KYKY: Со времён выхода первого альбома к тебе плотно приклеился ярлык «электронная принцесса». Сложная это работа – быть принцессой?

Наталья Куницкая: Политкорректно было бы сказать, что быть принцессой – это круто. Но на самом деле всё это выглядит немного комично, и о том, чтобы быть принцессой, я думаю меньше всего. Да и, по ощущениям, я уже ухожу от статуса «принцессы». Может, пришло время называть меня королевой или графиней? (смеётся) Или вот ещё слово «примадонна» мне нравится. Давайте я буду «электронной примадонной»?

KYKY: Мне кажется, среди белорусских музыкантов ты рекордсменка по количеству концертов за последние годы. Считала, сколько их было?

Н. К.: Ой, да это тебе только кажется! Просто я активно рассказываю о концертах в соцсетях, вот и выглядит, словно у меня дикая концертная движуха. Хотя, конечно, выступлений в самом деле много: минимум два в месяц с Mustelide, ещё штук восемь – с «Серебряной свадьбой». Однажды было даже 10 концертов за неделю! Я прям чувствую себя человеком, не вылазящим из музыкальной жизни.

KYKY: При этом звук на альбоме выточен до мелочей. Когда ж ты всё успеваешь?

Н. К.: А я просто не могу позволить себе по-другому. Ну как я могу сделать что-то плохое? Я слушаю очень много музыки, постоянно пробую что-то новое, и если у меня будет хуже, чем у моих любимых исполнителей, то я просто не позволю себе это выпустить. Хотя вот слушаю какие-то треки с альбома – и даже слеза иногда накатывает: «Ох, насколько же я торможу, ведь эту песню можно было выпустить уже год назад!» Иногда не успеваю за собственными идеями.

KYKY: Нравится такой темп? Или тяжеловато?

Н. К.: Чем больше любимым делом занимаешься, тем больше энергии это даёт. Возможно, странно звучит, но так и есть: все вложенные силы возвращаются десятикратно. По-моему, это очень хорошо доказывает, что я занята своим делом. Если у кого-то из музыкантов не так, то, может, им стоит признаться себе в том, что музыка – не их путь?

KYKY: Первый диск стилистически был ровным, а второй получился очень разнообразным: тут пробиваются джазовые оттенки, здесь – синти-поп, там – ритмы почти как в техно. Это продуманная конструкция, или так выходит само по себе?

Н. К.: После первого альбома я почувствовала в себе силы, и потому делала второй диск, абсолютно не задумываясь о том, как «надо» и как «принято». Я позволяла себе дурачиться с музыкой, ни в чём себя не ограничивала, всецело отдавалась своей музыкальности, отключала мозг. Это как с горки ехать: сел на санки, и тебя несёт, и понимаешь, что уже не остановишься и не сможешь неожиданно свернуть. Иногда делаешь что-то необычное и думаешь: «Зачем я парюсь? Может, никто не поймёт, почему здесь я решила сделать именно так? Может, надо проще?» Но когда все эти оттенки и нюансы слышат и замечают, мне очень приятно.

KYKY: А инструментарий по сравнению с дебютником изменился?

Н. К.: Весь альбом я сделала на аналоговых синтезаторах, никаких VST-плагинов. А ещё я использовала много внешних звуков. Например, включала плеер и танцевала по комнате, на микрофоны записывались все шумы и шорохи, а потом эта запись становилась частью трека. Таких маленьких секретиков на этом альбоме очень много.
Когда я только начинала запись, эту фишку с внешними звуками я ни у кого не подсматривала: мне казалось, что я новатор и экспериментатор. Сейчас делать так стало модно, увлечение стало массовым: люди уже трэп на кактусах записывают. Обидно, что я немного опоздала со своими экспериментами – но главное, что я нашла свой саунд. Теперь я прекрасно понимаю, почему музыканты так загоняются по инструментам. У меня с моими синтезаторами – особые отношения.

KYKY: Они стали второй семьёй?

Н. К.: Ой, да! Мне даже страшно немного: я не могу остановиться, я становлюсь синтезаторным фетишистом! Но инструменты меня здорово вдохновляют. Нахожу интересный синтезатор с уникальным звуком, сажусь за него, пробую, слушаю. Меня может сильно зацепить один-единственный звук, а потом из него одного может родиться целая песня. Опомниться не успеваешь: раз – и песня готова.

Альбом трек за треком

Vremenem

Н. К.: Давай я расскажу о треках не по номерам на альбоме, а по порядку их создания? «Временем» – это очень старая песня. Кажется, я сделала её ещё до первого альбома, но решила не записывать, а оставить для лайвов. Она рассчитана на живой эксперимент, на кураж, хорошо звучит в грязноватом, импровизационном концертном варианте, поэтому я боялась, что в альбомной версии она не зазвучит. Но люди обращали на неё внимание, спрашивали после лайвов: «Когда уже запишешь «Временем»? Поскорее бы!» Я решилась попробовать – и она записалась на одном дыхании, в той самой импровизационной манере, с грязью, со странными вибрациями. Самой понравилось, как получилось.

