«Жили на 10 долларов в месяц»

Первый раз я уехал из Беларуси, тогда еще БССР, в 1989 году – нас позвали датчане записываться в Копенгаген. Была возможность остаться в Дании, но группа «Торнадо» набирала популярность, и я решил вернуться в Союз, о чем потом пожалел. Да, мы разрывали залы и играли рок-н-ролл, но в 90-е началась ужасная бедность. Страна зашла в тупик: люди жили на 10 долларов в месяц – меня это не устраивало. В итоге в 1999 году на пике популярности я уехал работать с каверами на Ближний Восток, где пробыл 16 лет. Пожил и в Бахрейне, и в Пакистане, и в ОАЭ.

За это время у меня было несколько попыток вернуться в Беларусь. В первый приезд я пожил в стране три месяца, во второй – шесть. Когда понимал, что нет перспектив ни в музыке, ни в бизнесе, разочаровывался и уезжал обратно. В 2014 году я в очередной раз приехал в Беларусь и увидел, что общество будто отгородилось от государства, были какие-то тектонические сдвиги. И я решил попробовать заняться бизнесом: хотел открыть агроусадьбу и наладить производство баранины. Купил дом в Налибокской пуще, договорился с поставщиками, но из-за беларуских законов – не буду вдаваться в подробности – не сложилось.

В 2014-м мне казалось, что если ты не касаешься государства, можно заниматься своими делами, в том числе вести бизнес в другой реальности. И революция 2020 года в том числе показала, какое количество беларусов жили в той другой реальности, в отличие от тех, кто называл себя государством. Ведь только благодаря этой альтернативной реальности стал развиваться мелкий частный бизнес: люди стали открывать кто мойку, кто агроусадьбу.

Конечно, было понятно, что такая «вольница» не может долго продолжаться. Окончательно это стало понятно в 2016 году, когда стали душить проверками, поднимать налоги. Потом усадьбы стали открывать прикорытники и началось… Сначала комплекс «Красный бор», потом другие. Посмотрите, какие там здания, сервис, коммуникации – обычному человеку такое своими силами никогда не сделать. Стало понятно, что и за агробизнес Лукашенко взялся своей волосатой лапой. Хотя за этой лапой я наблюдал еще с 90-х, когда работал в сфере модельного бизнеса. На моих глазах Лукашенко стал третировать модельные агентства и внедрять своих людей. И уже тогда было понятно, что ни один крупный бизнес он не оставит в покое. Это уже потом модельные агентства стали поставлять девушек для Лукашенко – об этом говорил Варламов, который слишком много знал – и его поэтому закрыли. Я же работал с агентством «Тамара» – эскорта там не было – агентство не работало с крупными государственными организациями. Думаю, только поэтому последствия обошли стороной собственников.

Так вот, когда в 2014-м мой бизнес в Беларуси пошел прахом, я обратно ушел в музыку, занимался продакшеном. Можно сказать, работал на унитаз – денег хватало ровно на оплату квартиры, еду и раз в месяц сходить в какое-то заведение. Нормальной жизнью это не назовешь. Поэтому в 2019 году принял окончательное решение об эмиграции, но тогда возникли проблемы с документами, переезд пришлось отложить до августа 2022 года.

Между принятием решения об эмиграции в 2019 году и отъездом в 2022-м в Беларуси случился 2020-й. Первый раз вместе с женой мы вышли на протесты 16 августа и потом постоянно ходили. 23 сентября 2020-го меня задержали, когда была псевдоинаугурация. Мне дали 30 базовых и с тех пор до самого отъезда я спал в ожидании, что в 5-6 утра ко мне постучат в дверь. Может быть, меня спасло, что я жил на съемной квартире и до меня просто не добрались, хотя тогда уже начали кошмарить тех, кто задерживался ранее.

Сейчас мы с супругой живем в Израиле, и я понимаю, что на ПМЖ в Беларусь больше не вернусь. Хотя хотелось бы изредка приезжать, чтобы навестить родственников. Надеюсь, усатая м***ь (герой употребляет оскорбительное выражение в адрес Лукашенко – Прим. KYKY) скоро сгинет — и у нас появится эта возможность. 

