Часть 1. Координация штаба Бабарико. «Вместе бояться легче»

KYKY: Кем вы были до политической карьеры? Расскажите свою историю.

Виталий Кривко (В.К.): Политическая карьера – это громко сказано. Я предприниматель – занимаюсь организацией больших внутрикорпоративных мероприятий. Нет ни одного крупного бренда, с которым бы мы не работали. Также у меня есть ресторанный бизнес – точнее был, пока в Беларусь не пришел COVID-19. Рынок обвалился, и в ближайшие два года он все равно не восстановится до уровня 2019 года. У меня просто появилось свободное время, поэтому когда началась предвыборная кампания, я с первого дня попал в штаб Виктора Бабарико. 

На тот момент основной задачей было собрать максимальное количество подписей. Большинство политтехнологов утверждало, что набрать 100 000 подписей – это что-то невозможное в аполитичной среде Беларуси. А вышло наоборот – мы собрали 435 000 подписей по всей Беларуси. Верификацией занимался уже другой человек, и было обидно услышать, что часть подписей якобы недействительны.

KYKY: В этот период вы ощущали давление? Поступали ли вам угрозы?

В.К.: Лично мне угроз пока не поступало, но при сборе подписей чувствовалось давление, была накаленная атмосфера. Были и мелкие козни типа «здесь нельзя стоять», либо вызывали на нас ОМОН. И люди меня постоянно спрашивали: «Зачем ты туда пошел? Это же политика. Ты что, не знаешь, в какой стране ты живешь?». 

KYKY: ОМОН никого не бил?

В.К.: На тот момент все было более-менее спокойно. У нас были встречи с избирателями, на которые Виктор Дмитриевич с удовольствием приезжал. Но это всегда вызывало легкое напряжение, так как ты планируешь мероприятие, а за день тебе звонят и говорят: «У нас санстанция, мы не можем предоставить зал». Гостиницы тоже уходили в отказ – у них случались какие-то срочные конференции. Все было очевидно, но это вызывало лишь улыбку. И команда, которая работала в этом направлении – проект Road Show – отработала на 100%, хотя каждый день был новый вызов. Потом Виктора Дмитриевича арестовали, и это был удар по штабу, потому что работать без кандидата и руководителя штаба сложно. Мы до конца думали, что нас зарегистрируют, но… И тогда мы решили объединить усилия вокруг Светланы Тихановской.

KYKY: Помимо Светланы рассматривалось ли объединение вокруг других альтернативных кандидатов?

В.К.: Рассматривались все кандидаты, так как исключать возможность любой помощи или усиления было нельзя. Я был за то, чтобы общаться со всеми и находить компромиссы, но оказалось в политике все не так просто – у каждого какие-то свои вопросы. Кроме того, у Тихановской из всех альтернативных кандидатов на тот момент была наибольшая поддержка.

Еще раз повторюсь, мы до последнего были уверены, что Виктора Дмитриевича зарегистрируют. Мы проходили по количеству голосов и делали все исключительно в рамках закона, за что нас особенно недолюбливают. И когда озвучили, что Бабарико не зарегистрировали в кандидаты, в тот же день мы собрались всем штабом и спросили друг у друга, кто готов идти до конца. Как оказалось – все. И единогласно приняли решение об объединении. Но не вокруг альтернативного кандидата, а вокруг общей цели.

KYKY: Чем вы занимались уже при триедином штабе во главе со Светланой Тихановской?

В.К.: Моя задача – организация процессов, подбор команд. Я занимался организацией митингов в поддержку Тихановской в период предвыборной агитационной кампании. Это логистика, технический персонал, ведущие. Нужно ведь заранее приехать, показать разрешения местным органам власти и так далее.

KYKY: И опять козни и препятствия?

В.К.: Конечно, были и препятствия, но к этому уже на тот момент сформировался иммунитет. Например, ребята приезжали, все было согласовано, с документами. Мы начинали выставлять оборудование, а за час до проведения нам говорили, что здесь ничего проводить нельзя – идите на другую площадку. Это из разряда мелких пакостей, которые больше вызывали улыбку – мы знали, что подобное будет происходить. Хотя были люди, которые с улыбкой говорили: «Проводите – все будет хорошо». И действительно все было хорошо.

