Знакомство и сожительство
Андрей: Это произошло семь лет назад. Тогда я еще не осознавал, что гей. Просто рискнул завести на сайте знакомств аккаунт. Общался, но все было скучно и только об одном. Повелось, что на таких сайтах люди знакомятся, занимаются сексом, а уж потом узнают имена друг друга. Меня такой вариант не очень устраивал – хотелось романтики, настоящих отношений, как у всех обычных людей. Поэтому я решил удалить анкету, но тут вдруг пишет Коля. После пары сообщений переписка перешла в ICQ. Аккаунт на сайте я удалил.
Полгода мы перебрасывались пожеланиями доброго дня, смайликами. А потом Коля говорит: «Давай как-нибудь пообедаем». Встретились, пообщались. Мне кажется, каждый подумал, что мы не увидимся больше. Но потом еще раз пересеклись, еще раз... Меня поразило, что Коля ухаживал за мной, оказывал знаки внимания, дарил цветы. Так необычно! Парень приходит на свидание с розой. Романтические отношения, конфетно-букетная стадия – без намека на секс. Встречались мы месяц или около того, а потом решили жить вместе. Я не был создан для отношений – слишком эгоистичный. Благодаря Коле развивался, учился сосуществовать с другими, находить компромиссы. На моей работе Колю знали под именем Вероника. Но сейчас мы открылись друзьям и родителям. Через пять лет отношений все же решили пожениться. Когда общество постоянно говорит, что ты ненормальный, хочется доказать ему, что ты тоже человек.
Раньше мне было очень важно окружать себя геями, быть в этой тусовке, отождествлять себя с частью чего-то большего. Потом наступил период, когда я перестал об этом задумываться. Вероисповедование или половая принадлежность абсолютно не важны. Мне хотелось быть обычным человеком: иметь семью, проявлять свои чувства. Не в смысле «заниматься сексом в метро прилюдно», а просто быть вместе, не ожидая булыжника в голову.
Свадьба и легализация свидетельства о браке
Андрей: В интернете мы искали информацию, и нашли удобный вариант, где расписаться – Дания. Туда недорого добраться, плюс у нас знакомые учились и жили в Швеции. Мы решили расписаться в Копенгагене, затем съездить к ним в Мальмё. Получилось интересное путешествие – целое приключение!
Но мы очень волновались. Подали документы виртуально. За день до регистрации надо было привезти оригиналы. Нам сказали: не волнуйтесь, просто приходите и расслабьтесь.
В интернете много агентств, оказывающих посреднические услуги. Мы прочитали достаточно информации и поняли: это очень просто сделать и самим. Находишь коммуну, где хочешь расписаться, пишешь им письмо: «Мы хотим у вас обвенчаться». Они присылают запрос со списком необходимых документов (что не состоишь в браке, копия паспорта, уплата пошлины – около 70 евро). Наши документы приняли, одобрили и спросили, какая дата нам подходит. Мы выбрали будний день – седьмое октября. За день до даты Х нужно было приехать с оригиналами документов. А на следующий день уже роспись.
Мы были в тот день первой парой. Зал бракосочетаний для всех один: и для гетеро, и для гомо-пар. Непривычная для нас атмосфера – как средневековый темный замок. Совсем не похоже на наши праздничные ЗАГСы, там была настоящая пещера с наскальной живописью на стенах.
И вот нам сказали: «Вы теперь абсолютно легально женаты»… Это было невероятно, я аж подпрыгнул от радости, а потом на радостях бросился и расцеловал женщину-регистратора! Прямо до слез: тебя признают на законном уровне, разрешают любить и быть собой, как и всякого другого человека. Это особенное чувство, и его сложно описать. Нам даже казалось, что играют фанфары. Брак – это важный, осознанный шаг, это подтверждение, что я доверяю тебе и доверяю себя тебе. Полное признание.
В целом, торжественный обед был традиционным датским ланчем на несколько персон, с блюдами из селедки и морепродуктов в несколько ярусов в маленьком ресторанчике в Копенгагене. Но у нас был свадебный торт – с одной стороны, обычный, свидетель заказал его в шведской кондитерской. Но, узнав, что торт для однополой семьи из Беларуси, кондитер внес изменения в традиционный рецепт и нанес радужный флаг мастикой. А и сверху его украшал фигурка из двух мужчин в пиджаках. Хотя мы до сих пор смеемся, что это девушки-лесбиянки.