«В музыкальном плане Беларусь появилась на Ближнем Востоке с моей подачи»

В 90-е и начале «нулевых» я не мог понять, что не так с Беларусью, но когда пожил за границей, понял. Приезжая в Беларусь, я никогда не чувствовал себя в безопасности. Даже после того, как Лукашенко уничтожил всех бандитов, перестали массово грабить машины, вскрывать квартиры. В начале нулевых преступность в Беларуси сильно упала – это действительно его заслуга. Но при этом на улице я все равно не чувствовал себя в безопасности. Дело в том, что Лукашенко дал зеленый свет людям из деревень и отдаленных колхозов для переезда в крупные города. Именно эти люди заменили всю интеллигенцию, которая уехала из страны в первую волну постсоветской эмиграции. И дети этого быдла стали вести себя, будто они теперь хозяева жизни. Не дай бог было перейти дорогу или дать сдачи таким людям – это ты, а не они будешь виноватым и сядешь в тюрьму. Со мной были подобные случаи – я знаю, о чем говорю. И до сих пор в Беларуси ничего не изменилось.  

Лукашенко – это пример типичного советского беларуса. И это тот правитель, которого беларусы заслужили: они его выбирали первый и второй раз. Третий раз, когда поняли, что ошиблись, было уже поздно. Теперь часть беларусов внутри страны затаилась и выжидает, когда победят украинцы и освободят Беларусь. Сами беларусы разучились воевать от слова совсем – 2020 год это показал. И еще показал, что мирные протесты никогда ни к чему не приводят. Хотя даже тем количеством людей, которое выходило, можно было силовиков забросать шапками. Но не было лидеров, которые бы повели за собой, как их нет и сейчас. И ближайшие 20-30 лет такие люди вряд ли появятся.

Знаете, почему украинцы «смогли»? Потому что там всегда правила анархия. Неважно, кто был у власти: гетман, генсек или президент – это все равно была номинальная должность. Украинцы всегда жили своей жизнью и делали то, что хотели. Власть сколько угодно могла издавать абсурдные законы, но если людям эти законы не нравились, они просто им не следовали и выходили на улицы. В Беларуси же привыкли следовать законам, правилам, поэтому людям их сложнее нарушать. Но у Беларуси только два пути развития после завершения войны: построить забор на границе с Россией, либо на границе с ЕС. Выбор – либо за диктатором, либо за народом.

Вообще, я родился в Украине, поэтому вся эта история сначала с Крымом, сейчас с войной – для меня это очень болезненно. Я идентифицирую себя как украинец с беларуским паспортом, который перебрался в Израиль. По маминой линии я – русский, по отцовской – украинец-еврей. Родился в украинском городе Сумы, потом мы переехали в Беларусь, потому что отец был военным. Когда я работал на Ближнем Востоке, то говорил, что я беларус. Трудно было объяснять арабам всю эту запутанную историю. И я могу сказать точно, что именно с моей подачи Беларусь в музыкальном плане появилась на Ближнем Востоке. До меня на этом рынке беларусов не было вообще, а я стал привозить наших музыкантов-каверщиков, и мы закрыли рынок на 80%.

Так вот, когда началась война, а наступление началось с города Сумы, в котором я родился, я почувствовал ненависть к русскому миру. У меня даже было желание ехать воевать в Украину, но на мне была огромная ответственность за семью и родителей. В то время я еще был в Беларуси, поэтому к моей семье могли прийти силовики – я бы этого не пережил, да и родные тоже. Были же уже случаи, когда в отместку вламывались к пожилым родителям. Но навыки военные у меня остались – стреляю я прекрасно. Надеюсь, после войны поеду восстанавливать Украину – у меня есть огромное желание что-то сделать для этой страны.

«Я сам служил в Москве, я хорошо знаю этот менталитет»

Откуда у меня навыки стрельбы? Я сам проходил срочную службу в Москве в 1986 при Комитете госбезопасности, а потом в 90-е пытался делать в России бизнес. И я хорошо знаю этот менталитет: мы – самые лучшие, а остальные – дерьмо. Там в головах царит имперскость, что нам все должны – это ментальность быдла. Ведь не зря у русских особая слава за границей – все же знают эти истории с украденным полотенцами и тапочками из отелей, а на прощание – насрать в бассейн. Ну, о чем это говорит? Как только русские появляются у шведского стола или у бассейна, иностранцы уходят, потому что начинается беспредел. Это наследие «совка», ведь Ленин со Сталиным планомерно уничтожали прогрессивное общество. И сегодня мы видим последствия этих чисток в лице русского мира, который культивировали последние 70 лет. Да, есть офицеры, которые понимают, что происходит, но система перемалывает под себя. Я с детства помню, что ни разу ни один из офицеров или солдат в присутствии моего отца не позволял себе ругаться матом. А теперь что? Достаточно послушать разговоры силовиков между собой – это же мрак: мат на мате.