Rahat Lukum

Этот трек символизирует начало эпохи – я написала его почти полтора года назад, когда в моей жизни появился классный новый синтезатор, который вдохновил меня на саунд всего альбома. Когда я впервые села за этот синтезатор, песня родилась за час или два. Басовая партия сымпровизирована от начала до конца – наверное, я уже никогда бы её не повторила точь-в-точь. Рахат-лукум – символ удовольствия, и у каждого рахат-лукум может быть свой. Я супер-гедонист: всегда кайфую от новых впечатлений, от путешествий, всегда рада всем удовольствиям. И эта песня – ода гедонизму.

Pustota

Всё началось с просмотра «Интерстеллара» – этот фильм вдохновил меня на погружение в тему космоса, пятого измерения. А потом я стала смотреть «Сквозь кротовую нору», серию научно-популярных передач с Морганом Фрименом, и всё сложилось в одну картинку. Приглашённый вокалист на этой песне – Егор Яворский, он раньше пел в hum flying bulletproof noodle. Я называю Егора «соловушкой», я очень люблю его голос, и очень хотела зафиксировать присутствие Егора в моём творчестве. Мне важна поддержка не столько тысяч людей, сколько двоих-троих, чьи вкусы я ценю – и Егор как раз из них. В своё время он очень сильно меня мотивировал, придал уверенности в тот момент, когда мне ещё страшно было показывать что-то людям. А ещё в «Пустоте» звучат пшикалки для воды!

Opushka

Эта песня – словно «На дерево, часть 2», только написана она по реальным событиям. Есть в моей жизни особая опушка, куда мы всегда ходили с мамой. Тихая, покрытая мхом и чабрецом – даже передать сложно, как там хорошо. Моя мама – созерцатель, любитель красоты, и мы с ней могли целый день лежать на этом мху, смотреть в небо, разговаривать о чём-то философском – и нам было так хорошо, так безмятежно, и я чувствовала себя такой защищённой. Так что у меня и сейчас есть лайфхак: если я переживаю насчёт чего-то, если в голове появляется страх или паника, страх, я просто представляю себе ту опушку, и сразу успокаиваюсь. Для этой песни я нашла в интернете коллекцию звуков, собранную исследователем птиц – там были записаны голоса тридцати разных видов сов. Я засэмплировала эти звуки – и сделала ударные. Так что вся драм-партия этого трека сделана из сов. Даже бочка из совы.

Salut

Эта песня появилась в середине работы, и мне очень понравилось, как удалось её спродюсировать. Шла, слушала – и у самой мурашки по телу бежали. Люблю, когда песня звучит – и у тебя аж дрожь по телу. Я решила, что это очень крутой трек, и его нужно выпустить поскорее, чтобы обозначить себя и продолжение своей работы – так что из этой песни получился первый сингл.

Synth & Puh

Как-то я шла домой через промзону, через камвольный комбинат, и увидела на стене огромную табличку с объявлением о продаже материалов: «Синтепон, синтепух». Подумала: «Ой, какая милота – синтепух! Такое хорошее слово, надо про него песню написать». Песня получилась с иронией, такая сатира на синти-поп. А слова – про то, как человек вдруг обнаруживает, что становится ненастоящим, искусственным. Это ещё и про технологии, которые потихоньку начинают нами управлять.

Spi

Слова к этой песне я отрыла из своих архивов юношеской лирики: нашла в закромах тетрадочку со старыми текстами. Признаюсь, к большинству текстов из той тетради я даже отношения никакого иметь не хочу! А вот под этим по-прежнему с удовольствием подписываюсь. Прочла его и поняла, что он станет прекрасной основой для песни. У меня редко случается, когда песня рождается из текста, обычно наоборот – но в этот раз получилось. А кроме тетрадки, я нашла свой старый mp3-плеер. Стала разгребать записи на нём, и одна была очень странной: видимо, плеер просто включился у меня в кармане, пока я куда-то шла, и записал почти час моей ходьбы. Я засэмплировала эти звуки шагов, сделала луп, и на его основе выстроился весь трек.

Addiction

Эта песня – о зависимости. А если точнее, о любви. Она появилась последней, и это про́клятая песня. У меня была записана её демка – по-быстрому, халтурно, и я даже не знала, что из этой записи можно взять в финальный вариант. Но потом проект с демкой и вовсе пропал – а мне очень хотелось записать эту песню. Так что я начала восстанавливать её с нуля, и у меня очень долго ничего не получалось, но я своего добилась.

Telepatia

Когда я делала проклятую «Аддикцию», я всё не могла решить, какие там должны быть барабаны. Экспериментировала, экспериментировала – и в итоге сделала барабанную партию, которая очень круто звучала отдельно от песни. В итоге я вытащила эту партию в новый проект, и за два часа сделала из них «Телепатию». Мне она нравится: она самая свеженькая, ещё не успела надоесть.

«Не надо никаких продюсеров и никаких денег»

KYKY: Ты объехала с концертами немало стран: Россия, Литва, Эстония, Финляндия, Швеция, Словения, Польша. Люди чаще приходят, чтобы послушать вживую то, что уже слышали на записях, или просто заглядывают из любопытства?