KYKY: Вы слышали что-нибудь про проплаченных Западом людей для участия в митингах оппозиции?

В.К.: Конечно, нет! Я даже не могу себе представить, как это технически возможно. Как вообще можно деньги с Запада перевести сюда? Эти факты сразу бы вскрыли, и они стали достоянием общественности. Все прекрасно понимают ответственность, которая может за этим последовать. Ведущие, которые работали на мероприятиях, ни разу не задали вопроса о гонорарах. Люди работали за идею – им никто не платил.

KYKY: Почему вы именно сейчас решили публично выступить, открыть лицо?

В.К.: Потому что сейчас происходит новый виток. Я давал себе внутреннее обещание, что до 9 числа работаю, помогаю собирать подписи. Это мой вклад в общее дело и исполнение гражданского долга. И я сделал достаточно большой кусок работы. Потом я поехал отдохнуть с семьей, а когда вернулся, увидел невероятный гражданский подъем общества, атмосферу солидарности. Беларусы – очень крутые, и я всегда буду гордиться тем, что я беларус. Поэтому я принял решение опять включиться в работу штаба, чтобы наладить диалог в обществе и с госструктурами.

KYKY: Вы задумывались об эмиграции?

В.К.: Такие мысли меня не посещали.

KYKY: И ваша семья живет в Беларуси?

В.К.: Да.

KYKY: Вы не боитесь все потерять из-за своей гражданской позиции? И в принципе, что будет оказываться давление на вашу семью, как в случае с Тихановской и Цепкало?

В.К.: Конечно, чувство страха присуще каждому человеку, но вместе бояться легче.

Часть 2. Координационный совет. «Почему в стране наступил юридический дефолт?»

KYKY: В день, когда мы с вами разговариваем, стало известно, что бизнесмен Андрей Воронин, который тоже входил в Координационный совет, был вынужден уехать из страны из-за угрозы ареста.

В.К.: Я не делаю ничего противозаконного и не занимаюсь организаций несанкционированных митингов. Вся моя работа была в разрешенный период агитации – организация разрешенных митингов в регионах и Минске. Некоторые мероприятия делали исключительно доверенные лица Тихановской, например, в Могилеве. Мы просто пытались организовать все так, чтобы люди чувствовали себя комфортно и находились в безопасности.

KYKY: Ну вы же понимаете, что в нашей стране был бы человек – дело найдется. Воронина обвинили по экономической статье за неуплату налогов и сокрытие доходов в особо крупном размере. Хотя сам Воронин возникшую угрозу связывает с участием в Координационном совете и выражением своей гражданской позиции.

В.К.: Что касается моего бизнеса, то с февраля 2020 года деятельность заморожена, в связи с эпидемиологической обстановкой. Наши клиенты перенесли все мероприятия или на 2021 год, либо отказались от них вовсе. Поэтому с точки зрения бизнеса 2020-й – очень несладкий. Возможно, в 2021-м что-то изменится, но точно не в тех объемах и формате.

KYKY: Но вы также входите в состав КС, участникам которого может в перспективе грозить уголовная ответственность.

В.К.: В состав Координационного совета я вхожу только с 25 августа. И мне не особо важна юридическая оболочка этой организации. Мне хочется наладить диалог в обществе, чтобы не было раскола. Мне не нравится, когда люди начинают негативить из-за флагов. Это ведь не самое важное сейчас. Важно иметь право свободно высказываться, добиваться диалога и быть услышанным. Но этому кто-то сейчас специально мешает, пытаясь столкнуть людей лбами из-за флагов.

KYKY: Вы хотите строить этот диалог именно с электоратом, либо «властью»?

В.К.: Конечно, я бы с удовольствием поговорил и с идеологами в районах, которые напрямую работают с людьми.

KYKY: Вы думаете, они вас услышат?

