Один суицидник из Сан-Франциско написал в предсмертной записке, что передумает прыгать с моста, если по дороге к нему увидит хоть одну улыбку. А потом не торопясь пришёл к Golden Gate, перелез через перила и сиганул в пролив. Похмельный город в стиле диско не удостоил этот поступок даже пристойной пробкой. Утонуть в Свислочи нелегко, но я бы не рискнул повторить подобный эксперимент.
Оставаясь наедине с городом, минчане замыкаются в себе. Встревоженные и озабоченные, они едут, идут, стоят — не обращая внимания на то, что происходит вокруг. И я такой же: на днях в пиццерии прошёл мимо хорошей знакомой, плюхнулся за соседний столик и уткнулся в меню. Она окликнула меня дважды, но я не услышал. Тогда она решила, что я — это не я, расплатилась, собралась и ушла. А я остался сидеть и думать о своём.
Что же мы так сосредоточенно обдумываем? Я бы назвал это непосильной ответственностью за жизнь, свою и близких.
Проблем всегда навалом, но в последнее время их что-то через край. Мы то и дело ждём подвоха: скачка цен, сгорания вкладов, какой-нибудь внеочередной девальвации. А не ждать уже не можем: втянулись. Короткие мгновения отдыха, когда понятно, что вот-вот ничего не произойдёт, потому что произошло только что, эту Великую депрессию не лечат.
Всё меняется, когда минчане идут куда-то вместе, и даже когда они просто говорят по телефону. Включаются жесты, глаза ищут интересное, в разговор вплетаются Марс, ИГИЛ, выборы, свежие хохмы… Даже нестройная экономика становится поводом для шуток. Но стоит друзьям разойтись, как каждый превращается в сгусток уныния. Минчане не улыбаются, когда думают, что на них никто не смотрит. В городе мы все по отдельности, как капельки дождя. Не обращаем внимания на попутчиков, не замечаем поводов для улыбок. Улицы скорбно выполняют своё функциональное предназначение — вести из пункта А в пункт Б.
А с тех пор, как они объявлены «общественными местами», иначе и быть не может. На любую активность, привлекающую внимание прохожих, нужно получить разрешение. Иначе – добро пожаловать в отделение за несанкционированное мероприятие. Уличный музыкант? Хорошо, если просто прогонят. В итоге глазу зацепиться не за что. За исключением мест, специально отведённых под ярмарки, народные гуляния и зоны отдыха, улицы Минска свободны от интересного. А ведь больше всего мы счастливы, когда дурачимся вместе.
Мой друг Кирилл, жизнерадостный гопник, любит пройтись по району, здороваясь со всеми встречными бабулями. Этот приступ вежливости оказывается настолько неожиданным, что из рук выпадают сумки.
Иногда кто-то выдавливает пару слов в ответ, и чувствуешь, как звуки застревают в пересохшем, совершенно не готовом к разговору горле. Чаще — почти всегда! — человек выключается как минимум на то время, пока приветливый Кирилл не пройдёт мимо.
Минчане живут в оазисе спокойствия и очень не любят, когда их неожиданно тревожат. Как нелепо посреди всего этого зомби-апокалипсиса now смотрелся объявленный где-то сверху год гостеприимства, когда улыбаться было как бы нужно! Мы, конечно же, улыбались. А где-то в лучшем мире охочий до улыбок самоубийца проклинал тот день, когда родился в жаркой Калифорнии, где нет такой разнарядки — быть гостеприимными — и не слушают группу IOWA.
