В один из весенних дней в ресторан небольшого американского городка, где я работала официанткой, вошла маленькая пухлая женщина. Вкатилась – до того она была маленькая и круглая. Смешиночка – вкатилась, заулыбалась, отчего щелочки ее и без того маленьких косых глаз превратились в штрихи на лице, и, шурша ручоночками в грязно-розовом пуховике, проследовала к угловому столу у окна. Пыхтя (движения ей давались с трудом, пышнотелая белокурая карлица, синдром Дауна, ямочки на щеках), она высвободилась из пуховика, затолкала его в угол дивана, осмотрелась по сторонам и принялась собирать со всех столов сахарницы.
В Америке сахар в кафе и ресторанах часто подается в одном и том же виде (так было в мою бытность там, но навряд ли монополитичная картина рынка США изменилась кардинальным образом), так вот было три вида сахара под одной торговой маркой – белый обычный, белый порошковый с низким содержанием сахара, и коричневый тростниковый – белый пакетик, розовый и коричневый. Маленькие пакетики обычно складывались стопкой в прямоугольные сахарницы, были легко различимы, в большом количестве и всегда в конце рабочего дня пополнялись обслуживающим персоналом.
Обойдя ресторанный зал, женщина собрала все сахарницы со всех столов – что-то около 30 сахарниц, в каждой из которых было по 10-15 пакетиков сахара. Собрала и составила на своем угловом столике.
А потом, вскарабкавшись на угловой диван у стола, она стала раскладывать разноцветный пасьянс из пакетиков – белый, розовый, коричневый, белый, розовый, коричневый – в строгом порядке, без зазоров и кривых линий. Ей потребовалось что-то около трех часов, чтобы завершить свой узор, который накрыл весь стол.
Клиент более чем необычный, но владелец ресторана, который готовил в это время суп, сообщил, что ни в коем случае её нельзя просить удалиться. Я (мне посчастливилось быть её официанткой) дважды спросила, желает ли она чего-то, но гостья лишь улыбалась, мычала и отрицательно мотала головой. Разложив узор, она полюбовалась на него, и принялась складывать пакетики обратно в сахарницы в том порядке, который был заведен в ресторане до ее появления. Потом она, шумно пыхтя, оделась и, улыбаясь, вышла на улицу. Но завтра, в то же время она снова пришла, и вся история повторилась в абсолютной точности.
Так она стала постоянной посетительницей нашего ресторана. Приходила она около десяти часов, уходила чуть до обеда (времена, когда ресторан не сильно загружен) и никому в общем-то не мешала – улыбалась, складывала всё на места. Мы стали звать её Илза, почему, не помню, бронировали для нее этот угловой столик и «обслуживали» её по очереди, чтобы кто-то из официантов не «терял» рабочий стол.
Ходила она к нам с полгода, а потом перестала, и после мы даже скучали без неё. Расскажите мне, пожалуйста, что-то подобное из жизни Минска, буду очень признательна.
Источник: Facebook Анны Трубачёвой