Чтобы брак был официален только в Дании, ничего дальше делать не нужно. А чтобы его признали везде, пришлось идти в местный МИД и ставить апостиль на свидетельство о браке. Тогда они ставят штамп для международной легализации документов. С этим штампом брак становится действительным во всех странах, где признаны однополые союзы – сегодня это около 40 государств. Мы так и сделали. И теперь, когда заполняем анкету на визу в страны, признающие гей браки, мы помечаем, что женаты.
Но по законам Беларуси мы друг другу никто. И, по сути, оба холостяки. Но для нас это неважно. Женились мы для себя, чтобы друг перед другом быть честными, показать важность совместной жизни. Снимая квартиру, представляемся «братья», «коллеги». Иногда становится обидно, что приходится называть себя чужими ролям. Но нашим людям так привычнее. Хотя в порядке троллинга мы иногда представляемся так: «Знакомьтесь, это мой муж».
Работа и родители
Андрей: На работе обо мне особо не знают, но когда видят кольцо, спрашивают: «Как чувствует себя твой партнер?» Не «жена», а «партнер». Когда я уходил с последней работы (по личным причинам), моя начальница шокировала меня вопросом. Она спросила: «А почему ты уходишь? Надеюсь, тебя здесь никто не обидел? Никто же плохого тебе не говорил насчет твоего камин-аута?» А я никому ничего не рассказывал, просто женился.
Николай: Я работаю в IT. Конечно, нет необходимости, чтобы все знали, что я гей. Но люди, с которыми я общаюсь часто, знают: это коллега и начальник, с которым мы шесть лет проработали вместе. Пока что достаточно. Компания старается работать по американским стандартам, поэтому я не думаю, что будут сложности. Я теперь легко отношусь к камин-аутам, если нужно. Не хочу провоцировать и создавать трудности для компании и для себя излишним афишированием. Люди, которые для меня важны, знают. Этого вполне хватает.
Андрей: А для меня был очень приятен процесс камин-аута. Я начал вести более открытую жизнь после брака. Мои родители узнали об этом непосредственно перед свадьбой. Они переживали, даже расстроились. Но очень меня любят, и поэтому приняли. Помню, когда с Колей приехали к ним впервые, мама волновалась, а во второй раз уже встречала по беларуской традиции: надела лучшее платье, пригласила подругу, накрыла стол. В общем, встречала, как дорогих гостей. Мама теперь стала пресекать расспросы родственников о женитьбе, девушке, детях и помогает мне в общении с родней.
Николай: Я родителям рассказал лет пять или шесть лет назад. Когда сказал маме, что я гей, она сидела-сидела молча, а потом вдруг говорит: «Сейчас заплачу». Но не заплакала. Отец даже спокойнее воспринял. Я в жизни ни одного странного слова в адрес гея от него не слышал. Вот мать грешила гомофобными высказываниями в детстве, а отец – никогда. Отношения с отцом даже серьезно улучшились после того, как признался, что я гей.
Андрей: Мы стараемся распределить обязанности. Пытались жить гетеросексуальной моделью, но постепенно приходим к европейской модели поведения. Сейчас многие гетеро-пары так относятся. Есть партнер 1, партнер 2. Ведь семья – это не «мужчина не плачет, а женщина готовит». Семья – это любящие партнеры, друзья по жизни, которые помогают друг другу развиваться и идут рука об руку, а обязанности делят и выполняют вместе.
Дети и эмиграция
Андрей: Все геи думают о переезде из Беларуси. Хочется уехать куда-нибудь, где тепло и проще жить. Если заводишь детей – есть страх системы. Тебя могут обвинить в педофилии или просто посадить ни за что. К тому же заберут ребенка. Другой страх – когда смотришь на Россию. Российские законы малопонятны, никто не знает, какой политик придет и не появится ли свой Милонов, который решит, что всех нас надо истребить. Это как пороховая бочка. Волей-неволей задумываешься, как обезопасить себя.
Мы хотим детей. Думаем о разных методах, о суррогатном материнстве. Усыновление – тоже вариант. Но воспитывать детей в Беларуси нам точно не хочется. Нет никакой уверенности, что им будет комфортно, что не будет из-за нас проблем. Не хочется быть причиной несчастья собственного ребенка. К сожалению, усыновить в Беларуси ребенка гей-паре практически нереально. Органы опеки замучают. Усыновление ребенка просто одиноким мужчиной сложно, а уж гей-парой... Есть куча способов обойти законы, но мы привыкли быть честными, не обманывать. В этой стране очень сложно быть честным человеком, здесь это не работает.