ковчег». Дизайн обложки сделала замечательная художница Алеся Исса. Бесплатно, быстро и офигенно качественно! Иллюстрации внутри – тоже ее. Я не могу сказать, как долго писал книгу, потому что наброски, заметки начал делать еще в психушке. Кое-кто из пациентов знал, что я пишу. Персоналу до этого не было никакого дела.

KYKY: Побывав в психушке, ты можешь ответить на вопрос: кто в стране главный псих?

Д.З.: Я думаю, главные психи – лицемеры на высоких должностях, которые решают судьбу тысяч, если не миллионов, людей. Не буду назвать фамилий, но всем известна история, которая хорошо распространилась в СМИ, когда один из чиновников, особо не скрывая свое миллионное в долларовом смысле имущество, при вопросе «Как жить людям на три миллиона в месяц?», ответил, что необходимо крутиться на двух работах. Чиновник, по идее, должен последнюю куртку продать, только чтобы народ жил хорошо, ведь он – избранник народа и занимает пост, где может что-то решать, в отличие от рядового гражданина. Я к тому, что миллионным имуществом можно, как минимум, обеспечить малоимущие слои населения, так почему этого не происходит? Пусть все политики и священники пересядут на Джили и перестанут строить ерунду, которую не могут даже Арабским Эмиратам продать.

KYKY: Что ты думаешь о психическом здоровье белорусов?

Д.З.: Его не существует. Шучу, конечно. Но если серьезно, вот пример: четкого определения шизофрении нет в принципе. Ты приходишь к врачу и говоришь: у меня болит голова. Часто? Часто. Едь к невропатологу. Приходишь к нему. Он отправляет к психиатру. А тот говорит, что у вас, наверное, параноидальная шизофрения. Все на усмотрение врача. Примерно по такому принципу работает вся наша система.

Презентация книги Дмитрия «МОЯ ПСИХУШКА: Made in Belarus» пройдет 6 ноября 2016 года, в 19.00 в Loft Cafe. Музыкальную поддержку оказывает группа «Голая Манашка». Вход свободный.