В.К.: Не знаю, но если не разговаривать – точно не услышат. Вести диалог без криков на площади сложно, даже невозможно. А вести диалог, условно, на кухне – гораздо проще. Возможно даже не они меня, а я их услышу. Всякое бывает. Пока я не могу понять, что мотивирует идеолога условно Крупского района требовать от людей выходить в поддержку Лукашенко. Ведь многие из таких идеологов делают это сознательно и убежденно.

KYKY: Диалог с идеологами – это важно, но без раскола элит, в том числе крупных чиновников, не происходила пока ни одна революция. Сегодня кто-то уже встал на сторону света, но есть и нерушимый оплот. Например, Макей, Караев, которые все еще остаются верными Лукашенко. Как вы думаете, вот этих людей можно переубедить?

В.К.: Мне кажется, они действительно верят в то, что показывают по БТ. Но раскол рано или поздно все равно произойдет и в среде этих чиновников, так как изменения уже налицо. Вернуться в исходную точку Беларусь больше не сможет. Во-первых, людям понравилось быть солидарными – у них есть ощущение, что их наконец-то слышат. Да, пока нет конкретных действий, но есть ощущение, что мы стучим в дверь. Мне кажется, что и высокие чиновники рано или поздно придут к диалогу и выйдут к людям поговорить. 

KYKY: А вы бы не хотели начать диалог с этими высокими чиновниками?

В.К.: Если бы такая возможность была, я бы ей воспользовался. Эти люди давно в системе, у них устоявшиеся взгляды, они многое знают и наверняка там есть клевые ребята.

KYKY: А с силовиками?

В.К.: Тоже. Главное – чтобы был диалог. Я хочу понять их позицию.

KYKY: У вас есть возможность сейчас обратиться к этим людям.

В.К.: Мне бы хотелось узнать, почему так получилось, что столько людей оказались недовольны ситуацией в стране. Есть ли там наверху объяснение этому? Почему закон сегодня не работает и в стране наступил юридический дефолт? Надеюсь, эти высокие чины нашли бы слова, чтобы быть убедительными.

KYKY: Как думаете, что движет этими людьми системы? Ведь рано или поздно придется отвечать за свои слова и действия – Лукашенко же не вечен.

В.К.: Думаю, какая-то часть из них об этом вовсе не задумывается. Когда ты годами живешь в так называемой стабильности, привыкаешь. Кажется, что так будет вечно. Даже те, кто непосредственно участвовал в фальсификации выборов, – не думаю, что сильно задумывались о последствиях и ответственности. У многих мотивация – проработать как можно дольше на своем месте, и не важно – учитель это или чиновник. 

Но когда ситуация в стране изменится, этих людей обществу все равно придется простить, хоть это будет сложно.

Иначе произойдет раскол на два лагеря. Поэтому моя задача в том числе – объединить общество, даже тех, кто верит в систему. Я не знаю, сколько таких людей в процентах, но они есть. И мне бы не хотелось, чтобы потом они чувствовали себя изгоями. Мне бы хотелось, чтобы им понравилось жить в новой Беларуси.

KYKY: Обидно терпеть плевки в спину от электората Лукашенко. А еще обиднее выходить на площади и получать дубинкой от ОМОНа, в том числе и для того, чтобы потом этим людям системы понравилось жить в новой Беларуси. Вы так не считаете?

В.К.: Я понимаю вас, но если мы хотим быстро и без раздрая изменить страну и пойти дальше, нам нужно будет объединиться. Чтобы не было деления: вот эти люди всё меняли, а эти – плевали им вслед. 

KYKY: В вашем окружении есть электорат Лукашенко, тот самый, что топит за #ябатька?

В.К.: Есть одна такая пара.

KYKY: Вам удалось их переубедить?

В.К.: Ребята мне сказали: «Мы голосовали за Лукашенко, потому что нас все устраивает. Мы – за стабильность». И я могу их понять и принять их позицию, как и они – мою. Здесь не нужен диалог – каждый останется при своем. В цивилизованном обществе выбор каждого должен уважаться, но окончательное решение – за большинством.