Хотя и раньше было много проблем. Помню, когда в часть приезжали с проверкой, волги сразу подъезжали во двор к продовольственному складу, открывали багажники и грузили армейский продпаек. Я как-то увидел списки, чем снабжают наши части госбезопасности: зимой должны были давать апельсины, летом – воблу, молдавские помидоры. У нас было хорошее снабжение и рацион, но это все попадало на офицерские столы, а не солдатам. Поэтому российская армия прогнила изнутри давно. То, что мы сегодня наблюдаем – последствия. В нашей семье – офицера высшего состава – мать всю жизнь штопала нам носки и зашивала форму, потому что на новое не хватало денег.

Хотелось бы, чтобы Россия развалилась после победы Украины. Возможно, начнутся территориальные отделения земель, той же Якутии, Татарстана и прочих территорий, которые был незаконно присоединены к РСФСР. Думаю, у этих территорий рано или поздно появится запрос на самоидентификацию – прогресс все равно не остановишь.

Перед развалом «совка» ведь тоже была никому ненужная война в Афганистане. Но тогда было единое государство, у людей была какая-то гордость за свою страну, убежденность, что мы «родину защищаем» и боремся с мировым империализмом. Конечно, все это была идеология и пропаганда, которая начиналась еще с младших классов школы. Нам рассказывали, что весь мир нам угрожает ядерным оружием, а СССР этому противостоит. До Афганистана был еще Вьетнам, Корея, где тоже участвовали войска СССР. И это считалось нормальным, потому что мы якобы помогаем нашим союзникам, которые выступают за мировой коммунизм – это была идеология единого государства. Сегодня любую идеологию навязывать сложнее, потому что появился интернет.

«Из совести нации рокеры превратились в ублюдков»

Если мы говорим про политический контекст, то рок как культура протеста был актуален в 60-е – те же Beatles, Rolling Stones, когда музыканты высказывались против войны во Вьетнаме. После культурной революции 70-х рок-музыка как протест перестала существовать. Она приобрела контекст Live Aid, когда делали концерты в помощь голодающим детям Африки или против чего-то. Тогда и началось вот это все «рок за», «рок против» – это смешно. Например, в СССР были концерты «рок против пиратства», но вся иностранная музыка в Союзе была пиратской – другую просто негде было найти. Или в 1989 году в Москве прошел концерт Оззи Осборна и Бон Джови – самых известных наркоманов Америки – под лозунгом «рок-музыканты против наркотиков», что равносильно «пчелы против меда».

Когда я слышу «русский рок», то плюю, конечно, не в лицо, а в сторонку, потому что такого понятия для меня просто не существует. Хотя в «совке» рокеров называли совестью нации. И до сих пор Макаревич, Шевчук, Гребенщиков, которые выразили свою позицию однозначно, держат марку. Что касается остальных… Трушных рокеров и панков, как Летов и «КиШ», больше не осталось. Если мы говорим про таких ублюдков, как «Чайф», «Наутилус», «Крематорий» и других, которые сегодня поддерживают войну – это не музыка, а дерьмо. «Ария» с ними же, которая украла всю музыку у Iron Maiden и никогда не написала ни одной собственной песни. Причем группа выдает ворованное за собственный материал вот уже 30 лет.

В отличие от этих «рокеров», только Пугачева имеет стальные яйца, но это другая величина – она для России как Фрэнк Синатра для Америки. Это мощь, авторитет, принципиальность и характер. И то, что она долгое время молчала – правильно делала. Это было мощное молчание, потому что все от нее ждали, ну, типа, давай уже, быстрее выскажись. Хотя все понимали, почему она молчит. И когда она уже не выдержала (Алла Пугачёва осудила войну и действия Кремля, когда ее супруга Максима Галкина признали иноагентом в России, Алла публично призвала признать и её агентом, как и мужа. После этого супруги покинули Россию – Прим. KYKY), то, как сказал бы Арестович, это начало конца для режима.