Н. К.: Многие заходят на концерты случайно, особенно если лайв в центре города. Но что приятно – я вижу, как их цепляет. Эти концерты дают понимание, что никаких границ нет, а на каком языке ты поёшь и в какой стилистике играешь – вообще неважно. Если делать всё искренне, людей зацепит. Так что концерты за границей расширяют аудиторию. Белорусские и российские менеджеры и продюсеры часто говорят: «Европе русский язык не катит». Но многие европейцы нам говорят: «О, прикольно звучит, не так, как у других!» Английский язык – это уже в каком-то смысле штамп. А поскольку моя внутренняя установка – штампов избегать, от английского я решила окончательно отказаться. Классно, когда у тебя есть возможность петь на том языке, на котором ты думаешь.

KYKY: А предложений по сотрудничеству много?

Н. К.: Часто иностранцы пишут после концертов: «Давайте клип снимем на вашу песню!» С MTV Russia договорились: они возьмут в ротацию мой клип «Salut». И не надо никаких продюсеров, никаких больших денег! Мне поступало предложение о сотрудничестве с продюсерским центром Максима Фадеева, но я решила, что это не мой путь. Сначала переживала: «Эх, может, и зря отказалась». А сейчас понимаю, что всё правильно сделала. Есть самые разные пути к выходу на пространство, к которому ты стремишься, и для меня важнее те пути, которые дают максимальную свободу.
В поездках интересно наблюдать, как работают люди в разных местах. В Словении, например, мне пришлось составлять с клубом договор на плейлист: если ты исполняешь какой-то кавер, клуб должен отчислить авторские. А вообще, у нас часто говорят, что Беларусь отсталая страна в музыкальном бизнесе, но когда ездишь по миру, понимаешь: по большому счёту, нигде ничего не отличается. Люди везде одинаковые. Да, рынок у нас не развит. Но то, что у нас есть – точно такое же, как и там.

KYKY: Давай ещё немного про новый диск. Мне кажется, его главный мотив – побег от реальности, будь то серьёзные попытки скрыться, как в «Спи» или «Опушке», или фантазии, как в «Synth & Puh» и «Телепатии». И я думаю, побег от реальности – это очень белорусская тематика.

Н. К.: Интересно, может, действительно корни моих стремлений оттуда и растут? Хотя лично у меня ощущение, что Mustelide – это не побег из реальности, а просто возвращение в свой мир, туда, где мне хорошо. Я такой человек: абстрактно мыслящий, мечтательный. «SPI» – это аббревиатура от Sensitive Personal Information, но, конечно, это ещё и о снах, и сновидения – главная тема на альбоме. С реальными вещами можно столкнуться каждый день и при любых обстоятельствах, а вот прикоснуться к чему-то, не поддающемуся изучению и органам осязания, не так просто. Я создаю способ, с помощью которого можно прикоснуться к этому нереальному миру. Я пытаюсь создать сам этот мир, а потом погрузиться в него. Мне приятно это делать – это ведь как открывать Америку! Этот альбом словно создаёт отдельную маленькую планету. Эта музыка существует в другом пространстве.

KYKY: Как работать сложнее: в группе или одной?

Н. К.: Совсем недавно я была на 100% уверена, что работать одной лично мне намного комфортнее. Но сейчас я начинаю осознавать: классно, если ты одновременно работаешь ещё и в группе, если только хватает сил. Когда ты сам по себе, абстрагируешься от общественности, и можешь залипнуть в своём мире или даже стать немного неадекватным.

KYKY: То есть группа – это точка возвращения в реальность?

Н. К.: Тут, конечно, всё зависит от группы – я играла и с такими ребятами, у которых неадекватности можно было поучиться! Но общаться с другими музыкантами – очень полезно для собственного материала. Для меня, например, эксперименты со звуком «детского» альбома «Серебряной свадьбы» стали сильным вдохновляющим фактором: все свои странные шумы я записывала и до этого, но там я погрузилась в эксперимент по-новому.

KYKY: А по «Clover Club» скучаешь?

Н. К.: Нет. Хотя я недавно переслушала наши треки, и мне очень понравилось! Обрадовалась, что наконец могу их послушать как бы со стороны – время прошло, ощущения поменялись. Но я не скучаю ни по одной из своих бывших групп. Вот по Mustelide я бы скучала – но Mustelide никогда не распадётся, ведь это в принципе невозможно!

KYKY: Помню, через пару месяцев после выхода первого альбома ты уже играла лайвы с новым звуком, который сильно отличался от саунда записи. И в этот раз будет так же?

Н. К.: Звук с нового альбома мне ещё не поднадоел, но он успел стать слишком комфортным для меня: я долго работала над этими песнями, слишком много их слушала. Что будет дальше, я пока не знаю – но это точно будут новые поиски. Я рада, что «SPI» звучит по-новому, потому что повторяться я не хочу. Повторяться – это неинтересно.

За уютное место для интервью KYKY благодарит пространство ЦЭХ.