Часть 3. Будущее. «Нельзя бегать по офису. Всё остальное – можно»

KYKY: Давайте поговорим об ивентах – вы профессионально ими занимаетесь. Можете оценить уровень организации митингов в поддержку Лукашенко? И в принципе агитационную деятельность, которая началась после выборов? Те же машины с флагами без номеров и песнями про Саню, вертолеты…

В.К.: Любое мероприятие должно быть эффективным: либо это финансовая отдача, если речь идет о продажах, либо повышение лояльности сотрудников, если это внутрикорпоративное мероприятие. Не могу профессионально оценить политические ивенты в поддержку Лукашенко, но мне кажется, их эффективность сомнительна – «не ёкает». А вложения в полеты, думаю, в несколько раз выше, чем желаемый KPI.

KYKY: Все, чем вы сейчас занимаетесь в рамках Координационного совета – это бесплатно?

В.К.: Да, я работаю абсолютно бесплатно. И у меня был принцип: чтобы никто из моего агентства больше не участвовал в этом процессе. Есть риски, сопряженные с этой деятельностью, и я не хотел никого подставлять. Наш бывший офис мы сдали под штаб Виктора Бабарико еще в мае, так как не могли его себе уже позволить (там же ранее располагался и триединый объединенный штаб, а сейчас – Координационный совет – Прим. KYKY).

KYKY: Как семья, друзья и коллеги отнеслись к вашему решению войти в штаб Бабарико, а потом в Координационный совет?

В.К.: Родители вообще ничего не знали – я им только позавчера все рассказал. Они достаточно возрастные люди и начали переживать – это нормальная история. Надеются, что все это скоро разрешится. Но в целом я думал, что будет хуже и начнется вот это всё: «Зачем ты туда влез? Зачем тебе это нужно? Жил бы себе спокойно». Жена тоже переживает, но со мной сложно – она знает, что меня бесполезно отговаривать. Ну и потом, мы ничего не нарушаем и действуем исключительно в рамках закона.

KYKY: Но ведь в Беларуси юридический дефолт. Закон не работает.

В.К.: Но это не значит, что мы его должны нарушать. Это ценности. И если мы боремся, чтобы все было законно, у нас нет морального права хоть где-нибудь в чем-нибудь его преступить. Как иначе?

KYKY: Чем конкретно вы будете заниматься в КС?

В.К.: Отвечать за коммуникацию. И сейчас нужно придумать такой инструмент, чтобы диалог с обществом и чиновниками состоялся. Как это сделать в ситуации, когда напряжение достаточно высокое. Нужно подумать.

KYKY: Вы себя видите дальше в политике?

В.К.: Однозначно нет. В политике мало честности.

KYKY: С обеих сторон?

В.К.: По-разному. Я варился больше в штабе Бабарико, поэтому могу сказать, что здесь все максимально открыто и честно.

Если бы КГБ сразу предоставил офис штабу у себя, они бы не тратили бюджетные деньги – мы максимально открыты.

Нет каких-то ходов, чтобы сказать так, чтобы подумали по-другому.

KYKY: Нет многоходовочек? Вы лукавите.

В.К.: Во-первых, на это нет времени, а во-вторых, у нас нет ни одного профессионального политика или политтехнолога. Все решения принимались примерно так: сегодня приняли – завтра реализовали. Потому что если завтра не реализовали, послезавтра это уже неактуально. На многоходовки времени нет. Что касается триединого штаба, мы объединялись вокруг общей цели и принципов, а не вокруг людей. И только на третий день после объединения мы подумали, что, может, стоило бы завести безопасника – раньше просто в голову это никому не приходило.

KYKY: Лукашенко сказал, что вы сами попросили у государства охранять штаб. Это правда?

В.К.: Я не в курсе этих событий, потому что сразу после выборов улетел отдыхать с семьей. Но вполне допускаю, что какие-то пьяные ребята могли стучать в дверь, и кто-то мог вызвать милицию. Это обращение к государству?

KYKY: Наверное, да.

В.К.: Вот вы и ответили на вопрос. Но, опять-таки, я теоретизирую.

KYKY: Какая обстановка сейчас чаще всего царит в штабе? Нервно?