«При чем здесь мы? Мы не хотим воевать!»

За последние два года настроения в Беларуси сильно изменились: больше нет такого огромного раскола общества. Многие ябатьки перестали быть ябатьками. Теперь они все чаще говорят: «Ну, вы же понимаете, нам же нужно было кормить семьи». Таких разговоров стало больше, люди будто оправдываются, говорят, что их обманули. Никто с пеной у рта уже не защищает Лукашенко, но и не выступает категорически против. Ябатьки превратились в серую колеблющуюся массу. Большинство из них уже все понимают, особенно когда пошли разговоры о мобилизации. Теперь многие заскулили: «При чем здесь мы? Мы не хотим воевать!». Это не потому, что осознали свою неправоту в 2020-м – это обычный страх за собственную шкуру. Змагары тоже никуда не делись, но они молчат, сидят в подполье и чего-то выжидают. Наверное, победы украинцев. Поэтому в Беларуси сейчас болото. Вот как было болото в советские времена, так и сейчас. И эту массу сегодня некому повести за собой, предложить какую-то реальную программу. Ведь если открутить назад, то 2020-м ни один кандидат не предоставил реальной программы. 

То, что предлагала Тихановская – проведение новых выборов – это не программа, ребята. Так это не работает – это была главная ошибка. Программа должна включать кроме проведения честных выборов еще что-то, например, гарантии улучшения уровня жизни. Ведь все, что произошло после выборов 2020-го, мы уже проходили в 2010-м. А сегодня на фоне войны с Украиной Лукашенко опять набирает поддержку, потому что типа не ввязывается в войну. Диктатор чувствует себя на коне, он может делать все, что хочет. Его окружение – абсолютно безвольное и никак ему не может противостоять: одних – отстранили, других – взяли за губу и держат на компромате.

Да, сейчас люди опасаются говорить о политике даже в личных разговорах, но победы в 2020-м не произошло потому, что вышло не большинство, а меньшинство – я убежден в этом. Нельзя судить только по своему окружению. Шанс был, наверное, еще 23 сентября в день так называемой инаугурации, когда вышло много людей и было не так много ОМОНа. Я был свидетелем – в первых рядах. Но как только ОМОН пошел на толпу, все побежали, а мы с женой остались стоять. Я думал, нас забьют палками, но строй омоновцев пробежал мимо нас и стал щемить толпу дальше. Вот эти 200 силовиков погнали толпу в десятки тысяч. Почему беларусы убегают?

То, что оппозиционные лидеры говорили про мирный протест… Это не лидеры. Для того, чтобы быть политическим лидером, нужно быть морально, физически и умственно подготовленным человеком. А кто такая Маша? Маша – флейтистка, не говоря уже про Свету. И они никакие не лидеры. Да, они повели какое-то количество народа за собой в период предвыборной кампании, но потом люди выходили не за них. Люди выходили за свою свободу. И если бы кто-то из этих «лидеров» призвал к другому сценарию, все могло быть иначе. Вы же знаете, что огромная толпа – тысяч 40 или 50 – подошла к Окрестина. Люди постояли и разошлись, хотя можно было одним махом разгромить три здания: МВД, КГБ и тюрьму на Окрестина. И на этом бы закончилась власть Лукашенко, даже если бы была стрельба.

Тем, кто уехал, я хочу сказать: ребята, вы сегодня живете в жирных условиях, даже если живете в палатке на улице – помните об этом. Хотя, насколько я знаю, в палатках никто из беларусов не живет. Вам просто дан шанс прочувствовать, насколько хорошо и насколько плохо жить вне своей страны. Понять для себя, готовы ли вы сражаться за свободу Беларуси дальше? Если да, нужно реально готовиться во всех смыслах, чтобы по первому сигналу рвануть к беларуской границе и начать что-то делать. Но пока не запахло жареным – затаиться, как мангуст перед охотой на кобру.

Тем, кто живет в стране, хочу пожелать не отчаиваться – перемены неизбежно наступят – это вопрос времени. Главное – отбросить жалость к себе и не терять бодрость духа. Нужно просто ждать подходящего момента. Жаль только политзаключенных, но они знали, на что шли. Некоторые уже выходят: постаревшие, но несломленные. Это большой пример для всех нас.