В.К.: По-разному – мы же все люди. Когда происходят задержания – обстановка мандража. Если у кого-то день рождения – совершенно другая атмосфера. Но в большинстве случаев – все на позитиве. Мы можем друг друга стращать и рассказывать, как тебя завтра арестуют, но что это изменит? Поэтому мы постоянно шутим. Иначе у нас бы многое не получилось. Мы бы сами себя задавили. Зачем? Этого и так хотят много людей. 

Конечно, есть еще люди, которые хотят создать некую вертикальную историю, но это не наша тема. И те, кто здесь уже давно – к ним больше уважения, пиетет. А тем, кто только приходит, мы рассказываем – что можно, чего нельзя.

KYKY: И чего нельзя?

В.К.: Есть один принцип – не бегать по офису – это сильно накаляет атмосферу. Например, когда в штабе появились охранники, они стали вносить какую-то суету. И в такой атмосфере, когда есть ощущение, что от кого-то убегают и нужно прятаться, нельзя что-то придумывать и создавать. В какой-то момент я не выдержал и сказал, что за дверями офиса – делайте что хотите, а в офисе – не бегать, чтобы все было спокойно. Ну и еще какие-то общие правила: поел – помой за собой посуду. Все остальное – можно.

KYKY: Самая классная политическая шутка, которую вы здесь слышали – это…

В.К.: Не могу вспомнить. Но последний раз смеялись, когда Маша Колесникова рассказывала, как ее задерживали и перепутали (смеется). Ну реально же смешно. Она еще так умеет рассказывать, что все «легли». Мы смеемся над простыми вещами.

Например, наш товарищ Илья Шапотковский сейчас находится в СИЗО. И он нам прислал письмо: «Наконец я могу отдохнуть». Илья работал в отделе верификации подписей 24/7.

Это было и смешно, и трогательно одновременно. Его адвокат потом сказал, что никогда не видел такого жизнерадостного заключенного.

KYKY: Но ведь это смех сквозь слезы.

В.К.: Нет. Это просто способность задавать настрой, в том числе внутри себя. Конечно, можно погрузиться в страх и постоянно думать, что тебя завтра заберут, но с этим трудно жить и работать. Поэтому каждый выбирает для себя сам. Здесь собрались достаточно позитивные и не самые плохие люди, которые пытаются что-то изменить в этой стране.

KYKY: Вы понимаете, что происходящее сегодня – историческое событие, а для вас лично это может быть путь в один конец? Скорее всего, если ничего не изменится, вы не сможете больше жить и работать в этой стране.

В.К.: Мне нравится жить в Беларуси, я полюбил Минск, хоть сам из Крупок. И я не хочу никуда уезжать, хотя возможность уехать хоть в Европу, хоть в Штаты у меня есть. Я не нарушаю закон, и я неплохой специалист в области ивентов. Если после кризиса рынок будет жив, я хочу быть максимально полезен здесь. Страх сильно притупляет сознание и лишает возможности принимать решения – ведь ты ищешь не правильные, а безопасные. Ну и невозможно постоянно жить в страхе, хоть я и жутко трусливый. Но мне не нравится это состояние – оно бестолковое. 

Поэтому если мне будет позволено, я останусь жить здесь. Но могут повлиять какие-то бытовые вещи. Например, если я не смогу заработать здесь столько, сколько нужно на потребности моей семьи. И если рынок не проснется, нужно будет думать, где зарабатывать. Евгений Черняк как-то сказал, что в бизнесе нужно искать свою нефть. И Беларусь ее нашла. Наш потенциал – это люди, которые, наконец, проснулись, вышли из внутренней эмиграции. С такой силой любые кризисы мы перешагнем, хоть будет финансово и не просто. Я никогда так не верил в людей и не гордился своей родиной, как сегодня.

KYKY: Вы купили уже шампанское?

В.К.: Я не пью шампанское. И вообще сейчас не выпиваю. Просто я представил, что если меня заберут, а у меня еще и голова болеть будет – совсем неприятно выйдет. Но когда все это закончится, обязательно выпью с друзьями хорошего коньяка.